— Но это всё. Да, ещё как-то ночью мне снился кто-то по прозвищу Бэмби.
Мэдди слегка зарделась, но промолчала.
— Эй, ты его знаешь, да? Кто этот Бэмби?
— Ты меня когда-то так называл. Много лет назад, когда мы ещё учились в университете.
— Бэмби?
— Ты говорил, что у меня такие же глаза. И я, дура, на это купилась.
— Но это же мужское имя, нет?
— Да, и ещё так зовут олененка. И я была на него похожа.
— Теперь ясно… Рискуя быть бестактным, всё же замечу — у тебя очень красивые глаза.
Мэдди растерянно отхлебнула чаю.
— Нет, ты точно всё забыл. У меня «красивые глаза»? С чего это, чёрт побери? Ты же сказал, что я эгоистичная корова, погубившая твою жизнь.
— Я? Прости, если я так говорил. Но я ничего подобного не помню.
— Ах, как тебе повезло.
— Вообще-то не слишком, — хмыкнул я, глядя в пол. — Трудно начать жизнь заново.
— Прости. Мне пока тяжело это осознать. Так ты что, не знал своего имени и всё такое?
— Всю неделю, что торчал в больнице. И всё время думал, кем же я был до амнезии. Удачно ли сложилась моя жизнь, был ли я порядочным человеком, — понимаешь, о чём я?
— Надеюсь…
— И вот оказалось, что моя семья распалась, я болтался по чужим углам и потратил все сбережения на адвокатов.
Она промолчала, но глаза наполнились слезами, и она тихонько заплакала. В этот миг мне хотелось только одного — просто обнять свою жену, прижаться губами к её губам, и это был бы самый чудесный миг. Поколебавшись мгновение, я всё же решился нежно погладить её по руке.
— Ты что делаешь?
— Э-э… утешаю тебя?
— Не смей!
Зато псу было позволено лизнуть ей ладонь — Вуди можно, а мне нет.
— Прости, что стал дурным вестником, — промямлил я. — Но я должен был сообщить тебе лично.
В наступившей тишине неожиданно отчетливо заурчала посудомоечная машина. Я заметил фотографии на холодильнике.
— Это наши дети? Так вот они какие…
Девочка широко и открыто улыбалась в объектив, а мальчик изо всех сил старался выглядеть независимым. И самое потрясающеё — оба оказались миниатюрными копиями своих родителей. Дилли как две капли воды похожа на мать, а Джейми — вылитый я.
— Господи, какие красавчики… — выдохнул я, а она кивнула и встала рядом со мной.
— Это во Франции. Сейчас Дилли немножко подросла. А Джейми терпеть не может фотографироваться.
Абсолютно сюрреалистичный миг. Мать гордо демонстрирует детей их отцу. Мэдди, высунув кончик языка, аккуратно поправила фотографию, а я готов был прыгать до потолка. Та пустота, которую я ощущал с 22 октября, наполнилась глубочайшим смыслом. Незатейливый жест, легкое движение её губ — и всё внутри просияло; я стал сильным, энергичным и, наконец-то, живым.
— Они прекрасны, — повторил я. — Прекрасны и удивительны.
* * *
На обратном пути весь мир переменился. Первые фейерверки в небе вспыхнули именно в мою честь. Мне хотелось хватать за руки прохожих и каждому рассказывать, что я только что встретил удивительную женщину. Потом постепенно шаг сменился легкой трусцой, а дальше я уже летел, не чуя под собой ног. В квартиру вошел всё-таки шагом, но всё ещё в приподнятом настроении. Гэри сидел в кухне, разложив на столе перед собой внутренности лэптопа.
— Гэри! Случилось невероятное! Кажется, я влюбился!
— Отличная новость, дружище! И как её зовут?
— Мэдди. Мадлен. Я познакомился со своей женой, она удивительная, знаешь?
С недовольным ворчанием Гэри отшвырнул крошечную отвертку.
— Да уж, знаю, удивительная. Воган, она твоя бывшая жена. Вы расстались, помнишь?
— Нет.
— Ты не можешь влюбиться в Мэдди, тупица, — ты с ней уже почти разведен!
— Знаю, знаю… мы это уже обсудили. У неё такой забавный курносый носик, а глаза — как две темные миндалины…
— Воган, эй, послушай, парень, это все, должно быть, из-за твоей болезни. — Он покосился на разбросанные по столу детали. — Твой жёсткий диск полетел, а эмоциональная память, или что-то в этом роде, уцелела. Ты только не делай глупостей, и скоро всё пройдет.
— Ничего не пройдет, Гэри. Это навсегда, я абсолютно уверен! Я знаю, что всю жизнь ждал кого-то и наконец встретил её, свою Мисс То-Что-Надо.
— Ага, если не считать того, что всю свою взрослую жизнь ты был на ней женат и в конце концов решил, что она Мисс Никуда-Не-Годится.
— Да, понимаю, мы на грани развода и всё такое. Но в любых отношениях бывают сложные периоды — вспомни Ромео и Джульетту.
— Точно, оба померли… Ты её не любишь, это просто такой момент.
— Ничего подобного. Я абсолютно убежден, что это на всю жизнь. Я даже готов сделать татуировку. Большое сердце на предплечье, с надписью МЭДДИ.
— Отличная мысль! А на лбу — ИДИОТ! Ты бредишь. Давай-ка подзаправься слегка, я сделаю тебе бутерброд.
Гэри усадил меня за стол, и я рассказал про историю с поездом.
— Точняк, — подтвердил он и рассмеялся. — Вечно она что-нибудь эдакое выкинет. Помню, один придурок заблокировал ей выезд перед пабом, хамил и отказался хоть чуть-чуть подвинуться.
— И что она?
— Ну, после того как с грехом пополам протиснулась-таки, вышла из машины и нацарапала ему ключом на капоте прощальную записку.
— Какого содержания?
«Пожалуйста, будьте вежливы».
Я расхохотался.
— Главное, не забывать в таких ситуациях слово «пожалуйста», — ухмыльнулся Гэри.
— Ну вот, сам видишь, Мэдди потрясающая!
— Послушай, Воган, — Гэри поставил передо мной тарелку, — в мире миллионы девушек. Если ты ищешь ту, с кем намерен жить долго и счастливо, последней в списке будет женщина, которая была замужем за тобой пятнадцать лет и поняла, что видеть тебя больше не может.
— Гэри, ты не знаешь Мэдди так, как знаю её я…
— Вот именно. Я знаю её гораздо лучше. Ничего не выйдет, Воган. Нужно двигаться дальше.
Я надулся, отодвинул нетронутый бутерброд и ворчливо спросил:
— И что ты намерен делать с этим компьютером?
Гэри обрадовался перемене темы.
— Да вот хочу добавить СВ.
— Чего?
— Ну, это… Случайный Выбор… такой технический термин, не бери в голову. Погоди-ка, у меня есть отличная идея, каким образом ты мог бы побольше узнать о своём прошлом…
Дорогие все,
Возможно, вам известно, что недавно я пережил тяжелую форму амнезии, в результате которой утратил все личные воспоминания. Это означает, что я не в состоянии вспомнить ни одного события, случившегося в моей жизни до 22 октября сего года. Но с вашей помощью, надеюсь, смогу реконструировать собственную историю по тем фрагментам, что помните вы.
Я был бы крайне признателен, если у вас найдется минутка заглянуть на эту страничку Википедии, созданную мной, и добавить те подробности, что известны вам, или поправить то, что покажется вам не совсем верным. Например, я уже разместил базовую информацию о своей учебе в Университете Бангор. Но если вы учились там одновременно со мной, вы могли бы добавить имена наших преподавателей или клубов, которые я посещал, или, может, самые известные и забавные анекдоты того периода. Я надеюсь, что эта страница постепенно станет полноценным информационным ресурсом о моей жизни до амнезии, а это, в свою очередь, поможет мне восстановить подлинные воспоминания о тех временах.
С искренней благодарностью,
Воган.
Это Гэри, с его страстной верой в активных интернет-пользователей, выступил с инициативой создания аккаунта о моей жизни. Письмо от моего имени было разослано по электронной почте, размещено в Фейсбуке и — собственно, ради чего всё и затевалось — на страницах сайта «ТвоиНовости». Я изо всех сил стремился вернуть себе собственную биографию, я хотел бы изучать собственные «тёмные века», зубрить даты и ключевые события и пытаться понять, как они связаны друг с другом.
— Половинное знание очень опасно, — назидательно процитировал Гэри.
— И кто это сказал?
— Понятия не имею. Александр какой-то… Ха-ха-ха!
Так и получилось, что сетевые забавы Фейсбук/В контакте/Одноклассники вышли на новый уровень. Отныне мои мемуары будут писать интернет-пользователи, а я даже не смогу быть редактором собственной биографии. Да что там — мне и пары встреч с авторами не положено. Прежняя рукопись утрачена и будет полностью переписана, на этот раз с точки зрения очевидцев событий. И даже не от первого лица: в собственной биографии «я» превратится в «он». Интересно, каким образом это повлияет на чувства читателей. Всё равно что историю США возьмутся переписывать Британия, Мексика, Япония, американские индейцы и Ирак.
— Любопытная идея, — заметила доктор Левингтон, когда я гордо сообщил ей, что мою биографию будут восстанавливать другие люди. Прошло уже три недели с момента моей амнезии, и это был мой первый визит в больницу. — Но вы должны продолжать записывать свои собственные воспоминания, когда они появляются. Вы ведь записываете?
