1.
Историй о жизни и деятельности В.Богомякова было принесено мне А.Михайловым гораздо больше, чем опубликовано здесь — не менее пяти. Фокусы моего гадского компьютера привели к истреблению файла, в котором они содержались. Поэтому —
2.
Сам В.Богомяков весной 1996 написал для этой книги свое краткое жизнеописание, и очень интересное и смешное (а также и вообще очерки жизни жизни города Тюмени 1960-70-х годов) — все это погибло в угаре безумия, царящего в нашей жизни.
3.
Из (увы, крайне нерегулярной, по 1-2-3 письма в год) моей с В.Богомяковым переписки мне известно о следующих переменах в его жизни в 1990-е годы.
а: вот уж около 5 лет он женат на некоей Марине Чистяковой, и имеет помимо двух вышеупомянутых сыновей теперь и третьего;
б: около 4 лет он совершенно не употребляет алкокольных напитков;
в: пишет докторскую диссертацию на богословские темы;
г: является работником и одним из главных, так сказать, перьев «Сибирской Православной Газеты», а также преподает историю религии в одной из тюменских гимназий, а также еще подрабатывает разными бессистемными заработками, которые описывать долго.
4.
Еще осенью прошлого года он мне все обещал прислать свои сочинения 1990-х годов — да так и не прислал. Вот поэтому, раз так, некоторые из его стихов 1980-х, отобранные на мой собственный вус.
РАЗЛИЧИ НЕЯРКИЙ СВЕТ
Различи неяркий свет,
Наполняющий предметы.
Сколько горя, сколько бед
Мнят в предметах экзегеты.
Я и сам из их числа.
Гибель в веточке почую.
Кровью ягода кисла.
В доме, как в гробу, ночую.
Ну, а если о словах —
бездна, липок страх, разруха.
«Цапфа», «цанга», «шлиф» и «шлях» —
Шприц, познаемый в глубь уха.
Но в предметах есть и то,
Что прельщает нас и дразнит.
Пусть не радость, пусть не праздник:
Перчик, огонек, энзимчик,
Внутренний микрогрузинчик.
Но в предметах есть и то,
Что несет нам соне и тяжесть,
Сытую отрыжку, вялость
И свиную тупизну,
Толстых ляжек тяжесть, вялость,
Сыток и зевок ко сну,
И приятную усталось,
Погруженность в теплоту,
Отупенье, темноту,
И, наверно, в Абсолют,
Если про него не врут.
Кроме это всего
Есть в предметах свет неяркой.
Видеть начись его.
ПЕСНЯ СТАРОГО КУКАНЩИКА
Есть какуны, безжалостны, как пламя,
Когда движенье плавное прервав
Посуду бьют, простреливают знамя,
И метрдотеля запирают в шкаф.
И вот ведут, ведут на кукен-кракен,
Подтылкивая вилкой, чтоб быстрей,
И создается безымянный кракен,
Как архетип эпохи скоростей.
И вот ведут, ведут на каркалыгу,
По городу ночному без трусов.
Ребенок спит. Масон читает книгу.
И над страной созвездие весов.
ГАЗЕТНАЯ ПОДРУЖЕНЬКА
Она холодными губами
К нему стремится в суп грибной,
Когда холодными ногами
Она идет к себе домой.
Она гадает на вагонах,
На седовласых и ментах.
А он живет себе в погонах
И в нем живет тоска и страх.
Она по небесам читает,
Она по Библии живет.
А он в глазу зрачком болтает
И в полдень три семерки пьет.
Но газетная подруженька,
Но газетная разлучница,
Но газетная тварь документная,
Но какая-то погань бумажная,
Но какая-то пресса продажная
Их разлучила навек.
И так далее.
И много, много чего еще следовало бы написать о В.Богомякове, но я сейчас сделать этого не в состоянии силы ума моего вот уж недели три парализованы паническмим ужасом, страхом, тоской, отаянием и прочими аналогичными эмоциями, вызванными некоторыми событиями нашей жизни, которые и описывать нет смысла. Так что —
Английский рок-исполнитель, вот уже около тридцати лет считающийся одной из самых главных звезд мирового рока. Вот правдивая история о посещении Д.Боуем Тюмени: в один из дней весны 1985-го года Ю.Шаповалов ворвался в расположенный в общежитии ТГУ на ул. Мельникайте рок-клуб около десяти утра — невероятно раннее для него время — закричав с порога:
— Дайте мне скорей чайник! Или вон кастрюлю! Быстрее!
— Зачем? — изумились пребывающие в рок-клубе.
— Быстрей! Я буду в него — блевать!
Изумленные еще больше, присутствующие подали ему кастрюлю, в которую, схватив её двумя руками, Шаповалов Ю. действительно тут же начал бурно блевать, в промежутках меж спазмами сообщая следующее:
Подобно многим и многим молодым людям той эпохи, Шаповалов Ю. обладал склонностью слушать по Би-Би-Си радиопередачи Севы Новгородцева с новостями рок-музыки и со всякими фактами из её истории. Нынешняя передача была посвящена творчеству и жизни Д. Боуи, и, в частности, в ней сообщалось, что Боуи никогда не летает самолетом, и поэтому где-то в 1973 году, совершая кругосветное турне с заездом в Японию, обратно в Европу он возвращался поездом по транссибирской магистрали. Через СССР!
Передача Севы происходит по тюменскому времени около часу ночи.
Весь остаток её Шаповалов Ю. был не в состоянии заснуть: ворочался, думал, вычислял. И когда своими златоперстыми лучами зарозовела на небе Эос, Шапа не выдержал, вскочил, побежал пешком на железнодорожный вокзал, — ибо Эос в это время года в Тюмени розовеет часов в пять утра, когда троллейбусы еще не ходят — побежал на вокзал, в справочное.
— Транссибирская магистраль — через Тюмень проходит? — жег его ум вопрос.
— Проходит, — отвечали ему в справочном.
— А в 1978-м году проходила? — Всегда проходила, — ответили ему.
— А во сколько «Владивосток — Москва» приходит?
Ему объяснили, что приходит в 16 с чем-то и стоит 20 минут.
Тут-то Шаповалов Ю. и удостоверился окончательно, что Дэвид Боуи не просто проезжал мимо Тюмени, а — именно был в ней: стоял на её земле, и даже, наверное, плевал на нее слюной.
Посудите сами: 4 часа — такое время, что если даже они ночь напролет пили, то уж должны были всё равно проснуться — и притом как раз именно что не такое, чтобы напиться снова, ну, а 20 минут стоянки — навряд ли найдется человек, который не захочет выйти на перрон, размять ноги.
Так было дедуктивным путем доказано, что Д.Боуи в Тюмени — был, по поводу чего тут же на вокзале Шаповаловым Ю. была куплена бутылка водки и выпита без закуски. Что и явилось причиной вышеописанной срочной необходимости в кастрюле и проч.
На этом всё о Д.Боуи и его пребывании в Тюмени.
1995, осень.
1985, 21 марта. М.Немиров лежит на верхней полке плацкартного вагона поезда, мчащегося со страшной силой из Москвы в Тюмень и находящегося в описываемый момент где-то возле Мурома. М.Немиров возвращается с ленинградского рок-фестиваля, проводившегося полуподпольно в рок-клубе на улице Рубинштейна, на который М.Немиров попал совершенно случайно, и был увиденным поражен. Он лежит на верхней полке, полный восторга, изумления и смятения в голове, плюс еще действия на нее весны.
Меж тем внизу, на нижних полках плацкартного отсека, происходит следующий разговор.
Сидящая там бабка:
— А что, правда, говорят, есть такой танец — на голове пляшут?
Попутчица примерно тридцати лет:
— Брейк, что ли? Есть.
— Так прямо и на голове?
— Ну, не совсем на голове, но почти.
Бабка задумывается, пытаясь себе это представить, после чего восклицает:
— Господи, да они уже поперекалечатся!
Спустя некоторая время всё та же бабка — видимо, картина танца, танцуемого на голове, сильно поразила её воображение:
— Кто же такой танец придумал?
— Американцы, бабушка.
Опять молчание и раздумье. И опять резюме:
— Наверно, нарочно придумали — над нашими дураками посмеяться. А наши дураки и рады!
— Вот сколь изумительно и разнообразно наше Отечество! — восхитился автор этих строк, лежащий на верхней полке. И как эти разнообразности впрессованы в друг друга! Вот, здесь, на трех квадратных метрах, вот — я лежу, являя собой совсем одно, а вот тут же — и эта бабка, которая вовсе совсем другое.
Впрочем, речь в данном сообщении идет не о разнообразии.
Речь идет об упомянутом танце «брейк». Ибо такой действительно был, и в 1984-86 годах являлся крайне популярным. Танцевался он под музыку, нынче называемую «рэп», и имел две разновидности: первая состояла в этаких рваных роботоподобных движениях, чередующих медленные и повышенной плавности перемещения с неожиданными и резкими быстрыми разворотами всем туловищем подобно именно роботу с негнущимися конечностями, но быстрому; вторая разновидность — нужно было сказать козлом, гопаком, железным болером и краковяком вприсядку со страшной силой без малейшей пощады; и вот эта вторая разновидность включала в себя и такие па, когда нужно было, упав на спину, очень быстро крутиться вокруг оси и даже и действительно порою вставать на голову.
