— Идем отсюда, он просто сошел с ума, найдем и других, он не один на свете!
Арон так и не понял, что говорит в Кенике, искреннее возмущение или профессиональные ухватки торговца, настолько благожелательным был Кеник, кроме того, он не видел возможности выяснить это в его присутствии, что само по себе было крайне неприятно. Вот почему он только и сказал:
— Оставь нас.
Поняв, что командует здесь Арон, а не Кеник, молодой человек достал из хозяйственной сумки плитку и протянул ее Арону, словно предлагая проверить качество.
— Ну, в конце концов, я мог бы и сбросить марку-другую.
— Вот что я вам предложу, — решительно сказал Арон, — я возьму у вас все восемь плиток и дам вам за них восемьсот марок. Идет?
— Идет, — тут же ответил молодой человек.
Кеник сказал: «Господи ты Боже мой!», но Арон уже отсчитывал деньги; молодой человек вручил Арону товар и быстро удалился. Но едва он вышел из подворотни, Кеник расплылся в улыбке, похлопал Арона по плечу и воскликнул:
— Ну, поздравляю!
— С чем?
— Ты торговался как профессионал. Я до последней минуты боялся, что парень передумает. Большого опыта по части шоколада у меня нет, по совести говоря, вообще никакого нет, но готов держать пари, что мы сделали очень выгодную покупку. Не исключаю, что нормальная цена вдвое выше. Просто он еще желторотик.
— Вдвое выше?
Арон выскочил из подворотни и углядел молодого человека уже на весьма значительном расстоянии. Он закричал, замахал и, наконец, припустил следом. Молодой человек, испугавшись, вероятно, что покупатель обнаружил в товаре какой-то брак или считает, что его обжулили, а потому желает расторгнуть уже состоявшуюся сделку или, в крайности, изменить цену, ускорил шаги. Арон несколько раз крикнул ему: «Остановитесь, подождите!» — и с превеликим трудом настиг его. Догнав молодого человека, он запустил руку в карман и сказал:
— Я передумал. Вот.
С этими словами он протянул молодому человеку еще триста марок. Тот даже поблагодарить не сумел, таращился на бумажки, словно от них исходила какая-то неведомая ему опасность. Арон, не оглядываясь, пошел назад.
— Чего ты от него хотел? — спросил Кеник.
— Да так, ничего.
Потом Арон решил купить игрушки. Марк, по его словам, родился в такое неблагоприятное время, что до сих пор не имел ни одной игрушки, если не считать деревянной машинки, которую Арон сделал для него в гетто, но та машинка прожила всего два дня, а больше ничего не было. Арон понятия не имел, какие именно игрушки ему нужны, надо сперва посмотреть, что найдется у продавцов, твердо он знал лишь одно: игрушка должна быть такая, чтоб ее можно было взять с собой в постель. Когда Кеник услышал о таком желании Арона, он вспомнил свое обещание ни во что не вмешиваться. Правда, Арон видел, что это невмешательство дается ему с величайшим трудом.
Кеник долго думал, а потом сказал:
— Игрушек нигде нет, поэтому мы с таким же успехом можем постоять на одном месте. Подожди, я скоро вернусь.
Торговцем, с которым он вернулся на сей раз, оказалась старая женщина, по прикидкам Арона, лет за шестьдесят, при себе у нее ничего не было, даже сумки — и то нет, так что Арон решительно не мог догадаться, где она держит игрушки.
— У вас есть игрушки для продажи?
— Собственно, не для продажи, — сказала она, — я здесь вообще случайно, но, когда я услышала, чего ищет этот господин, то кое о чем подумала. Но с собой у меня, разумеется, ничего нет, у меня всё дома.
— А можно спросить, что у вас есть?
— Да разное, ну, такое, что нужно детям, но все неновое.
— А живете вы далеко отсюда? — спросил Кеник.
— Нет, сразу за углом.
Они отправились вслед за женщиной; подойдя к своему дому, она остановилась и поглядела по сторонам, словно кого-то искала, во дворе она тоже огляделась, но кого ищет, не сказала. У него сразу появилось какое-то странное чувство, говорит Арон, во всяком случае, он попросил Кеника подождать во дворе. Он не считал, что человек вроде Кеника может стать для этой женщины подходящим деловым партнером.
— Вы тоже можете подняться с нами, — сказала она Кенику.
— Да вот он не хочет, — обиженным тоном отозвался тот, — боится, что я куплю слишком дешево.
Женщина улыбнулась, было ясно, что Кеник пошутил, но как отнестись к этой шутке, она не знала. Войдя в квартиру, она провела Арона в комнату, которая по виду несомненно была детской, и смущенно объяснила, что у нее двое внуков, но они, слава Богу, не здесь. Не то поднялся бы страшный рев, если б они увидели, что злая-презлая бабушка продает их игрушки.
Женщина сняла с полки двух плюшевых зверюшек и сказала, что это не продается, они нужны, чтобы засыпать, а из всех остальных игрушек он может выбрать все, что захочет. Для Марка, как говорит Арон, оказалось большой удачей, что детей при этом не было, а то бы он, вероятно, вообще ничего не купил. Итак, он выбрал ящик с кубиками, нескольких индейцев, довольно большой крестьянский двор и, наконец, несколько книжек с картинками. Когда игрушки уже лежали на столе, Арон спросил у женщины, не может ли она уступить ему заодно и сумку, ему отсюда далеко добираться, а тары у него никакой нет. Сумки у нее не оказалось, взамен она предложила взять чемодан, хотя и слишком большой. И Арону пришлось взять чемодан, чтобы не возвращаться сюда еще раз. Под конец он сказал:
— А теперь давайте поговорим о цене.
Женщина еще больше засмущалась и сказала, что понятия не имеет, сколько все это может стоить.
— Лучше сами назовите цену, вы явно разбираетесь лучше меня.
Арон дал ей пятьсот марок и плитку шоколада, хотя был твердо убежден, что она и триста бы охотно взяла, а может, и вовсе двести. Потом она помогла ему уложить игрушки в чемодан.
— Вы наверняка очень хороший человек, — сказала она.
— Ну, не такой уж я хороший, — ответил Арон, а сам подумал, что она осталась довольна деньгами, которые он заплатил, а заплати он еще больше, то и мнение о нем стало бы еще лучше. Впрочем, буквально через несколько секунд он понял, что ошибся, ибо женщина явно думала не о деньгах. Она сказала:
— Кто в такое время покупает игрушки, тот должен быть хорошим человеком.
Арон взял чемодан, попрощался, а Кенику сказал:
— Теперь мне нужен велосипед.
— Велосипед?
— Велосипед.
— Да он просто решил меня сегодня уморить, — прошептал Кеник.
Для начала, прежде чем перейти ко всем велосипедам мира, он просветил Арона на тот счет, что лишь его, Арона, редкостным легковерием, чтобы не сказать наивностью, граничащей со слабоумием, можно объяснить его вполне серьезное убеждение, будто с таким чемоданищем можно спокойно пройти через черный рынок. Во-вторых же, Кеник полагал, что покупки можно сделать и без всякой нервотрепки, если Арон составит список всех нужных ему товаров, после чего отправится восвояси, предоставив остальное ему, Кенику.
— Удобней и быть не может, а вдобавок мы сбережем время и нервы.
Арон не согласился, тем более что ему, кроме велосипеда, теперь ничего не требовалось, а вот довод касательно чемодана показался убедительным. Он был готов отказаться от помощи Кеника, полагая, что уж где-нибудь сумеет подыскать себе велосипед, за большие деньги, которые добыл небезгрешным путем и потому с легкостью мог потратить.
— Ладно, — сказал он, — я отнесу чемодан домой. А ты можешь больше со мной не ходить, ты и без того мне достаточно помог.
— Ты почему сразу начинаешь злиться? — спросил Кеник.
— А разве я злюсь?
Тут вдруг Кеник спохватился, что его ждет одно важное дело, и сказал:
— У меня есть другое предложение. Я управлюсь со своим делом, а ты пойдешь домой и подождешь меня. Я приду примерно через час, и мы вместе пойдем покупать велосипед.
Арон согласился с Кеником, он отнес чемодан с игрушками и шоколадом домой, перекусил и принялся рассматривать картинки в книгах. И часу не прошло, как заявился Кеник с велосипедом, что, впрочем, можно было предвидеть.
Приезд Марка прошел строго по плану. Минута в минуту «Джойнт» подвез мальчика к дверям, где уже дожидалась машина Тенненбаума с шофером, после чего они все вместе отправились в детский дом. Марк хорошо запомнил имя Арно, научился обращаться к нему на «ты» и усвоил, какие отношения связывают отца и сына, теперь он больше ничего не путал. Арон нашел, что состояние мальчика заметно улучшилось и, хотя Марк еще не окончательно пришел в себя, выглядел он все же не так апатично, казался более оживленным и больше походил на обычного ребенка, чем несколько недель назад.
— Сколько ему придется у вас пролежать?
Врач сказал, что пока не может точно ответить на этот вопрос, твердо он знает лишь одно: хорошее питание куда важней, чем лекарства. В том, что Марк будет жить, можно не сомневаться, но удастся ли привести его здоровье в полный порядок, зависит прежде всего от того же питания.
