— Могли поехать рыбки половить, — предположил второй помощник.
— Какая уж тут рыбка, — отмахнулся капитан. — Сходите-ка на участок, Владимир Михайлович, разузнайте, как у них дела. Найдите начальника...
— Васильева?
— Да, Петра Федоровича. Попросите его сюда зайти. Он мужчина крепкий, ему добежать до нас ничего не стоит... Интересно, где же их катер. Вы в море его не замечали?
— Нет, не замечал. Зато я, кажется, Васильева вижу, — указал он на берег.
От здания гидроучастка шатал высокий, очень широкий в плечах человек, одетый в прорезиненную куртку и высокие сапоги. Еще издали он помахал рукой капитану. Сергей Николаевич приподнял фуражку. Второй помощник тоже мотнул фуражкой в воздухе.
— Залезай сюда, Петр Федорович, — сказал капитан, когда Васильев подошел к борту. Начальник гидроучастка взбежал по трапу и поднялся на мостик.
— Пришел на тебя работать, — сказал Сергей Николаевич, пожав ему руку. — Что новенького? Ничего еще не снял?
— Нет. Посадил только, — криво усмехнулся Васильев.
— Катер посадил?
— Его. Вчера надо было радиста на Славный переправить. Хотел я тебя дождаться, да уговорили меня эти головотяпы. Разрешил им на катере пойти. Сердце у меня болело, когда они от пирса отходили, — как чувствовал. Через час ветерок поднялся, сильная зыбь с норда пошла. А вечером я получаю радио со Славного: «Сидит твой катер в двух кабельтовых от восточного берега на косе». Хороша история? У них ни воды, ни продуктов. И шлюпка с маяка туда не подойдет — сам понимаешь.
— Понимаю. Так чего же ты хочешь?
— Давай подумаем, как этих мореплавателей выручить...
— А чего думать? У меня пять метров осадка. Ничем не могу помочь.
— Во-первых, у тебя четыре с половиной, но не в этом дело. У тебя мотобот есть. Хоть снабжение им забрось.
— Снабжение я заброшу, — улыбнулся Сергей Николаевич, — а ты потом станешь просить, чтобы я и катер снял? Так, что ли?
— Буду просить?.. Правда, буду... — сознался Васильев.
— Людей сниму — и весь разговор. На этом мой моральный долг кончается.
— А я хоть помирай? — Васильев шутливо припер капитана к переборке. — Ты понимаешь, сколько с меня шкур снимут за катер? Есть у тебя моральный долг помочь товарищу?
— Тихо ты, бык! — сказал Сергей Николаевич и, взяв Васильева двумя руками за поясницу, легко отодвинул его от себя. — И не бросайся терминами, — продолжил он назидательно, — я их сам произносить умею. Бензину дашь?
— Хоть бочку.
— Возьму бочку. Только помни: обещаю снять людей, — больше ничего не обещаю...
— Там посмотрим на месте. Ты когда сможешь выйти?
— Неудобное сейчас время... — задумался капитан. — Пока дотопаем, уже темнеет. Может, с утра?
— Что ты, родной! Если ветерок чуть посильнее задует — они к богу в рай наикратчайшим курсом отправятся. Вместе с посудой.
— Тоже верно... В это время на погоду уповать нельзя... Владимир Михайлович, — обратился он к помощнику, — свистните в машину — через пятнадцать минут выходим. И предупредите команду. Ужинать будем в море.
— Есть, — сказал второй помощник и направился к переговорной трубе.
— Ты, конечно, со мной пойдешь? — спросил капитан у Васильева.
— Пойду непременно. Бензин тебе сейчас доставить или потом можно?
— Потом. У меня еще есть немного. Ну, пошли в каюту. Расскажешь, как жена, как детишки...
— Жена как граммофонная пластинка, — рассмеялся Василиев. — Всю плешь проела одной песенкой: переводись в цивилизованное место, я здесь жить не в состоянии! А сыну нравится — воля.
— А тебе?
— Мне — тем более. Сам себе начальник, мороки никакой, работа на природе — мечта, да и только. Меня теперь отсюда пряником не выманишь!
7
Теплый зюйд-вест, усилившийся баллов до четырех, унес последние клочья тумана. Видимость заметно улучшилась, несмотря на то что стало смеркаться. На Славном включили маяк. Каждые полминуты он прореза́л сиреневатое небо ослепительной вспышкой. На южном мысу острова, от которого шла злополучная песчаная коса, часто мигал красный огонек навигационного знака.
— Не видишь еще свой флот? — спросил капитан у Васильева, не отводившего от глаз бинокля.
— Вижу. Немного ниже знака, — сказал Васильев и передал бинокль капитану.
— Ага! И я вижу! — по-детски обрадовался Сергей Николаевич. — Старпом, дайте-ка сюда карту.
Коля Бобров принес из штурманской рубки карту и разложил на гирокомпасе. Капитан некоторое время прикидывал, бормоча и показывая самому себе что-то на пальцах. Потом послал старпома наверх «определить местечко поточнее» и «взять пеленг на этот паршивый катер».
— Думаешь, Сергей Николаевич? — вкрадчиво спросил Васильев, когда старпом вышел.
— Соображаю.
— Сообразил что-нибудь?
— Погоди...
— Ты имей в виду, сколько с меня шкур снимут за эту ржавую развалину, не дай бог что случится.
— Вернется старший — установим, сколько шкур с тебя причитается. Надо думать, не так уж много.
— На мне одна.
— Другая вырастет. Доктор поможет...
Старпом возвратился в рубку и нанес на карту место судна, потом провел пеленг на катер и на пересечении этого пеленга с двухметровой изобатой поставил кружок.
— Вот он сидит, — сказал старпом и разогнул спину. — Они нас уже видят, фонарем машут. Как дальше жить будем?
— Сбавьте ход до малого и ложитесь на пеленг. Эхолот включите. Второй помощник где?
— Использует право на отдых.
— Не время. Вызовите его сюда.
Старпом сбавил ход, дал рулевому новый курс и включил эхолот. Пoтoм он включил трансляцию и вызвал на мостик второго помощника. Капитан молча следил за его действиями. Сергей Николаевич встрепенулся только тогда, когда в рубку, на ходу застегивая китель, зашел Владимир Михайлович.
— Звали? — спросил второй помощник.
— Владимир Михайлович, — обратился к нему капитан, — у нас, как мне помнится, есть бухта стального швартового троса где-то в трюме?
— Есть такая.
— Сколько в ней метров?
— Сто ровно.
— А сколько она приблизительно весит?
— Приблизительно сто килограммов с лишком. А точно, — Владимир Михайлович прищурился и четко произнес, — сто тридцать пять.
— Лихой помощник! — похвалил его Васильев.
— Грамотный, — согласился капитан. — А кормовой швартов у нас, кажется, семьдесят пять метров?
— Осталось метров шестьдесят восемь, — уточнил Владимир Михайлович. — Помните, когда швартовались в Лебяжьем в прошлым месяце, оторвали кусок. Вы ход дали не вовремя.
— Помню, помню, — торопливо согласился капитан. — Надо вытащить бухту из трюма и перенести на норму. Возьмите боцмана, матросов и быстренько это проделайте. Затем соедините коренной конец бухты со швартовом.
Владимир Михайлович протяжно свистнул.
— Вот вы что хотите! А конец им на мотоботе завезти?
— На мотоботе.
— Значит, готовить его к спуску?
— Готовьте.
— Одним ходом мы его не сдернем. Я представляю, как его там засосало за сутки.
— Положим якорь, подтянемся на брашпиле.
— Это другое дело, — кивнул второй помощник. — И то сомнительно. Можно идти?
— Действуйте. Постарайтесь поживее — катер уже близко.
— Уж как могу, — пожал плечами второй помощник и вышел из рубки.
— Как там глубина? — спросил Сергей Николаевич.
— Девять метров держится, — ответил Васильев. Он все время смотрел на эхолот и только изредка переводил взгляд на огонек своего катера. Некоторое время в рубке молчали. Сумерки сгустились. Силуэт катера был едва заметен. До него оставалось метров пятьсот. Эхолот показал глубину семь метров. Капитан дал «самый малый». В рубке стало совсем тихо. Только предельно напрягая слух, можно было почувствовать, что где-то в глубине судна работает двигатель.
— Не страшно пока? — спросил Васильев и улыбнулся невеселой улыбкой. Капитан не ответил. Васильев не стал переспрашивать.
Расстояние до катера медленно сокращалось. Так же медленно сокращалась глубина. Когда красные вспышки неоновой лампы забились на цифре 6, капитан повернулся к Васильеву и сказал:
— Вот теперь страшно.
На этот раз промолчал Васильев. А «Градус» все полз вперед...
В рубку зашел второй помощник и доложил, что все распоряжения выполнены.
— Добро, — кивнул капитан. — Пусть боцман готовит брашпиль. Сейчас будем становиться на якорь. Николай Николаевич, на мотоботе вы пойдете?
— Могу я, — согласился старпом.
— Возьмите с собой каких-нибудь продуктов и анкерок с водой. Хорошенько осмотритесь, узнайте точно, как сидит катер. Вернетесь — обмозгуем, что делать дальше... Какое до него сейчас расстояние — кабельтов будет?
