Ханна прикусила губу.
– Наверно, мне надо было сказать это раньше, до того как ты сюда приехал.
Нейт торопливо, как будто получил замечание, отступил. Она нервничала, словно имела дело с каким-то мерзавцем, который мог рассвирепеть и изнасиловать ее только за то, что она не пожелала с ним переспать.
– Все в порядке. – Он выглянул в кухню. – Как тебе будет угодно.
– Просто… – Ханна на мгновение оторвала взгляд от пола и посмотрела Нейту в глаза. – Просто мы не настолько хорошо знаем друг друга. Это главная причина.
Нейт пощелкал костяшками левой руки. Прожить без секса можно, но чего ему не хотелось, так это заводить долгий и малоприятный разговор на этот счет.
– Я понимаю. Это не проблема. Правда.
Она, должно быть, уловила нетерпеливые нотки, потому что тут же насупилась.
– Вот и отлично. – Ханна выдала подобие улыбки.
Нейт сунул руки в карманы и снова повернулся к книжным полкам:
– Скажи-ка мне вот что. Это имеет какое-то отношение к тому, что ты католичка?
Она ошарашенно моргнула. Потом вскинула бровь:
– Нет. Это имеет отношение к тому, что ты еврей.
Нейт рассмеялся – от души. А когда успокоился, от недавней неловкости не осталось и следа. Ханна, похоже, тоже справилась с раздражением и, прислонившись к шкафу, с любопытством посмотрела на Нейта.
Он погладил ее по щеке:
– Если ты не против, я бы остался.
Она кивнула:
– Я не против.
Нейт и Аурит встречались обычно в одном и том же ресторане. Расположенное между его квартирой и ее заведение устраивало Нейта умеренными ценами и не отвращало Аурит, поскольку сохраняло некие кулинарные претензии. К тому же оно каким-то загадочным – по крайней мере, для Нейта – образом сохраняло свой стиль. Средневековые штрихи – темные стены, высокие деревянные скамьи, похожие на факелы железные потолочные светильники – создавали определенный колорит.
Нейт пришел первым и устроился за столиком возле кухни.
Аурит позволила себе десятиминутное опоздание и, явившись, первым делом придирчиво оглядела зал.
– Не понимаю, почему тебе так хочется сидеть здесь, когда вон там и вон там свободные кабинки?!
Нейт посмотрел на часы на своем телефоне.
Они пересели, и Аурит тут же принялась рассказывать о вечеринке, на которую попала в прошлый уик-энд:
– Там были два жутких парня, совершенных придурка, так вот – они обсуждали, вопя во все горло, с кем из присутствующих женщин хотели бы уйти домой. Меня так и тянуло сказать: «Вы хотя бы понимаете, что вас могут слышать? Понимаете, на каком экзотическом языке разговариваете?» – Аурит покачала головой. – Я упомянула, что они были отвратительные?
Потом она переключилась на обед с подругой:
– Прекрасная во всех прочих отношениях женщина, но есть у нее привычка, от которой на стену хочется лезть. Стоит только сказать что-то, как она тут же начинает объяснять это тебе, словно ты понятия ни о чем не имеешь. Ты говоришь, например, что в последнее время многие перебираются в Саут-Слоуп, а она вставляет, что там жить удобнее и дешевле, чем в других районах, и тебе остается только выразиться в том смысле, что, мол, спасибо, и, кстати, я не совсем дура.
Нейт рассмеялся.
– Нет, правда, ужасно раздражает, – продолжала Аурит. – Но, с другой стороны, это еще и печально. Она ведь постоянно отвращает от себя людей и сама не понимает, почему.
У подошедшей к столику официантки были блондинистые волосы с темными корнями и искусно разукрашенные татуировками руки. Приняв заказ, она удалилась, а Аурит поинтересовалась у Нейта, что у него новенького. Он рассказал про рецензию, благоразумно опустив те детали, которые, на его взгляд, могли вызвать возражения.
– Мм-м?.. хмм-м… угу… Интересно.
Она заметно оживилась, когда он мельком упомянул, что снова встречался с Ханной, и даже подалась вперед:
– Расскажи!
Нейт рассказал, причем в какой-то момент даже удивился собственной экспансивности. А ведь если не считать одного напряженного эпизода, вечер и впрямь удался.
– Это когда было, в среду? В четверг? И что потом? – Аурит намазывала маслом хлеб и, не услышав ответа, отложила нож.
– Ты даже не позвонил ей?
Иногда Аурит напоминала ему Лоракса, злобного персонажа из книжки Доктора Сьюза[38], вырастающего из пня и нападающего на жадного капиталиста. Невысокая, тяжелая вверху, с большой грудью и широкими плечами, образующими вершину треугольника, и узкими бедрами, закованными в облегающие джинсы, она выглядела, как шахматная ладья.
Смуглая, с мелкими, симпатичными чертами лица, она носила короткие волосы, которые, как ни странно, не выглядели короткими или, по крайней мере, не производили впечатления чего-то андрогенного. Легкие воздушные пряди то и дело вились вокруг ее лица, дотягиваясь порой до подбородка, или падали, путаясь, вперед, отчего их приходилось убирать за крошечные ушки.
Аурит уже давно объяснила Нейту, что ничего романтического у них не получится, поскольку, когда они начали проводить время вместе, он уже встречался с Элайзой, а к тому времени, когда они с Элайзой расстались, было уже поздно – их отношения перешли в категорию «дружеских». Долгое время Нейт верил, что так оно и есть, потому что объяснение прозвучало убедительно и логично и потому что Аурит, как ему представлялось, разбиралась в этих вещах гораздо лучше. Но потом он понял, что его просто никогда к ней не тянуло. Свет вовсе не сошелся клином на Элайзе, и он всегда замечал других красивых женщин. Аурит просто не принадлежала к их числу. Открытие это немного даже испугало Нейта. Аурит могла быть убедительной и почти уверила его в том, чего не было. Но в то же время в каком-то отношении ему стало легче. Аурит умела добиваться своего. Пожелай она заполучить его в качестве бойфренда, он, скорее всего, уже ходил бы за ней по магазинам, обвешавшись ее пакетами…
Официантка принесла бургер Нейту и большую тарелку с какими-то продолговатыми листьями для Аурит, после чего поспешно ретировалась, возможно, чтобы избежать дополнительных заказов в том же духе.
– Что это? – спросил Нейт.
– Ты не ответил на мой вопрос, – напомнила Аурит. – Когда это было?
Нейт подался вперед, чтобы рассмотреть получше:
– Аругула?[39] Ростки бамбука?
– Четыре? Пять?
– Какой-то клевер? Ты их с чем будешь?..
– Хочешь заставить ее ждать? Мне просто интересно, что себе думают мужчины, когда выкидывают такие штучки.
– Ты не подсела на какую-нибудь экстремальную диету? Может, мне уже пора беспокоиться?
Аурит слишком гордилась своей фигурой, чтобы пропустить такое:
– Это пицца!
– Хм-м, может, там, откуда ты родом, это и называется пиццей, но здесь, в Соединенных Штатах, у нас для этого другое название – травянистый холм.
– К твоему сведению, это прошутто[40] и пицца-аругула.
Вооружившись вилкой, Аурит развела зелень, и Нейт увидел под ней что-то напоминающее обычную пиццу с сыром и прошутто. Она убрала вилку, и листья сомкнулись.
– Итак… Ханна?
Нейт начал поливать кетчупом бургер.
– Устраиваешь мне допрос третьей степени? Я всего-то два раза с ней встретился. Я с ней даже не спал.
В постели той ночью – кстати, четыре ночи назад – они немного разговаривали и много – вполне невинно, как расшалившиеся подростки – обжимались. Все было довольно мило.
Как и утешающее осознание – может, оно приходит с возрастом? – того, что утром ты проснешься, не чувствуя той неловкости, которая часто сопутствует мимолетной пьяной связи. Утром он немного прогулялся. Возвращаясь домой, прошелся по любимой улице с отступившими от тротуара зданиями. Построенные промышленниками девятнадцатого века, особняки пришли в упадок и в середине двадцатого века превратились в однокомнатные пансионы. В последние годы квартал пережил еще одну метаморфозу: пансионы стали доходными многоквартирными домами. В то летнее утро тенистая улица благоухала ароматами и радовала глаз буйной зеленью. И домой Нейт вернулся в необычайно бодром настроении.
– И что? – сказала Аурит. – Это важно? Не распустил руки и теперь волен делать все, что хочешь?
Бога ради.
Нейт положил на бургер булочку, взял его обеими руками и откусил. Выскользнувшая из-под булочки капля кетчупа шлепнулась на руку. Он вздрогнул под пристальным взглядом Аурит. Смотрела она по-особенному. Если не принимать во внимание слегка расширившиеся зрачки, что предполагало напряженную умственную активность, у нее был вид человека, пытающегося осознать и принять некую новую, убийственную, только что открывшуюся истину. Глядя на лежащую на бургере булочку, Нейт представил, что находится на плавно покачивающейся лодке. И единственное, что есть с ним на лодке, это большой, сочный чизбургер. Увы, идиллия жила недолго…
