519
Вертухай — тюремный и лагерный надзиратель, а также вооружённый охранник этих зловещих заведений (феня).
Минжа — женсий половой орган. Слово «минжевать» имеет несколько значений, одно из них — «быть в нерешительности» (феня).
В последующие годы я ещё однажды также поступил — результат оказался столь же плачевным. И я сказал себе: не уступай, если можешь, никому, когда чувствуешь, что тебя намереваются обмануть, ввести в заблуждение, подставить, спровоцировать… Но жизнь такая штука, что не ошибается лишь тот, кто ничего не делает.
Бластиться — казаться, мерещиться (народное, возможно местное, слово).
Залупа — прозвище от слова залупаться — «задираться», сам же предмет обозначает головку мужского полового члена (феня).
Бука — насупленный, неулыбчивый, угрюмый человек.
Месарь — нож (феня). Обычно месарем называют нож большого размера.
Цимус — что-то очень вкусное. Если это слово применяется к характеристике женщин — сексуальная оценка (феня).
Рубать — есть (просторечие).
Гужеваться — пировать (феня).
Мне удалось узнать, что Сергей Воложанин умер от запоя много лет спустя после нашей последней встречи в пятьдесят четвёртом, когда во время моего антиблатного выступления и обвинения, что из-за него мы «чалились», он пырнул меня ножом, промахнулся, лишь рукав пиджкака распорол — ему помешал Ким Зиновьев. Об этом я уже упоминал.
В последующие годы, пока не узнал истинного виновника нашего несчастья, меня не отпускала догадка, кто причастен к далее развернувшимся печальным событиям? Одна из версий — причастие Кимкиного отца. На первый взгляд, эта идея казалась дикой, абсолютно неправдоподобной. Но если учесть, что Кимкин отец был фанатиком-коммунистом, то мысль могла оказаться вполне естественной (Павлик Морозов). Но не исключал, что за избушкой Воложаниных наблюдало «всевидящее око» из соседнего дома. Возникали и другие предположения. Но в конце концов в аналогичном деле высветился Ходуля: по заданию «хозяев» организовывал хищения чего-нибудь, и на «банду» списывались с помощью подкованных милицейских сапог залежалые «висяки». Вероятно, по милицейским «правилам» подобные провокации именовались «профилактической» или иной оперативной работой, на самом же деле поточно пополнялись ряды, замечу — бесчисленные ряды «строителей коммунизма». Существовали и другие способы и методы порабощения российских народов, и действовали они безотказно и постоянно.
Косануть (закосить, косить) — притворяться (феня).
Дударга — винтовка. Ещё одно название — винтарь. Есть и другие (феня).
Люди — блатные. Все, кроме них, нелюди, «грязь» (феня).
Костыли — ноги. В местах заключения так называют пайку (феня).
Мацать — щупать, ощупывать, трогать рукой (феня).
Кир — пьянка, то же — кирять — напиться (феня).
Предки — родители (уличное слово).
Пьянка-буска — пьянство без повода (уличное выражение).
Толчок — отверстие для отправления большой и малой нужды в общественных уборных.
Рассказ публикуется впервые.
Метелить — избивать, изметелить — избить (феня).
Мелодия — отделение милиции (феня).
Сгоношить — собрать, накопить (феня).
Авторитет — уважение за какие-то нарушающие порядок (общественный) поступки в среде асоциальных элементов (феня).
Мне сейчас почти семьдесят восемь, и близок последний день, даже если кагэбэшники не исполнят своей угрозы — пристрелить меня.
Лепить (прижимать, жать) горбатого к стенке — лгать (воровская феня).
Колоться (расколоться) — признаться в чём-то (воровская феня).
Тусовать (оттусовать) — избивать, избить; драка, обычно групповая (уличная феня).
Правка 2008 года.
Восьмерить — хитрить, изворачиваться; восмерила — притворщик, симулянт (воровская феня).
Дубаря (дуба) дать — умереть (дубак — покойник, мертвец) (феня).
Несознанка — запирательство (феня).
Ботать — изъясняться на блатном жаргоне — фене.
А вот в этом мой мучитель не ошибся. (2008 год.)
Худырьба — худой, истощавший (уличное слово).
ФЗУ — фабрично-заводское обучение.
Кунка — женский половой орган (просторечие).
После освобождения по амнистии летом пятьдесят четвёртого года я вернулся в Челябинск, домой. Поступил на работу лепщиком-формовщиком на завершение отделки Челябинского театра оперы и балета. Однажды я спросил у мамы, приходили ли к нам с обыском милиционеры и пыталась ли она узнать в седьмом отделении что-либо обо мне. Да, они посетили нашу квартиру, обыскали её, ничего не нашли (да и что они могли найти?). Ремень и записную книжку сыщики не вернули, но забрали паспорт и ворох моих записей. На этих листках (на оборотных сторонах) я и писал под диктовку следователя свои «показания». Их мне как улику показал и судья во время заседаний. Но они никак не сходились с десятком чьих-то «уголовных дел», противоречили и поэтому не были признаны. Когда мама на следующий день (двадцать седьмого февраля) пошла в отделение милиции с передачей, то следователь, «приятный молодой человек», принял маму, долго выспрашивал обо мне, не возвратил удостоверение слесаря четвёртого разряда и продуктовую посылку не разрешил передать мне, убедив её, что я получаю пищу, которая положена задержанному, а передачи по закону получать временно находящимся в милиции не разрешается. Я маме и словом тогда не обмолвился о том, что я в той живодёрне испытал, пощадил родную. (2008 год.)
Эта фотография-талисман, отбывшая со мной срок наказания и сопутствовавшая мне всю жизнь, воспроизведена на обложке книги «Ястребок» Героя». В настоящее же время лежит под стеклом нашего рабочего стола. Она — прошедшее, настоящее и будущее.
Уже в концлагере медики установили трещину ключицы.
Советский суд прославился своей вопиющей несправедливостью, нарушением законов Конституции. «Кивалами» судей и заседателей, которых считали «народными», в действительности — марионеток партийных и карательных органов, называли так, потому что они «кивали» согласно указаниям тех, кто ими верховодил. Позже, в концлагере, я узнал (эти слухи приписывались нарядчику лагеря, якобы бывшему судье), что суды руководствовались ведомственной инструкцией, в которой судам предписывалось не выносить оправдательных приговоров, которые, хотя и редко, всё-таки случались. (2008 год.)
