Ознакомительная версия.
Ворота во дворе невесты были открыты. Нас встретили их женщины. Наши и их женщины поцеловались и перемешались. Все вошли в дом. У них на крыльце стояла разная обувь — блестящие туфли на каблуках, резиновые шлепки, мужские лаковые туфли. К ним, наверное, приехали родственники из города — только в городе носят такую красивую обувь.
Все спешили в комнату невесты, женщин было так много, я не могла пройти через них. Они стояли в очереди у входа и толкались. Одни выходили, другие заходили посмотреть на невесту. Я прижалась к животу Салихи и прошла с ней и Айкой. Айка со мной весь день не разговаривала, она мне завидовала. Аман, думала я, разве можно впускать в себя всякие плохие чувства?
Невеста стояла в углу возле окна. Аман! Какое красивое платье было на ней! Белое, как… как даже не знаю что. Гладкое, как роза. Ажурное, как хрустальная ваза. Аман… Все переливалось, блестело. Как я тоже хотела быть невестой.
Салиха подошла к невесте, подняла фату, чтобы посмотреть ее лицо, как будто она его никогда не видела, и покачала головой — довольная. Другие женщины тоже подходили к невесте, поднимали фату и смотрели на нее. Все были довольны. Только невеста плакала. Сначала она плакала тихо, потом слышнее. Никто не обращал на это внимания.
Женщины взяли ее за руки и повели из комнаты. Она пошла, но стала плакать еще громче. Прибежали женщины — ее родственницы — и тоже начали плакать. Честное слово, так обидно мне стало! Если они не хотели ее нам отдавать, зачем сами согласились?
Когда невеста вышла из дома, женщины начали бросать на нее рис и конфеты. Прибежал какой-то их родственник и стал стрелять из ружья. Женщины с их стороны шли за невестой до ворот и плакали в голос. Женщины с нашей стороны не обращали на них внимания. Одна несла перед невестой зеркало, другая — керосиновую лампу. Если зеркало во время свадьбы разобьется, это к большому несчастью.
Женщины с их стороны вышли за ворота и смотрели нам вслед. Им не положено было идти с нами. Родственники невесты не приходят на свадьбу.
Когда мы подошли к нашему дому, невеста стала плакать не так слышно. Мы вошли в ворота, и муж Салихи выстрелил вверх из ружья несколько раз. Женщины снова стали сыпать на нее рис и конфеты.
Из дома вышла бабушка. На ней была шелковая коричневая юбка с цветами и большой зеленый платок с бахромой. Ненавижу, когда она так улыбается. Как она любит себя показывать перед людьми. Бабушка несла банку меда. Она подошла к невесте, подняла фату и сунула ей в рот ложку меда.
— Чтоб сладко было, — сказала она.
— Чтобы благополучие было, — закивали головой женщины.
Муж Салихи еще раз выстрелил в небо.
Невесту завели в дом и поставили в углу их с дядей комнаты. За день до свадьбы ее родственники отправили нам мебель — в приданое. На полу мы постелили их сумах, поставили их кровать из лакового дерева, шкаф, тройное зеркало, и стол с двумя стульями. Это называется гарнитур.
Невеста стояла в углу и снова плакала. Я подошла к ней.
— Если ты не хочешь замуж за моего дядю, иди домой, да, — сказала я ей.
— Я хочу за твоего дядю, — сказала она.
— А что ты тогда плачешь?
— Надо, — сказала она.
Я тоже подняла ей фату. Аман, удивилась я, это же Надира!
— Иди посмотри, что они там делают, — шепотом сказала мне она.
Я побежала вниз, но возле бабушкиной комнаты остановилась — меня кто-то позвал. Как я вздрогнула! Как испугалась.
— Хадижа…
Я встала и не могла пошевелиться. Из-за занавески высунулась рука и потащила меня в комнату. Слава Аллаху, это был дядя.
— Ты видела невесту? — тихо спросил он.
— Видела, — сказала я.
— Какая она?
— Это же Надира!
— Тихо… — он зажал мне рот рукой. — Ты видела, она красивая?
— Да, очень красивая, — сказала я. — У нее такое красивое платье — белое, блестящее.
— Ты лицо видела? — спросил он.
— Аман! — сказала я, вырываясь из его рук. — Лицом это Надира! Иди, да, сам посмотри, если мне не веришь.
— Все, иди отсюда, — сказал он, и я побежала вниз смотреть, что они там делают.
Гости уже собрались и сидели за столами — мужчины и женщины отдельно. Приехали музыканты и поставили посередине двора большие барабаны. Они были одеты в черные бархатные костюмы и лаковые туфли. Один держал на коленях гармошку. Другой подносил к губам дудку с кнопками и дул в нее.
Я даже не могла посчитать, сколько людей к нам пришло. Сто или двести, а может, триста. Все сельчане и родственники. Тех, кто приехал из города, было сразу видно. Они сидели в городской одежде. Сельчане тоже оделись получше, но по ним все равно было видно, что они сельские.
Один наш родственник сидел рядом с воротами. У него на коленях лежала раскрытая толстая тетрадь, и он писал в ней ручкой. Когда заходили новые гости, они сразу подходили к нему и давали ему деньги в подарок для жениха и невесты. А он записывал, кто сколько дал. Когда у этих гостей будет свадьба, бабушка с дедушкой подарят им столько же денег, сколько они нам подарили. Нельзя дарить сильно мало, это нам будет обидно, а им от людей стыдно. И сильно много тоже дарить нельзя — где мы потом возьмем столько, когда у них будет свадьба?
Родственник аккуратно складывал деньги и передавал бабушке. Слава Аллаху, что мы столько собрали. У нас столько было долгов из-за свадьбы.
Молодежь уже собралась во дворе. У девушек были красивые прически, а сверху — шелковые платки. Длинные юбки розового или голубого цвета. У парней — блестящие туфли и белые рубашки. Как было красиво…
Женщины уже носили подносы на столы. За столами сидели люди постарше. Старики сидели отдельно — им особое уважение. На столах стояли лимонад в бутылках, водка и шампанское. У женщин тоже стояло шампанское, но они его не пили. Когда у мужчин кончались бутылки, они брали их с женских столов.
Задудела дудка. Забил барабан. Молодежь встала в круг. С одной стороны стояли парни, с другой — девушки. Некоторые парни держали в руке розу. Сначала никто не хотел идти танцевать — все стояли слушали музыку и смотрели в землю. Потом вышел один парень с розой, подошел к одной девушке и дал ей розу.
— Ой-й-й, — сказала она и спряталась за подружек.
Подружки стали ее выталкивать. Она вышла, мелко двигая ногами, подняла руки над головой и стала крутить ими под музыку. В одной она держала розу. Парень стал прыгать, все хлопали и кричали «Асса». Он всегда смотрел ей в лицо, как будто она ему что-то нехорошее сделала. А она всегда смотрела вниз, как будто она тоже знала, что ему что-то сделала. Когда танец закончился, он сунул ей в руку деньги, и она пошла отдавать их музыкантам.
Музыканты начали играть громче, сразу несколько парней вышли и пригласили девушек. Были девушки, которых приглашали чаще всех. Если кто-то хотел жениться на девушке, он ее приглашал. Были девушки, которых совсем не приглашали, тогда к ним с розой подходили братья или двоюродные братья, потому что стыдно, когда какие-то девушки не танцуют.
Женщины за столами ели и внимательно следили за молодежью. Парни и девушки не разговаривали между собой, только танцевали.
Вывели невесту и посадили ее с женихом за отдельный стол. Они сидели лицом к танцующим и ничего не ели. Вообще не шевелились. Лицо невесты было закрыто фатой, а дядя смотрел в тарелку. Его щеки стали красными.
Все танцевали и танцевали. Музыка играла и играла. Я брала со столов какую хотела еду — для себя и для Айки. Она снова со мной разговаривала. Мужчины поели, встали из-за стола с красными лицами и стали приглашать женщин на танец. Женщины вставали, с очень прямой спиной шли в круг и, глядя вниз, ходили за мужчиной по кругу, крутили руками. Я тоже выбежала танцевать. В нас летели монеты, рис, вокруг дудела и стучала музыка, из груди вырывался смех. Мы с Айкой мелко шевелили ногами, носились по кругу, крутили руками под музыку, смеялись. У меня внутри били барабаны. Ко мне подошел дедушка и дал мне сто рублей. Он тоже смеялся. Так весело нам еще никогда не было. Я не стала отдавать деньги музыкантам. Я хорошенько посмотрела по сторонам, не видит ли кто меня, и спрятала деньги в карман. Столько было еды, столько музыки, столько смеха, столько счастья!
Музыка замолчала. Все сразу собрались в круг. Жених с невестой встали из-за стола и вошли в этот круг. Они друг на друга не смотрели. Барабаны снова ударили. Дядя прыгнул и пошел по кругу, прижав одну руку к груди, а другую вытянув. Невеста побежала за ним. Было не видно, как танцуют ее ноги — все закрывало широкое платье. Она плавно шевелила руками, а дядя ходил и прыгал, красный, как индюк. Все бросали в них бумажные деньги, хлопали, кричали. Потом музыка замолчала, и жених с невестой ушли в дом.
Уже потемнело, во дворе зажгли электрическую лампу. Салиха подмела веником деньги, собрала их на поднос и отнесла бабушке. Все снова стали танцевать, мы с Айкой побежали в дом, чтобы узнать, сколько денег Салиха собрала. Мы быстро взлетели по лестнице на второй этаж и увидели бабушку, которая стояла возле дядиной комнаты, приложив к двери ухо. Она быстро подлетела к нам, цыкнула и небольно толкнула меня в спину. Пришлось спускаться вниз. Внизу Салиха считала деньги. Я подошла к ней.
Ознакомительная версия.
