Майкл (с болезненным детским простодушием, сбросив маску защитной иронии). Сивилла, жрица моих предков, жрица Той, чьё тайное имя Исида, скажи мне правду: говорил ли когда-нибудь со мной бог.
Прорицательница раскачивается, пританцовывая.
Прорицательница (шизофреническое бормотание). Да! Да! Бог с тобой говорил, а ты убил бога.
Майкл (испуганный, но возмущённый). Я никогда не убивал бога, если его вообще возможно убить. Клянусь.
Прорицательница (пританцовывая). Да, да, ты убил бога неизвестного, бога, стучавшего в двери времени. (Поёт) И теперь Священная Римская империя не падёт до тех пор, пока ты не превратишь этого бога в своего друга. (Истошно вопит) Смотри на свою руку! На свою руку!
СПЕЦЭФФЕКТ
В отдалении взрывается ядерная бомба. Мы видим ядерный гриб, а затем Белый Свет. Нестерпимо яркий экран нас ослепляет и освещает кинозал.
БУНКЕР
Майкл и другие учёные в защитных очках наблюдают за ядерным взрывом. Вероятно, это ядерные испытания на полигоне в Неваде. На вид Майклу уже под сорок, т. е. это происходит уже после беспорядков в Гарварде. Экран белеет и светлеет после взрыва.
Неотождествлённый учёный (тип Хола Холбрука). Это всегда заставляет меня задуматься над словами Оппенгеймера. Теперь наука знает. Что значит грех.
Майкл. Это самая большая глупость, которую когда-либо говорил старик.
Неотождествлённый учёный (поражённый, готовый защищаться). О, да ты прямо как Теллер? И что, вправду в это веришь?
Майкл (нетерпеливый, как будто объясняя ребёнку). Мир устроен так, что всегда одна страна будет превосходить все прочие. Пока я живу здесь, мне хочется, чтобы этой страной была Америка. (Иронично) Это, конечно, чистой воды прагматизм, но у меня нет способностей к теологии.
Неотождествлённый учёный (печально). И наши университеты с каждым годом готовят всё больше таких варваров, как ты.
ПУСТЫНЯ
Ядерный гриб медленно расширяется, а затем медленно рассеивается.
Саймон (за кадром). Ты верил во всё это, когда так говорил?
Майкл (за кадром). Саймон, я никогда не обнажал своё истинное «я»… Я всегда боялся того, что могут подумать люди, заподозри они кто я… или что я…
У СИВИЛЛЫ
Сивилла больше не безобразная старуха. Теперь это Три, танцующая под покровом прозрачных и очень волнующих вуалей.
Майкл (испуганный, но возмущённый). Я никогда не убивал бога, если это вообще возможно. Клянусь.
Три (пританцовывая). Да, да, ты убил бога неизвестного, бога, стучавшего в двери времени. (Поёт) И теперь Священная Римская империя не падёт до тех пор, пока ты не превратишь этого бога в своего друга.
Майкл. Священная Римская империя не падёт?..
Три (истошно вопит). Смотри, вот твоё будущее! Смотри!
Майкл в ужасе таращится на что-то за пределами экрана.
Военные похороны где-то в США. Почётный караул несёт гроб. Обёрнутый флагом. Очень медленно и скорбно звучит траурный сигнал горна.
КУХНЯ САЙМОНА
Стоит почти пустая бутылка виски. За окном сияет рассветное солнце.
Майкл. Когда я был ребёнком, я всё это помнил. Но потом, естественно, забыл.
Саймон. В смысле, перестал вспоминать?
Майкл. Пришлось. Боялся сойти с ума. Не мог говорить.(В какую-то секунду кажется, что он вот-вот разрыдается) Я не мог говорить. Когда понял, что в самом деле это был никакой не ангел.
Саймон. Это произошло в период тех телефонных звонков? Когда тебе было двенадцать?
Майкл. Нет, позже. В Калифорнийском технологическом. Той ночью, когда мы впервые спали с Кэти. Достаточно фрейдизма для тебя?
Саймон. В данном случае можно о Фрейде не беспокоиться. Хочешь рассказать подробнее?
Майкл. Мы встречались почти целый год. Никакого секса. Ну разве что немного тискались. Это же было ещё в пятидесятых, сам понимаешь. Наконец я затащил её в постель…
КОМНАТА В ОБЩЕЖИТИИ
Майкл и Кэти в постели. Он гладит её под простынями.
Кэти (дыша немного учащённо). Что создания, объявляющие себя ангелами, могут быть дьяволами… демонами из ада — пытающимися в тебя войти и…
Майкл (за кадром). Войти в меня? И?
Кэти (утратив контроль). О, милый, милый…
Майкл (за кадром). Кэти… Кэти… Я люблю тебя…
Дверь в спальню распахивается. Странная, кричащая музыка — одна и та же нота повторяется всё громче и громче, пока сверхбыстро сменяются следующие кадры.
Музыка звучит нестерпимо пронзительно, когда в дверях появляется фигура лысого карлика.
Майкл и Кэти сидят в постели, перепуганные, пока карлик со сверхчеловеческой скоростью несётся к постели.
Музыка пронзительно визжит три раза, а тем временем в дверях появляются ещё два карлика, затем вбегают в комнату, а их сменяют ещё три карлика, появившиеся в проёме дверей.
Под визжащую музыку по комнате проносится дюжина карликов.
ПОСТЕЛЬ КРУПНЫМ ПЛАНОМ
Кэти в состоянии шока или транса; её глаза остекленели и она ничего не видит. Майкл изо всех сил пытается выбраться из кровати и влезть на стенку, пока насекомоподобные карликовые ручки хватают его за руки и за ноги.
МАЙКЛ КРУПНЫМ ПЛАНОМ
Ужасный вопль, когда под правое веко Майкла всовывают страшный инструмент и проталкивают его в мозг.
Лысый карлик без всякого выражения на лице надвигается на камеру со странным инструментом. Кадр напоминает прежний эпизод с лысым дантистом, у которого был такой же инструмент.
СПЕЦИАЛЬНЫЙ ЭФФЕКТ
Два такта «Оды к радости» Бетховена, сопровождающие летящего по воздуху в своей пижаме Майкла. Под ним мы видим корпуса института. Над ним виден огромный белый шар света, к которому он движется с ускорением.
СТРАННАЯ КОМНАТА
Белый свет заливает круглую комнату, в которой лежит обнажённый Майкл, привязанный к столу. Вокруг него суетятся карлики с разнообразными инструментами и аппаратами явно внеземного происхождения.
Он не то визжит, не то ревёт, совершенно обезумев от ужаса.
ПРОМЕЖНОСТЬ МАЙКЛА КРУПНЫМ ПЛАНОМ
Карликовые руки приспосабливают аппарат над пахом Майкла. Мы видим достаточно, чтобы понять: его пенис насильно вставляется в аппарат.
МАЙКЛ КРУПНЫМ ПЛАНОМ
Он одновременно визжит и ревёт, но затем его лицо искажает гримаса непроизвольного наслаждения, а затем ужаса.
Карлики снимают аппарат с паха Майкла и, очевидно, сливают сперму в пробирку.
СПЕЦИАЛЬНЫЙ ЭФФЕКТ
Вращающаяся спираль галактики. Ещё четыре такта «Оды к радости» Бетховена.
КОМНАТА В ОБЩЕЖИТИИ
Майкл и Кэти, оба с остекленевшим взглядом и оцепеневшие, сидят, словно зомби. Мебель постепенно перестаёт подпрыгивать вверх и вниз. Когда устанавливается тишина, Майкл и Кэти по-прежнему безучастно смотрят широко раскрытыми глазами в пространство. Тишина стоит десять секунд, и мы видим, как исчезает изображение.
ГОСТИНАЯ ЭЛЛИСОВ
Майкл, снова пятидесятилетний, сидит за компьютером, печатая эти воспоминания или галлюцинации.
Майкл (за кадром). Возникало такое ощущение, словно всякий раз, когда я смотрел, занавес приподнимался чуть выше… и всё больше из того, что я видел, казалось невероятным…
Мы слышим первые аккорды «Оды к радости» Бетховена.
Через искажающий объектив мы смотрим на события в крупной научной лаборатории. Все учёные говорят по-русски, но их голоса звучат невнятно и камера пьяно раскачивается из одной стороны комнаты в другую. Зрители в кинозале, понимающие русский язык, слышат следующие обрывки фраз:
Первый русский голос …только когда Марс восходит в Тельце…
Второй русский голос …требуется шестимерный туннель времени…
Третий русский голос …там наверху. Но можно ли их считать нашими друзьями?
Мы видим центр, вокруг которого сосредоточена вся деятельность. К двум женщинам и мужчине, в гражданской одежде и с типично русскими лицами, подключено электронное оборудование, регистрирующее волны, которые излучает мозг. Они сидят лицом к стене, на которую проецируется ряд слайдов с изображением пещерного искусства кроманьонцев, начиная с наскального рисунка охотников, убивающих бизона. Майкл уже видел этот наскальный рисунок. Каждое изображение появляется на экране лишь на полсекунды, и за пять секунд мы успеваем увидеть десять фрагментов пещерного искусства, которому уже тридцать тысяч лет.
