Ознакомительная версия.
— Он еще спрашивает! Лучше ответь, что я тебе сделал?
Эндрю окончательно убедился, что на него напал умалишенный, и замер.
— Настал момент заставить тебя заплатить по счету! — И незнакомец снова занес биту.
— Умоляю! — взвыл Эндрю. — Я не понимаю, о чем вы! Я вас не знаю. Уверяю вас, это ошибка!
— Зато я знаю, кто передо мной: мразь, думающая только о своей карьере, негодяй, наплевавший на ближних, последний подонок! — проорал незнакомец еще более страшным голосом.
Эндрю осторожно опустил руку в карман пиджак и нащупал мобильный телефон. Теперь попробовать вслепую набрать номер экстренной службы… Но нет, на третьем подземном ярусе связи быть не могло.
— Сейчас я раздроблю тебе руки, от пальцев до плеч, чтобы ты больше не мог делать гадости!
У Эндрю отчаянно заколотилось сердце: сейчас этот псих его прикончит! Нужно было что-то предпринять, но от прилива адреналина сердце так билось, что казалось, сейчас выскочит. Он дрожал всем телом и ни за что не удержался бы на ногах.
— Где же твоя гордость?
— Поставьте себя на мое место, — выдавил Эндрю.
— Забавно, что у тебя повернулся язык сказать это! Это мне хотелось бы, чтобы ты оказался на моем месте. Тогда до этого не дошло бы. — И незнакомец со вздохом провел концом биты по лбу Эндрю.
Тот увидел, как бита взлетела у него над головой и обрушилась на крышу «датсуна», оставив большую вмятину.
— Сколько ты заколачиваешь? Две тысячи долларов, пять, девять?
— Да о чем вы?!
— Он еще придуривается! Скажешь, что дело не в деньгах, что ты кропаешь ради славы? Да уж, работенка лучше не придумаешь! — Человек с битой сплюнул.
Послышался шум мотора, скрежет передачи, полумрак полоснули два луча света. Нападавший отвлекся, и Эндрю, от отчаяния собравшись с силами, набросился на обидчика и вцепился ему в шею. Человек без труда стряхнул его с себя, двинул ему с размаху в челюсть и припустил прочь, прошмыгнув мимо машины техпомощи. В свете фар Эндрю беспомощно уронил голову.
Водитель вышел из кабины.
— Что здесь происходит?
— Меня поколотили, — объяснил Эндрю, осторожно трогая свою челюсть.
— Выходит, я поспел вовремя!
— Лучше бы вы появились минут на десять раньше. Но все равно, спасибо. Если бы не вы, мне бы несдобровать.
— Хотелось бы мне, чтобы это относилось и к вашей машине… Как он ее раскурочил! Но лучше уж ее, чем вас.
— Так-то оно так, но я знаю кое-кого, кто с вами не согласится, — проворчал Эндрю, косясь на свой «датсун».
— В общем, вам повезло, что я здесь. Ключи у вас? — спросил механик.
— Где-то валяются, — ответил Эндрю, шаря вокруг себя.
— Вы уверены, что вам не надо в больницу?
— Спасибо, у меня ничего особо не пострадало, кроме самолюбия.
При свете фар машины-эвакуатора Эндрю отыскал ключи от машины, лежавшие рядом с колонной, и бумажник, отлетевший к колесу соседнего «кадиллака»-купе. Отдав ключи механику, он сказал, что с ним не поедет, и написал на квитанции адрес мастерской Саймона.
— Что мне там сказать?
— Что я в полном порядке и позвоню сегодня вечером.
— Залезайте в кабину, я, по крайней мере, увезу вас со стоянки, вдруг этот псих все еще здесь? Лучше вам обратиться в полицию.
— Все равно я не смогу его толком описать. Я запомнил только, что он на голову ниже меня. Да уж, мне нечем похвастаться…
Эндрю вылез из кабины эвакуатора на 40-й улице и побрел в редакцию. Боль в ноге притупилась, зато с челюстью был непорядок: ощущение было такое, будто ее залили цементом. Он действительно не догадывался, кто на него напал, но теперь сомневался, что это произошло по ошибке, и эти мысли его сильно тревожили.
* * *
— Когда это случилось? — спросил Пильгес.
— В самом конце декабря, между Рождеством и Новым годом. Я остался один в Нью-Йорке.
— Говорите, он ловко управлялся с битой?
Отцы семейств часто играют с сыновьями в бейсбол по воскресеньям. Не удивлюсь, если бы автор одного из анонимных писем, полученных вами, решил оповестить вас о своем недовольстве не только при помощи авторучки. Может, попробуете его описать?
— На стоянке было очень темно, — вздохнул Эндрю, опустив глаза.
Пильгес положил руку ему на плечо.
— Я говорил вам, сколько лет прослужил в полиции, пока не вышел в отставку? Тридцать пять с хвостиком. Впечатляет?
— Даже трудно вообразить!
— Сколько, по-вашему, я допросил подозреваемых за тридцать пять лет?
— Мне так важно это знать?
— Если честно, то мне и самому их не сосчитать, но могу определенно вам сказать, что даже в отставке не разучился видеть, когда от меня что-то скрывают. Когда вам вешают на уши лапшу, всегда вылезает какая-нибудь несообразность.
— Вы о чем?
— О языке тела. Оно не умеет врать. Дрожь ресниц, покрасневшие щеки — вот как у вас сейчас, поджатые губы, бегающий взгляд… У вас хорошо начищена обувь?
Эндрю вскинул голову.
— Я подобрал на стоянке не свой бумажник, а бумажник своего обидчика. Он обронил его, когда сбежал.
— Почему вы это от меня скрыли?
— Мне стыдно, что меня отделал какой-то замухрышка, недомерок на целую голову ниже меня. Мало того, разобрав его бумажки, я выяснил, что он — преподаватель.
— Это что-то меняет?
— Преподаватель — и орудует дубиной? Нет, он не просто так на меня набросился, какая-то моя статья ему сильно навредила.
— У вас остались его документы?
— Валяются в ящике письменного стола.
— Тогда пойдем к вам в кабинет. Только улицу перейти — и мы у вас.
Пильгес зашел за Эндрю в 6.30 утра. Чтобы не упустить Фрэнка Капетту, профессора теологии в университете Нью-Йорка, правильнее было дождаться его у дома, пока он не ушел на работу.
Такси привезло их на перекресток 101-й улицы и Амстердам-авеню. Здешние жилые дома принадлежали муниципалитету. Двадцатиэтажный дом номер 826 возвышался над баскетбольной площадкой и маленьким, огороженным решеткой сквериком, где играли дети.
Пильгес и Эндрю присели на лавочку и стали наблюдать за подъездом.
Вскоре из него вышел невысокий человечек в плаще, он сжимал под мышкой портфель и горбился так, словно на плечи ему навалилась вся тяжесть мира. Эндрю моментально узнал Капетту, чьей фотографией на водительских правах он любовался раз сто, гадая, чем он так насолил этому субъекту, который по натуре явно не был склонен к агрессии.
Пильгес вопросительно взглянул на Эндрю, и тот кивком головы подтвердил: он самый.
Они встали и догнали профессора перед автобусной остановкой. Увидев преградившего ему путь Эндрю, тот побледнел.
— Не возражаете против чашечки кофе перед трудовым днем? — обратился к нему Пильгес тоном, исключавшим возражения.
— Я опоздаю на занятие, — сухо ответил Капетта. — К тому же я не имею ни малейшего желания пить кофе с этим типом. Дайте пройти, не то я позову на помощь, здесь до полицейского участка рукой подать.
— И что вы скажете полицейским? — поинтересовался Пильгес. — Несколько месяцев назад вы набросились на этого господина с бейсбольной битой и изуродовали его коллекционный автомобиль. Хотели сделать себе подарок на праздники?
— Он ко всему еще и трус! — прошипел Капетта, презрительно глядя на Эндрю. — Пришли мне мстить со своим амбалом-телохранителем?
— Благодарю за комплимент, — сказал Пильгес. — По крайней мере, вы не отрицаете фактов. Успокойтесь, я не его телохранитель, просто друг. Учитывая ваше поведение при прошлой встрече, у вас нет оснований упрекать его за то, что он пришел не один.
— Я здесь не для того, чтобы ответить вам той же монетой, мистер Капетта, — вмешался Эндрю.
— Как вы меня нашли?
Эндрю протянул профессору бумажник.
— Почему вы так долго ждали? — спросил тот, забирая свои документы.
— Так как насчет кофе? — напомнил Пильгес, переминаясь на тротуаре.
Они зашли в кафе «Рим» и сели за столик подальше от входа.
— Чего вы хотите? — начал Капетта.
— Двойной кофе, — сказал Пильгес.
— Понять, почему вы на меня напали, — подхватил Эндрю.
Пильгес достал блокнот и ручку и пододвинул то и другое Капетте.
— Пока я буду просыпаться при помощи кофе, напишите, будьте так добры, такой текст: «Кусок телятины на жаркое, четыре фунта картошки, пучок майорана, две красные луковицы, баночка жирной сметаны, пакетик сухой горчицы, два пакета тертого грюйера, баночка спаржи… Да, еще чизкейк».
— Зачем мне все это писать? — удивился Капетта.
— Потому что я вас вежливо об этом прошу, — объяснил Пильгес, вставая.
— А если мне не хочется?
— Мне тоже совсем не хочется рассказывать директору по персоналу университета, чем занимается один из его преподавателей в рождественские каникулы. Надеюсь, вы понимаете, о чем я? Тогда за дело! Вы чего-нибудь хотите? Чаю, например? Я скоро вернусь.
Ознакомительная версия.
