Эмили засмеялась, вспомнив.
— Да, безусловно. Я была в него влюблена и, кажется, тоже ему нравилась, хотя была намного моложе. Но ничего не произошло. Его призвали, а вскоре после этого нам сообщили, что он убит при наступлении. Я тогда только-только начала смиряться со смертью Фредди, и это оказалось последней каплей. После смерти Себастьяна я решила, что никогда не буду ни в кого влюбляться, чтобы никого не потерять. — Она посмотрела в окно. Из гавани выходила лодка под красными парусами. В закатном свете те казались кровавыми. Они помолчали, а потом Эмили сказала:
— После этого мне казалось, что смысла нет ни в чем. — Она вздохнула. — Я хотела найти дело, чтобы приносить пользу, но мама очень боялась меня потерять и не отпускала от себя.
— Они смирились с вашей работой в поле?
— Разумеется, нет. Они пытались меня забрать. Это было ужасно, Робби. Кошмарная сцена на глазах у всех. Отец сказал, что если я его ослушаюсь, то могу больше вообще не приезжать домой.
— Боже мой. Это действительно жутко! Но я думаю, что он сказал это в сердцах. Он не имел этого в виду на самом деле.
— Не знаю. Может быть. Он в последнее время много злился. Сейчас мне кажется, что я вовсе не хочу возвращаться. Не желаю, чтобы за меня решали другие люди.
— То есть мужу вы подчиняться тоже не собираетесь? — весело спросил он.
— Конечно же нет!
Они замолчали, поняв, куда может привести этот разговор и какие у него могут быть последствия.
— А что за картина идет в кино? — спросила она.
— Мы можем выбирать: «Тарзан — приемыш обезьян» — в «Гамоне» или «Саломея» — в «Регале».
— Наверное, лучше «Тарзан». «Саломея» будет, пожалуй, слишком. Не хочу видеть, как Иоанну Крестителю отрубают голову.
— Точно, — согласился он, — хотя я бы взглянул на танец «семи покрывал».
Она посмотрела ему в глаза.
— Тогда тем более «Тарзан».
Он рассмеялся.
Молодые люди прикончили все, что было у них на тарелках, и заказали еще пудинг с джемом и заварным кремом. Страшно объевшись, они вышли из кафе, держась за руки. Наступили розовые сумерки. Рядом с ними сновали ласточки, над головой отчаянно кричали чайки, а в заливе тоскливо гудел буксир. Эмили довольно вздохнула и подумала, что должна запомнить каждое мгновение этого вечера.
Они купили билеты в кино, и Робби повел ее на балкон, в задний ряд.
— Вынужден признаться в своих дурных намерениях, — прошептал он. — Мне все равно, какую картину показывают. Я хотел обнять вас в темноте и поцеловать, пока никто не видит. Вы же не против?
— Конечно нет, — улыбнулась она. — Кто знает, когда нам снова выпадет такой шанс.
Погасили свет. Заиграл орган. Показали рекламу, несколько мультфильмов и новостной выпуск. Мультфильмы они не заметили, но когда пошли новости, музыка изменилась, став мрачной и воинственной. Они посмотрели на экран и увидели слова: «Немецкое наступление при Марне». «Немецкие войска под командованием Людендорфа начали новое наступление».
— Хорошо, что я возвращаюсь, — сказал Робби. — Я нужен. Там недостаточно аэропланов и пилотов.
— Я думала, мы уже выигрываем. Что победа близка.
— Я полагаю, это их последняя отчаянная попытка оттянуть неизбежное. Причинить как можно больше вреда, прежде чем сдаться. Они должны понимать, что дела у них плохи.
— Шшш! Тихо! — обрушились на них спереди.
Робби посмотрел на Эмили, и оба улыбнулись. Он снова ее обнял, и она пристроила голову ему на плечо. Это было чудесно, хотя чешуйки эполета кололи ей щеку. Она глянула на него, и он ее тут же поцеловал.
— Очень глупый фильм, правда? — спросил он, когда они в обнимку шли домой. — Скакать по джунглям и кричать: «Я — Тарзан, ты — Джейн»?
— Зато он очень хорош в набедренной повязке, — заметила Эмили.
— Я и не думал, что вы смотрите на других мужчин. — Он чуть-чуть сжал ей плечо.
— Вы еще много обо мне не знаете. Может быть, я вовсе не хорошая приличная девушка. У меня есть темные тайные мысли. Возможно, у меня ужасный нрав. Мы так мало друг о друге знаем, Робби. Мы видели друг друга только с лучшей стороны.
— Неважно, — ответил он, — я знаю, что вы как раз мне подходите. Я это понял в тот момент, когда увидел, как вы подглядываете в дверь нашей палаты.
Они дошли до пансиона.
— Надо прощаться. Лучше я не буду вас целовать. Старуха наверняка подглядывает в щелочку в занавесках. Но я за вами зайду утром, после завтрака, хорошо? И мы проведем вместе весь день.
— А что мы будем делать? Вы что-то придумали? Пикник?
— Лучше, — ответил он, — один из докторов в госпитале — отличный парень. У него есть лодка, и он предложил покатать нас. Я до этого бывал только на огромном военном корабле, так что это должно быть интересно. — Он посмотрел на нее. — Вы же не против?
— Я не знаю, вдруг у меня морская болезнь, — засомневалась Эмили. — Я никогда не пробовала.
— Но мы не пойдем в море. Просто проедемся по реке.
— Тогда это прекрасная мысль.
— Увидимся утром, милая. Сладких снов.
Он осторожно поцеловал ее в щеку, открыл перед ней дверь и послал воздушный поцелуй. Эмили стояла в холле, улыбаясь.
ГЛАВА XII
Утром Эмили спустилась вниз на запах жарящегося бекона.
— Святые небеса! — воскликнула она, когда хозяйка принесла ей тарелку с беконом, яйцами и гренками. — Где вы умудрились его найти?
— У моего племянника ферма, — улыбнулась пожилая леди. — Иногда ему удается сберечь немного от правительства. А моя сестра держит кур.
Девушка с удовольствием поела. Сразу после завтрака пришел Робби.
— Неужели беконом пахнет?
— Да. Бекон, яйца и гренки. Восхитительно!
— А мне досталась только каша с комками. Вы готовы? Погода для прогулки чудесная.
Эмили с этим согласилась. Может быть, погода была даже слишком чудесная. Ни облачка. А в Девоне у погоды семь пятниц на неделе.
— Давайте надеяться, что она такой и останется, — сказала она. — Может быть, мне взять макинтош на всякий случай?
— Мне сказали, что на лодке есть каюта. Давайте рискнем? — Он снова взял ее за руку. На этот раз это движение показалось более естественным.
Она посмотрела на него и улыбнулась.
Они добрались до гавани и увидели, что им машет высокий седой человек. Робби помахал ему в ответ. Человек подошел ближе.
— Я подвел лодку к ступеням. Она готова.
Эмили посмотрела на тиковую моторную лодку. На корме было место, чтобы сидеть, а в маленькую каюту вели две ступеньки.
— Очень мило, — сказала она.
— Эмили, это доктор Доусон, — представил Робби. — Доктор, я вам рассказывал об этой юной даме.
— Фермерская девушка? — улыбнулся доктор.
— На данный момент — да.
— И как вам нравится ваша работа? Тяжело?
— Очень. Но работать с другими женщинами довольно весело.
— Это хорошо. Боюсь, мы вынуждены выгнать вашего молодого человека из госпиталя. С ним слишком много возни. — Глаза у доктора сверкнули. — Поэтому постарайтесь сегодня получить как можно больше удовольствия от прогулки. Если вы пойдете вверх по течению, там, на корнуолльской стороне, есть отличный паб «Три колокола», где пекут вкусные пирожки.
— А вы с нами не пойдете? — спросил Робби.
— Я бы очень хотел, но у меня срочный вызов. Я покажу вам, как ею управлять. Это очень просто. Вы умеете водить аэроплан, так что легко справитесь. — Доктор спустился вниз и подал руку Эмили: — Осторожнее, нижние ступеньки скользкие от водорослей. Здесь высокий прилив. — Доктор взял ее сумку и помог взойти на борт.
Пока он объяснял Робби, как управлять лодкой, Эмили спустилась в каюту. Там оказались крошечный камбуз с раковиной и буфетом, складной стол, скамейка и встроенная в переборку высокая койка, над которой оставалось ровно столько места, чтобы на нее можно было сесть. Эмили решила, что здесь все очень уютно и удобно устроено.
— На вашем месте я бы не поехал в море, — услышала она, поднимаясь наверх. — Лодка достаточно мореходная, но с течением и волнами справиться непросто.
