Он окинул нас взглядом и с задумчивым выражением морды склонил голову набок.
— Теперь можешь сказать то, что хочешь, — каркнул Тлитоо.
— Моя весть для двух ушей, ворон, а не для шести, — досадливо ответил Деммен. Тлитоо умел внушать раздражение. Деммен сердито глянул на него, но Тлитоо просто устроился поудобнее и принялся чистить крыло.
— Он все равно услышит сверху, — сказала Марра, когда Тлитоо дал понять, что никуда не денется.
— И то, что ты скажешь одному из нас, будет известно остальным двум, — добавил Аззуен.
Деммен вздохнул.
— Ну ладно, — сказал он далеко не любезно. Он сел, и мы тоже. Деммен долго молчал, а потом обратился прямо ко мне: — Каала…
Я удивленно встала. Деммен даже не смотрел в мою сторону, с тех пор как Уннан сказал, что я приношу несчастье.
— Я принес новости от твоей матери.
Я чуть не задохнулась.
— От моей матери… — повторила я чужим голосом.
Аззуен прижался ко мне. Деммен, до сих пор притворно равнодушный, смотрел так ласково и сочувственно, что я просто не могла не сказать первое, что пришло в голову:
— Ее выгнали. Она не сама ушла. Неесу изгнали из стаи и убили других щенков.
Несправедливость поступка Рууко, на которую приходилось закрывать глаза, если я хотела быть членом стаи, переполнила меня.
— Я знаю, волчица, — сказал Деммен.
— Откуда? — спросила я и тут же поняла.
Ну конечно.
— Ты ее видел. Ты видел мою мать.
— Три луны назад. Она с ума сходила от тревоги и хотела знать, жива ты или умерла. Она слышала от воронов, что ты жива, но кто знает, можно ли им верить.
Тлитоо щелкнул клювом и что-то невнятно пробормотал.
— Где она?
— Не знаю, — негромко ответил Деммен. — Она пряталась. Ради собственной безопасности — и моей — она ничего не сказала.
Меня охватила паника. Мама в опасности!
— Что она сказала? От чего она прячется? Мой отец с ней? Франдра и Яндру сказали, что они знали, где она была в конце осени!
— Сядь, волчица, и не привлекай лишнего внимания. Хотя я и сказал Рууко, что поохочусь сегодня вместе с вами, я не хочу, чтобы о моем присутствии знала вся Долина. Верховные волки не обрадуются, если увидят меня здесь. Запомни: твоя мать в безопасности, хотя верховные выгнали ее из Долины. Они полны решимости не дать вам встретиться. Когда я видел Неесу, она была одна. И она не там, где ее в последний раз видели верховные. Она просила тебя прийти. Она сказала, это важно не только для нее, но и для блага волчьего рода. Ты выйдешь из Долины через Восточные Горы. Когда перейдешь их, увидишь к югу от себя широкую равнину. Вдалеке будет камень — большой, как холм, — а рядом березовая рощица. Туда придет посланец.
В моей голове как будто закружились палые листья, дыхание перехватило. Наконец-то мать позвала меня. А я не могла пойти к ней. Не могла оставить людей.
— Как же мы ее найдем, не зная почти ничего? — поинтересовался Аззуен.
Об этом я как раз и не подумала, но Аззуен всегда отличался практичностью.
— А я и не знал, что тебя пригласили. — Деммен посмотрел на него сверху вниз. Аззуен не представлял особенно внушительного зрелища. Высокий и худой, но не тяжелый. Он не походил на будущего вожака или хотя бы на второго в стае. Деммен был гладкий и, судя по мышцам, сильный. В стае Аззуен подчинялся бы ему. Деммен, казалось, удивился, что Аззуен не опустил хвост и не прижал уши.
Марра встала рядом с братом. Я слегка расслабилась.
— Мы одна стая, — сказала я. — Мы бегаем вместе.
— Тебе виднее, — наконец ответил Деммен. — Там будут посланцы, которые проводят тебя, как только ты выйдешь из Долины. Они ищут волка с полумесяцем на груди. Я дам им знать, что с тобой, может быть, пойдут другие волки.
Тлитоо каркнул. Деммен вздохнул:
— И ворон. Ты должна добраться до каменного холма, когда Рождающая Луна дойдет до половины.
Исключено. Рождающая Луна убудет наполовину через две луны. Скорее всего мы тогда не сможем покинуть Широкую Долину.
— Не получится, — сказала я. — Мы должны хранить мир в Долине между волками и людьми.
— Откуда нам знать, что ты говоришь правду? — вмешался Аззуен. — Каала, я ему не верю.
Я ужаснулась, что он сказал это прямо в присутствии Деммена, но хорошо понимала отчего. Что-то наводило на мысль, что Деммену не стоит полностью доверять.
— Почему? — спросила я, чувствуя на себе взгляд молодого волка.
— Отчего он пришел именно теперь? Почему явился с новостями, как только верховные позволили тебе жить с людьми? — Аззуен, прищурившись, посмотрел на Деммена. Тот гневно уставился на Аззуена.
— А при чем тут люди? — спросил он, отворачиваясь.
Я рассказала.
— Я слышал, что тут было в конце осени, но, оказывается, не всё. Может быть, это меняет дело, — сказал Деммен, — а может быть, и нет. А насчет того, говорю я правду или вру… я передам то, что слышал от твоей матери, Каала. Твоих сестер звали Онна, Таннла и Сууна, в честь цветов и трав, которые росли возле вашего логова, а твоего брата — Триелл. Ты очень любила его и бросилась на Рууко, когда Триелл погиб. Когда твоя мать уходила из Долины, она велела тебе добиться признания вожаков, прежде чем вы встретитесь. Теперь она зовет тебя, вне зависимости от того, каково твое место в стае.
Все это было правдой. По крайней мере он действительно разговаривал с моей матерью. Но что-то не давало мне покоя, и я доверяла инстинктам Аззуена, не в силах просто принять то, что сказал Деммен, — но я не могла и не поверить ему. Если мать позвала меня — значит, нужно идти. Но как? Бросить Тали и нарушить обещание? Я должна была остаться в Широкой Долине.
— Мы не можем пойти, — повторила я.
— Неужели обещание, которое ты дала матери, не перевесит слово, данное верховным? Нееса говорит — от этого, возможно, зависит судьба всего волчьего рода.
Его прервал повелительный вой: Рууко звал нас на охоту. Приближающиеся шаги и знакомый запах подсказали, что к нам идет Иллин.
— Будет лучше, — намекнул Деммен, — если ты не станешь передавать другим то, что я тебе сказал.
Иллин влетела в рощу и вместе с нами прислушалась к вою Рууко.
— Люди идут на охоту, — сказала она. — Каала, вы с Аззуеном должны встретиться с Тревеггом на равнине у Старого Леса. Старый ворон сказал, там люди собираются охотиться на лошадей. Марра, ты тоже. Рууко говорит, твоя помощь будет нужна. Но тебе запрещено подходить к людям после охоты.
Марра возбужденно взвизгнула.
— Пусть никто не начинает, пока не придет Тревегг. Остальные идут вместе с Рууко охотиться на оленя. Где Уннан? — Иллин перевела дух и поняла, что тут что-то не так. — В чем дело?
— Ни в чем, — ответил Деммен. — Молодые волки рассказали про ваш интересный договор с верховными, а я — о том, как живется за пределами Долины.
Иллин вдруг насторожилась.
— Что ты тут наплел, Деммен?
— Это только для их ушей, Иллин.
— Для ушей щенков, но не для всей стаи? Ну же, Деммен, признавайся! Раньше ты не говорил загадками.
— Есть вещи, о которых ты понятия не имеешь, живя в безопасности, — сказал Деммен со злобой, но, увидев обиженную морду сестры и наши испуганные взгляды, смягчился. — Пойдем охотиться на оленя, Иллин. Я расскажу тебе то же, что и им. Про жизнь за краем Долины.
Я снова поразилась, как быстро он изменился. Только что Деммен был зол и раздражителен, а теперь сделался добр и ласков. Мне стало неуютно.
Иллин, прищурившись, взглянула на него. Деммен отвел глаза, и она слегка улыбнулась. Он уступил, признав главенство сестры. Деммен держал рот на замке, не собираясь пересказывать Иллин то, что услышали мы. Но я-то не собиралась хранить от нее секрет и рассказала все, что узнала от Деммена про свою мать. Он сердито взглянул на меня, но я не дрогнула. Иллин была членом моей стаи.
Она внимательно выслушала, широко раскрыв глаза.
— Деммен прав, — сказала она. — Рууко и Риссе необязательно об этом знать. Я помогу тебе, если сумею, Каала, только не наделай глупостей. Мы что-нибудь придумаем…
Рууко снова завыл.
— Ты идешь на охоту или нет? — раздраженно спросил Деммен.
— Да, — ответила Иллин и стремительно метнулась прочь. Деммен, застигнутый врасплох, бросился за ее исчезающим хвостом. Уннан ввалился на прогалину, весь в ежевике, как раз вовремя, чтобы зло уставиться на нас и побежать вместе со старшими на охоту.
Аззуен и Марра проводили их взглядом и зарысили к равнине Старых Деревьев. Они остановились, увидев, что я сижу на месте.
— Не знаю, что делать, — призналась я.
