Пока ты в полном ошеломлении рассматривала его руку, мальчик, который до этого момента не оказывал никакого сопротивления, вдруг с неожиданной силой отдернул руку и разразился истерическим смехом. Продолжая лежать, он соскреб — будто кожу — свои белые тонкие брючки и бросил их тебе в лицо. В этот момент открылась дверь — свет выхватил чей-то пиджак. Брюки свисали с твоих плеч. Ты увидела перед собой лицо, приставленное к пиджаку. Строгий голос стал что-то вещать. Мальчик обреченно сел на постель, надел брюки, встал. Не говоря ни слова, ты наблюдала, как его увели. «Да он, похоже, сбежал из дому», — сказала ты проводнику, который снова появился перед тобой. Он же смотрел на тебя злобно, словно на преступника. «Постыдилась бы», — произнес он. Я погрузилась в раздумья, а проводник спросил: «Где вы прятали ребенка, когда я проверял билеты?» — «Я его не прятала. Просто он пошел в туалет». Лицо проводника побагровело от злости. «Зачем ты мучила ребенка?» — сказал он, выходя из купе.
Что ж такого ты сделала? Оставшись одна в этой чересчур светлой камере, ты легла на бок, поджав под себя коленки — будто жалела их. Да, ты не смогла оказать мальчику первую помощь. Это плохо. Ты не заметила, что он укусил себя, — читала свой дурацкий детектив. В этот момент ты поняла, чем он закончится. Дело в том, что мужчина ужасно мучил немую девочку. А потому в то утро она подкралась к нему сзади и ударила его молотком по затылку.
Путешествие двенадцатое
В БОМБЕЙ!
Помнишь ли ты? Или не помнишь? Тот самый день, когда ты продала в поезде свои маленькие кусачки для ногтей? Еще до окончания путешествия ты уже поняла, что эти кусачки были непростыми. Ты, конечно, успокаивала себя: ногти вырастут — можно обрезать их ножницами, а потом отшлифовать пилкой. Но где-то в самой глубине души ты ругала себя: теперь нечем обрезать ногти, теперь тебе придется подчиняться их росту, теперь тебя повлечет в том направлении, куда они растут.
Ты помнишь, как вы встретились в поезде? С тех пор прошло уже больше двадцати лет. Ты помнишь эти глаза, напоминающие перевернутый треугольник? Может быть, ты скажешь, что не помнишь это странное лицо. Сколько лиц способен запомнить человек — тех лиц, что ты повстречал во время путешествия двадцать лет назад? В любом случае ты вряд ли забыла тот мартовский день, когда ты села в ночной экспресс, отправлявшийся по маршруту Патна — Бомбей. Впрочем, термин «ночной экспресс» вряд ли применим в данном случае. Ведь прежде чем прибыть в Бомбей, тебе пришлось провести в этом поезде целых две ночи. Это, собственно, был не экспресс, а просто поезд, который ехал себе и ехал, пока не наступала ночь, это был способ въезжания в уютную ночь.
Ты ведь, наверное, помнишь, как невыносимо долго пришлось ждать, пока билет не очутился в твоих руках. Перед кассой на вокзале Патны выстроилась длиннющая очередь, солнце жгло нестерпимо. Белый хлопок, покрывающий стройные спины индийских мужчин, промок от пота и приклеился к коже. Очередь извивалась змеей, которая разбухала перед кассой. Сколько времени ты уже здесь? Ты даже не можешь посмотреть на свои часы. Всякий раз, когда ты надевала их на руку, тебе говорили: «Продай! Сколько стоит?» Часы были дешевыми, но их необычная форма привлекала внимание. Так что тебе пришлось спрятать их на дно чемодана. Впрочем, узнавать, сколько сейчас времени, не имело смысла. За тот месяц с небольшим, что ты пробыла в Индии, ты распрощалась с привычкой смотреть на часы. Было вполне достаточно знать, что ты находишься здесь давно. Может, тридцать минут, может, час, а может, и полных два. Тебе казалось, что время никак не влияет на длину очереди. Наверное, кто-то влезал без очереди. На вокзале множество людей ходили туда-сюда, кто-то из них пересекал очередь поперек, так что если кто-то и протискивался без очереди, то заметить это тебе было нелегко. Почему вот только не возмущается тот человек, перед которым кто-то протиснулся? Ему что, взятку дают?
Ты варишься в жаре, тело тяжелеет. Людская очередь — это змея. А змее негоже становиться короче. Змея под названием «вечность» свернулась кольцом. А на ней уселся Вишну. На змее сидит, скрестив ноги, индийская красавица — широко открытые глаза, толстые щеки и губы, шелковые одежды — коричневые, красные, розовые. В правой руке она держит нечто похожее на небольшую пластинку. В левой — раковина размером с авокадо. На пластинке и раковине красноватые отсветы — будто ты на дискотеке. Да, именно так: Вишну — это новейшая поп-звезда, которая с помощью раковины открывает новую страницу в истории рока. Эти мысли проносятся в твоей голове, ты подаешь голос: «Плохо, что змея не становится короче».
Змея — это очередь за билетами. Ты сама сейчас не знаешь, почему уподобила очередь змее. Ты поймешь это гораздо позже.
Длина змеи бесконечна. Ты выглядишь обеспокоенной. Что-то не так?
В те времена ты была небогатой и у тебя всегда находились причины для беспокойства. Хватит ли у тебя денег на билет? В любом случае тебе надо добраться до Бомбея. Авиабилет от Бомбея до Сингапура лежит у тебя в рюкзаке. В Сингапуре живет твой дядя. Он говорил: если тебя сюда занесет, я всегда дам тебе подработать в своем офисе. Так что когда доберешься до аэропорта в Бомбее, можно будет успокоиться. В крайнем случае можно ведь и поголодать до самого самолета. Вопрос в том, достанется ли тебе билет на поезд. Намокшие от пота рупии выглядят неубедительно. Поскольку ты иностранка, тебе, наверное, станут навязывать билет первого класса. Что ты ответишь, когда тебе скажут: билеты в вагоны второго и третьего классов уже кончились? В этой стране можно достать все — даже слоновьи яйца. И человеку, который сдается сразу, не стоит рассчитывать на приобретение билета. Индийцы лопочут со страшной скоростью, многие хорошо владеют английским. Сумеешь ли ты справиться с ними? В такой жаре мозги плавятся, язык прилипает к гортани. Что делать? Тебе становится противно от собственной трусости — ты даже радуешься, что никак не доберешься до кассы. Одно беспокойство рождает другое, спокойного времени не бывает никогда. Обычно говорят: «Помолимся о спокойствии». Но что делать человеку, которому молиться некому?
— Сколько стоит билет?
— Вам куда?
— В Бомбей.
— Бомбей далеко. И билеты туда дорогие. А я еду повидаться с женой, — произносит Вишну. — Вот ее фотография.
С этими словами Вишну достает из бумажника потрепанную фотографию. Получается, что Вишну — мужчина? Удивительно! Ты пристально вглядываешься в его лицо, а не в фотографию. «Когда тебе поклоняются, приходится употреблять косметику, поэтому становишься похожим на женщину». Ты не можешь прийти в себя, а Вишну говорит спокойно и с улыбкой: «Жену звать Лакшми, она небожительница». — «И жена у вас тоже очень красивая», — произносишь ты, разглядывая фотографию. «И жена у вас» звучит смешно, поскольку этот самый Вишну, как ни посмотри, все равно выглядит настоящей красавицей.
— Видишь, что сыплется из руки моей жены?
— Не совсем. Кажется, это деньги.
— Верно. Она очень богатая. Поэтому-то я на ней и женился. И еще я очень люблю трахаться. С самых давних времен в Индии было очень много монахов. Множество юношей не любили женщин, и им не нравилось зарабатывать деньги. Но у меня другой характер. Я женился и разбогател. А у тебя денег много?
— Мало. Не знаю, хватит ли на билет. Что делать, если денег не хватит? Может, продать часы? Или послать телеграмму дядюшке — пришли, мол, денег. Это тоже выход. Но твое беспокойство все равно никуда не уходит. Ты стала такой неуверенной. Если бы не эта неуверенность, мы бы, наверное, не познакомились. По мере приближения к кассе атмосфера неуверенности все более сгущалась.
Сама очередь вызывала чувство неуверенности. До этого времени возможная нехватка денег не беспокоила тебя. Вчера ты прилетела в Патну из Катманду рейсом «Роял Непал». Велорикша предложил отвезти тебя в дешевую гостиницу, и ты согласилась. Всем своим весом он налег на педали, и коляска медленно тронулась. Вдруг твой взгляд остановился на его голых ногах, крутивших педали. Его ляжки сияли, как мокрый базальт. Когда он выехал на широкую улицу, рядом появилась желтая коляска авторикши. Она обогнала вас с ужасным треском. В коляске сидели толстая женщина в розовом сари и двое мальчиков в коротких штанишках.
Когда доехали до гостиницы, навстречу вышел служащий — длинные ресницы, брови полумесяцем. Он сам расплатился с рикшей — узкая ладонь, длинные пальцы. «Позвольте ваш паспорт». Отдав паспорт, ты вышла на улицу, поела бобов с соусом кари. Возвратилась в гостиницу, получила паспорт. Ты заранее поместила его в обложку с цветочками — чтобы, не раскрывая, сразу можно было узнать его. Не открывая паспорта, ты прошла в свою комнату.
В комнате было темновато — там имелось только одно крошечное окно. Оно было зарешечено — как в камере. Решетка предназначалась для воров, но у тебя осталось такое ощущение, что ее поставили для твоего заточения. От серого цементного пола несло плесенью. Сюда не проникал солнечный свет, было прохладно — вполне уютно. Измученная жарой и потом, ты швырнула рюкзак на пол и бросилась на кровать. Стены были чем-то измазаны. При пристальном вглядывании пятна грязи приходили в движение. Или это насекомые? Тебе вовсе не хотелось знать, что это за твари, ты отвела глаза. На стене возле кровати красовалась сделанная шариковой ручкой надпись по-английски: «Эта гостиница очень хорошая». Сразу под этими словами была надпись по-японски, которая на первый взгляд выглядела как перевод первой. Однако только на первый. «Если хозяин гостиницы предложит вам купить по дешевке хороший фотоаппарат, лучше этого не делать». Впервые за этот день ты рассмеялась.
