Ни то, ни другое предприятие успехом не увенчались. Ответы из уполномоченных органов приходили одинаковые – «не значится», «не был», «не замечен».
Группа тянула пустышку и с дрожью ждала 19 мая. Одним безусловным плюсом эпопеи стало то, что Сашка в одном из бесконечных паспортных столов познакомился с девушкой по имени Даша. Она и занимала все его мысли в свободное от службы время.
19 мая наступило и закончилось. И 20-е прошло без известий. Только лишь 21-го числа в дежурной сводке обнаружилось то, что интересовало группу, – пятый труп. Иван Горбатский, пятый насильник, был обнаружен в Загорске. Он сменил имя и фамилию – вот почему его нельзя было найти. Под фамилией Кравченко несколько лет назад он устроился на Загорский завод лакокрасочных изделий. Там-то, во втором цеху, где изготавливались смоляно-летучие лаки и эмали, его и нашли. Труп увидели не сразу: за одной из технологических ёмкостей лежало нечто. Это и был Горбатский/Кравченко. Но тела не было видно. С ног до головы бывший насильник был залит бронзовым лаком, ядовитой жидкостью с дисперсной бронзянкой. Её следы нашлись даже в лёгких. Горбатский после смерти стал выглядеть золотым и превратился в статую Зевса.
Серия 6
<На примитивной конфорке в водяной бане варится бензин – его доливают из советской двадцатилитровой канистры. Руки трут мыло на тёрке, стружки падают в варево. Туда же выливается какое-то масло.>
Поиски главного подозреваемого завершились неожиданно. Сам он по-прежнему находился неизвестно где, готовясь дважды убить. Но молодому Сашке Бессонову случайно удалось выяснить, кто этот человек. Наткнувшись на справку из очередного архива, Сашка только беспомощно хлопал глазами. Отдел кадров Главного управления исправительно-трудовых учреждений, ГУИТУ, сообщал, что Медведев В. В., 1925 г. р., работал в системе ГУИТУ с 1969 по 1979 год, десять лет без взысканий. В 1979-м уволен по собственному желанию. Был контролёром в Бутырской тюрьме.
Головоломка начала складываться. Значит, после убийства дочери и осуждения семерых насильников и убийц, Виталий Медведев решил отомстить. Единственной возможностью для него отследить пути семерых арестантов было попасть внутрь системы. И Медведев устроился надзирателем. Возможно, помог и кто-то из тогдашних сотрудников МВД – из жалости к убитому горем отцу.
Десять лет Медведев работал контролёром в тюрьме, десять лет по крохам собирал он у коллег и воров информацию о тех семерых. Некоторые блатные были в курсе. Он оказывал им небольшие услуги и послабления. Они же прониклись его святой идеей мести. Именно так Медведеву удалось узнать и где мотает срок Расников, и где после освобождения отмечаются бывшие з/к Комаров, Горелов и другие.
После увольнения следы Медведева терялись. Он выписался из квартиры и продал её. Новое место прописки – одно из общежитий в Иванове – оказалось ненастоящим. Там Медведев никогда не появлялся. Никаких следов. Только фотография из личного дела – угрюмый крупный мужик, смотрящий чуть исподлобья, с редкими седыми волосами и ямочкой на подбородке.
А группе удалось найти и одного из бывших насильников. Ещё живым. Рогозин, шестой из семи и предпоследний из оставшихся в живых, обретался в Угличе, в старом деревянном доме, памятнике архитектуры XVII века. В этом полуразвалившемся здании проживало еще две семьи, но наличествовал только Рогозин – вторая семья уехала в отпуск в Крым по профсоюзной путёвке.
Рогозину рассказали о том, о чём ему надлежало знать. Он перепугался, и губы его посерели, но капитан Сазонов, выехавший в Углич лично руководить засадой, как мог успокоил трясущегося мужичка. Сообщил, что тот всё время будет под присмотром – его станут незаметно сопровождать на работу и домой. За домом установят круглосуточное наблюдение. Про 19 июня – следующий «чёрный день» – Рогозину говорить не стали. К тому же группа не была уверена, что следующим будет он, а не второй насильник, оставшийся в живых, Юрий Кудников, которого так найти пока и не могли.
Сашка Бессонов предположил, что в обоих случаях будет поджог. У убийцы остались два сценария – «храм Артемиды», который был сожжён Геростратом, и «Александрийский маяк», а там тоже вроде огонь внутри горел. Ему возражали: два раза тот же самый сценарий убийца не проигрывает. Да, может быть, один раз и подожжёт, но другой раз будет действовать иначе.
А получилось так, как и не думали.
Дом Рогозина заполыхал под вечер, когда хозяин ещё не вернулся. Пожарные были предупреждены и прибыли через считаные минуты. А руководители операции мигом дёрнули на место пожара всех оперативников – поджигатель явно был здесь, и его необходимо брать. Памятник архитектуры потушили. Никаких следов поджигателя не нашли. А временно оставленный без присмотра Рогозин исчез. Как будто испарился.
Серия 7
<На обычной длинной скамейке, каких много было в спортзалах советских школ, лежат двое. Они связаны. Их глаза с ужасом следят за человеком в углу маленького помещения. Человек что-то открывает, кропотливо смешивает, аккуратно протягивает длинный запальный шнур.>
А через несколько дней в Управление пришло письмо. Послали его натурально почтой, заказным – почтовое отделение было московским, находившимся на окраине города. Текст письма гласил: «Я вас видел. Я знаю, что вы меня ищете. Не буду скрываться после того, как сделаю то, что должен. Эти двое умрут одновременно, 19 июля. Медведев В. В.». И росчерк подписи.
Численные силы группы были удесятерены приказом министра. Недостающего Кудникова искали сотни людей. Подключенные аналитики вычисляли, где может совершиться последнее убийство. Разрабатывались сценарии, прочёсывались лесные массивы. Все безрезультатно. Руководство МВД, опухшее от бессонницы, связанной с обеспечением безопасности Олимпиады, утверждало, что тройной кордон, окружающий Москву, исключает появление здесь кого бы то ни было нежелательного.
В бессоннице и маете проходил месяц. Сашка, помимо рутинной чудовищной по объёму работы, никак не мог выбросить из головы теорию, на которую никто теперь уже особого внимания не обращал. Фантазия фантазией, но отчитываться о маниакально настроенном убийце в духе Сашкиных идей начальство было не намерено.
Что ещё нужно Медведеву, кроме мести? Огласка. Нужно, чтобы все поняли, кого и за что убивают. Нужно, чтобы убийство было замечено максимальным количеством людей. Плюс оставшаяся версия «Александрийского маяка». И Сашка Бессонов повёл себя по-комсомольски молодо и неверно. 17 июля на рутинной планёрке он вскочил, перебив высокопоставленного генерала, и заявил, что они не там ищут. Его гневная, полная оскорблений речь закончилась логически верно. Александр Бессонов был отстранён от расследования и подлежал служебной проверке. А когда багровый от гнева генерал покинул совещание, подошедший к Бессонову начальник дружески сообщил тому, что он может считать себя уволенным из органов. И лучше оформить уход самому, по собственному желанию. В отдел кадров зайти завтра. И уволиться.
18 июля Сашка написал заявление об уходе.
А 19-го… 19-го началась Олимпиада. И бывший милиционер Бессонов с девушкой Дашей были там, где и многие москвичи, на смотровой площадке Ленинских гор.
Последнее озарение пришло к Сашке слишком поздно. Справедливости ради следует отметить, что озарение это не посетило никого больше – стократно проверенным казался объект, уходящий ввысь громадой трамплина и растекающийся внизу серыми домиками горнолыжной школы олимпийского резерва.
Сашка сбросил руку девушки с плеча и побежал вниз. Он перескочил через все возможные парапеты и все возможные кордоны – а их было немало. За ним и наперерез ему бежали десятки милиционеров и кагэбэшников. Никто из них не успел. Одновременно с выстрелами праздничного салюта один из серых домиков ДЮСШОР вспыхнул ярким пламенем. Пламя было нестерпимо белым, химически белым; домик бытовки, где хранились лыжи, плавился и оседал. Публика ревела и хлопала, принимая происходящее за один из грандиозных спецэффектов. 19 июля над Москвой-рекой ярко-белым светом пылал Александрийский маяк.
Серия 8
<Чёрно-зелёный парапет Лужников. Глаза ищут кого-то. Взгляд опускается вниз. Руки нащупывают в кармане предмет, похожий на пистолет.>
О Сашке позабыли тут же, как только он показал не сданную ещё, в отличие от табельного оружия, корочку. Увольнение – долгая процедура; комсомолец Бессонов ещё и обходной лист не везде подписал.
Гэбэшники и милиционеры заполонили склоны и суетились, как муравьи. Сашка потерянно отошёл от парапета. Его идея оказалась верной. Но он опоздал.
Он поднял голову, надеясь найти в толпе Дашу… И вдруг его взгляд встретился со взглядом человека, шедшего от него метрах в ста. Сашка мгновенно опознал и седые редкие волосы, и угрюмое выражение лица, и характерный наклон головы. Он не помнил, крикнул или нет, когда рванул за Медведевым. Тот помедлил мгновение и побежал, оставляя за спиной парапет и освещённую белым пятном Москва-реку. Олимпийские трибуны Лужников, приветствующие гостей Олимпиады, остались сзади, за рекой. Бег длился пять минут, десять… Медведев держал путь куда-то правее, уходил пустырями, в сторону проспекта маршала Гречко.
