Кстати, штурма Ас-Матраса не было… Ночью группа неизвестных рыцарей набросила на Его Величество Людовика парочку знамен и устроила ему «темную».
ВОСКРЕСЕНЬЕ. Барон Шнапс наконец-то выбрался из бочки, а его жены и след простыл. Похоже, что женщина все-таки нашла ключ от своего пояса верности. А от ее мужа теперь исходит такой запах керосина, что осажденные арабы потребовали прекратить химическую атаку на крепость. Неверные ссылались на Багдадскую конвенцию от 1035 года. Наш магистр ордена изучил вышеназванный документ. Как оказалось, там есть ссылка только на немытые рыцарские носки. Магистр заявил осажденным, что носки барона Шнапса отлично отстирались именно в керосине.
А Его Величество Людовик второй день отлеживается в своей палатке после ночной взбучки. Его укрыли знаменами… Поэтому короля не заметил наш десяти пудовый лекарь и случайно сел на Его Величество.
ПОНЕДЕЛЬНИК. Для поддержания боевого духа в наш лагерь прибыла целая толпа монахов. Монахи развернули десяток палаток и открыли бойкую торговлю «святыми слезами», «священными гвоздями» и «непорочными щепами». Но у нашей рыцарской братвы почти нет денег. И, кстати, почему мы должны повышать наш боевой дух за свой же собственный счет?!.. Лучше бы зарплату нам прибавили!
ВТОРНИК. Его Величество Людовик пришли в себя и потребовали срочно убрать из лагеря все знамена. Приказ короля, конечно же, выполнили… Но когда Ваше Величество прогуливались на лошади по лагерю, какой-то шутник прицепил на хвост его лошади здоровенный штандарт. Сначала на дыбы встала лошадь короля, а потом и само Его Величество… Когда столб пыли рассеялся, короля уже не было. Интересно, где теперь свистит ветер в ушах нашего Величества?..
СРЕДА. Магистр ордена присвоил барону Шнапсу звание «фон Керосин». Что касается прокеросиненных доспехов барона, то их уже называют «кираса». Удивительно, но барона не берут арабские стрелы, хотя они и сыплются на него со всех сторон. Неверное, у арабских лучников сильно щипает глаза и они ежесекундно чихают.
ЧЕТВЕРГ. Арабские купцы подбросили в наш лагерь обезьяну… Это бойкая животинка шурует по ночам в наших палатках. Обезьяна ничего не ворует, но после нее остается такой бардак, словно инквизиция искала ведьму.
ПЯТНИЦА. Барона Шнапса наконец-то вытряхнули из его кирасы, а саму кирасу забросили куда подальше… Чуть позже ребята поймали таинственную обезьяну. Но как оказалось, это совсем не обезьяна, а жена барона Изольда. Бедная женщина опять стащила у муженька не тот ключик и поэтому вернулась в наш лагерь.
СУББОТА. Ночью ограбили все торговые палатки монахов… Воры брали только вино и не прикоснулись ни к «гвоздям», ни к «щепам». Кстати, про вино: пропало восемнадцать бочек. Наш магистр собрал ребят и потребовал вернуть украденное. Но мы нашли только одну бочку и отдали ее магистру. Магистр тут же укатил ее в свою палатку и больше не появлялся…
ВОСКРЕСЕНЬЕ. Кто бы мог подумать?!!.. Оказывается барон Шнапс фон Керосин попросту сам потерял ключик от пояса верности своей красотки Изольды! Теперь ни один наш кузнец не может справиться с хитроумным замочком на талии его жены.
Короче говоря, барон Шнапс вздохнул и посадил свою жену в бочку с керосином…
ПОНЕДЕЛЬНИК. Снова ограбили монахов. Снова сперли восемнадцать бочек вина… Наш магистр снова собрал ребят и потребовал вернуть бочки. Когда ребята разошлись, магистр еще три часа торчал на площади. Ждал!.. Потом плюнул и ушел в свою палатку. Почти сразу же оттуда донеслось громкое «Уй-е!..» и грохот упавшего тела. Идиот, да?.. Магистр мог бы сразу догадаться, где его законная бочка, а не торчать три часа на площади.
ВТОРНИК. Барона Шнапса фон Керосина и его жену Изольду (теперь тоже «фон Керосиниху») выгнали из лагеря. Теперь они живут в отдельной палатке, за бугром… Когда меняется направление ветра, фон Керосинов гонят за противоположенный бугорок.
СРЕДА. Сегодня плохо выспался… Из-за не столь уж далекого бугорка всю ночь доносился скрежет. Кажется, барон Шнапс грыз зубами замок на поясе верности жены.
Днем ходили на штурм Ас-Матраса… Я получил булыжником по забралу из катапульты. Теперь, к сожалению, теперь забрало невозможно открыть, а так хочется жрать!
P.S. …Нет, теперь я не смеюсь над бароном Шнапсом. Я ему искренне сочувствую! Например, сегодня весь вечер я поглаживал очень симпатичную, копченую свиную ножку, но так и не смог от нее откусить.
ПЯТНИЦА. Монахам надоел ежедневные грабежи и они сбежали из лагеря. По дороге их ограбила арабская конница. Воры брали только вино… А потом в пустыне повсюду валялись пьяные арабы.
Магистр ляпнул, что арабы не пьют вина. Идиот!.. На халяву пьют все. Даже верблюды и те, у кого большие проблемы с забралом. Правда, много ли через соломинку выпьешь?!..
СУББОТА. С моим заклинившим забралом справился не кузнец, а магистр. Он попросту окунул мою голову в бочку с керосином, я чхнул и забрало со свистом улетело в сторону крепости. Почти сразу же оттуда донеслось многоголосое «Ой, блин!..» Говорят, у арабов шестеро раненых.
ВОСКРЕСЕНЬЕ. В лагерь пожаловали барон фон Шнапс и его жена Изольда. Женщина грызла невесть откуда добытое яблоко и вертела на пальчике сломанный замок от пояса верности. Оказывается, Изольда с самого начал провоцировала мужа на ревность и дезертирство. Женщине, видите ли, надоели крестовые походы мужа!..
На общем собрании мы дружно исключили барона Шнапса из рядов своего ордена… За его запах! На прощание магистр галантно поцеловал Изольде руку и тут же потерял сознание. Как говорится, муж и жена одна прокеросиненая сатана…
ПОНЕДЕЛЬНИК. Утром очнулся во рву под стенами Ас-Матраса… Рядом магистр и еще парочка наших ребят…
Чертов барон Шнапс фон Керосин!.. Если он помирился с женой, какого черта спаивать весь лагерь?! Вот и пил бы вместе с ней!..
Барон фон Борг любил посидеть у камина, не снимая рыцарских лат. Хозяин древнего замка Шпицлау смотрел на огонь и придумывал самые невероятные и изощренные военные хитрости против своего вечного врага герцога фон Морга.
Баронесса Матильда фон Борг сидела напротив своего мужа. Женские пальчики ловко вышивали родовой герб на месте очередной дыры на потрепанном выходном камзоле своего супруга. Красивое лицо женщины казалось умиротворенным.
— Мне бы этому гаду только в тыл зайти… — тихо пробормотал себе под нос барон фон Борг. — А там бы уж я эту шмакодявку…
Барон сжал огромный кулак и ударил им по подлокотнику кресла.
— Ты о ком, любимый? — спросила Матильда, не отрываясь от рукоделия.
— Об этом негодяе фон Морге.
— Сколько можно воевать, милый? — вздохнула баронесса.
Фон Борг не обратил на слова своей жены ни малейшего внимания.
— Зайти в тыл — вот самая моя заветная мечта! — продолжил свою мысль воинственный барон. Взгляд фон Борга скользнул по хрупкой фигурке жены и неожиданно прояснился. Он громко и радостно выругался. — Черт возьми, придумал!..
— Что ты придумал, милый?
— Что, что!.. Идею я придумал.
Матильда подняла глаза. Муж внимательно рассматривал ее руки, и казалось, что-то прикидывал в уме. Баронесса улыбнулась.
— Надеюсь, дорогой, ты не заставишь воевать с фон Моргом свою жену? — спросила она.
Барон почесал затылок широченной пятерней.
— Послушай, Матильдочка, в конце концов, воевать стоя на крепостной стене не так уж и трудно, — вкрадчиво начал он. — Знай себе размахивай дубинкой и лупи по головам всех, кто подвернется под руку. На худой конец можно опрокинуть на врага чан с кипящей смолой.
— Я не умею опрокидывать чаны — возразила баронесса. — И тем более размахивать дубинкой.
— Велика ли наука!.. — отмахнулся фон Борг — Я тут подумал, что если ты сможешь продержаться в крепости всего час, то мне со своими ребята удастся зайти в тыл фон Морга. Понимаешь?.. Кстати, ты будешь воевать не одна. У нас сидит без дела целая куча придворных дам.
— Я все-таки женщина, милый! — напомнила мужу баронесса.
— А кто об этом догадается, если ты наденешь мои рыцарские латы и опустишь забрало? — барон хитро улыбнулся. — И пока этот кретин фон Морг будет штурмовать стены моего замка, я наконец-то ударю ему в тыл!
— Да, но… — снова попыталась возразить баронесса.
— Речь идет о моей воинской чести, — перебил жену барон. — Надеюсь, ты это понимаешь?
— Прости, но разве нам уже объявили войну?
— Пока нет. Но скоро объявят. Я утром письмишко фон Моргу черкнул… Ну, в общем, довольно безобидное. Но я сказал ему все, что о нем думаю. Так что война уже неизбежна, дорогая!
