Ознакомительная версия.
– Почему? Конечно, интересно. Откуда же? – Откинулась на спинку кресла, снова попыталась улыбнуться, но теперь улыбка получилась вымученной.
Я не отпускал ее запястья, но и она не пыталась его освободить.
– Вы мне рассказывали. Долго, многими долгими вечерами.
Любина ладонь дернулась в моей руке, требуя свободу, но свободу не получила.
– Я знаю, в это трудно поверить, но придется… – Я задумался, я по-прежнему не решил, как ей объяснить. – Понимаете, Люба, существует еще один мир, как бы параллельный этому. И они, эти два мира, почти полностью совпадают, по сути, никакой разницы: та же Москва, те же дома, улицы, машины, люди. И в том, другом мире вы тоже существуете. Ну, в смысле, ваш двойник. Так вот… – Я выдержал недолгую паузу. – Я из того, другого мира, и у нас там с вами отношения, можно сказать, любовь. Поэтому я и знаю про вас многое. Значительно больше, чем то, что сейчас рассказал. Могу продолжить, рассказ займет оставшийся день и всю ночь как минимум.
Я ожидал, что ладонь снова постарается вырваться из моих пальцев, но она осталась тихой, спокойной.
– Вы шутите? – только и сказала она.
– Наверное, было бы проще, если бы я шутил, но я не шучу, я говорю правду.
– И как же вы перенеслись из одного мира в другой? И почему только вы? Почему я не перенеслась с вами? – Звучала ли в ее голосе ирония? Возможно. Но если и звучала, то не только одна ирония. Еще больше ее голос был пропитан любопытством.
– Я сам не понимаю, как это происходит… Есть одно предположение. – Я не был уверен, надо ли рассказывать, вдаваться в детали, но все же решил пояснить: – Дело в том, что я писатель. Я книги пишу. Последний роман я писал…
Я сразу заметил, как ее глаза расширились и снова повлажнели.
– Вы мужик, что ли?
– Ну да, конечно.
– Ой… – только и вырвалось у нее. И она замерла. Как будто мы играли в детскую игру. Как только скажешь «мужик», сразу надо замереть.
– В том мире, где я жил, где мы с вами долго и счастливо знакомы… В нем существуют только два пола: мужчины и женщины. И их приблизительно поровну.
– Только два. И их поровну? – Она хохотнула, но коротко и чуть нервно.
– Да, только два. В этом и есть единственное различие между мирами. А в остальном они совпадают. И мы в том самом двуполом мире уже два года с вами встречаемся. То есть с тобой встречаемся. Потому что мне как-то непривычно называть тебя на «вы».
Мы просидели с Любой в кафе часа два. Она спрашивала, я отвечал, порой вдаваясь в такие подробности, что самому становилась неудобно. Рассказывал ей про нее саму, вернее, про ее двойника, клона из двуполого мира. Добавил несколько комичных историй, которые с нами происходили, которые происходят с каждой «долгоиграющей» парой. Люба смеялась задорно, заразительно, искренне. В общем, мне показалось, что она мне поверила. Или начала верить…
В какой-то момент я сам почувствовал легкость и уверенность, ту, забытую, из старой, прежней моей жизни, когда любая ситуация ясна и легко читается, легко прогнозируется – никаких сюрпризов, никаких неожиданностей. От этого на душе стало уютно и, как я уже сказал, уверенно.
– Видишь ли, Любушка, то, что я сейчас скажу, для тебя, конечно, новость, неожиданность… Но для меня заняться с тобой любовью, знаешь… – я попытался подобрать сравнение, – …как вернуться домой. Где давно не был, но где даже запахи знакомы, где тебя давно заждались. Понимаешь, ты для меня родная и привычная, и почему-то после всего этого многополого разнообразия я хочу только тебя.
Она покраснела, но лишь слегка. Говорил ли я правду? Я сам не знал. Хотя нет, знал: сейчас, в данную минуту, я говорил чистую правду.
Теперь ее рука скользнула по столу, накрыла мою.
– Чудно… то, что ты рассказал. Я хочу поверить, но боюсь даже… Но дело не в этом. Ты мужик, и я бы с тобой, конечно, пошла бы. Если честно… даже без разговоров, без колебаний. Про вас такое рассказывают, небывалое. К тому же говорят, что со всеми этими исчезновениями, похищениями вас скоро совсем не станет. Поэтому меня и уговаривать не надо. К тому же мы оба механические, рудиментные, мы друг к другу лучше всего притереться можем. Я бы с удовольствием… – Меня сразу насторожило сослагательное наклонение. – Но пойми, я не могу… Я зациклена.
Так… Про зацикленность я уже слышал, и не раз, но не удосужился узнать, что это такое. А надо бы. Получалось, что теперь наступил мой черед расспрашивать. Сначала она, конечно, удивилась, что я не знаю простых вещей, но потом стала объяснять. Хотя ее ладонь по-прежнему покоилась на моей, будто успокаивала.
– Понимаешь, это внутри, на физическом уровне. – Люба положила вторую ладонь себе на живот, нет, чуть ниже живота. – Я не врач, я не могу тебе объяснить на анатомическом уровне, но там, внутри, – она снова указала глазами на живот, – что-то зацикливается, замыкается. Не знаю, как по-латыни, но медики это еще «окольцовкой» называют. Термин такой.
Я молчал, слушал. Вопросов было много, но я решил с ними повременить. Пусть сначала все расскажет сама.
– Я ведь замужем. Муж у меня лунатик. Мы уже как четыре года живем. Хорошо живем, дружно, он меня уважает, хорошо относится. Хотя по гороскопу «лунатики» и «женщины» не очень удачное сочетание. Но кто серьезно к гороскопам относится? В общем, у нас все нормально. Но это даже не важно. Если бы даже было по-другому, скажем, плохо бы было… Я все равно бы зациклилась. Меня все равно бы замкнуло. Пойми, это не на моральном уровне, не на эмоциональном даже. Это на физическом что-то там замыкает, какие-то не то нервы, не то химическая реакция какая-то. И ты не можешь больше ни с кем. Только с ним.
– Почему не можешь? Не понимаю. Что тебя не пускает? – Я пожал плечами, я и вправду не понимал.
– Я же говорю, мне не известно, как это на физиологическом уровне работает. Посмотри сам в Интернете. А у вас что, в двуполом мире не замыкает друг на друге?
– Бывает, что и замыкает, – согласился я. – Но только эмоционально. И то немногих и на короткое время.
Люба удивилась, затем снова попыталась объяснить:
– А у нас физически. Знаешь, как алкоголикам капсулу зашивают. Если они потом выпьют, даже немного, то им очень плохо становится, даже умереть могут. У нас, конечно, ничего такого не происходит, никто не умирает, просто не получается.
– Что значит «не получается»? – снова не понял я. – Ты пробовала изменять мужу? Почему ты уверена, что тебя замкнуло?
Люба покраснела, потом сказала чуть ли не с вызовом:
– Конечно, пробовала. Когда мы прожили с ним года два, скучно стало немного. А жизнь-то одна. Ну, ты сам понимаешь… – Я понимал. Моей Любе тоже в какой-то момент стало с мужем скучно. – И я попробовать решила. Но ничего не получилось.
– Что, энергазма не добилась? – дошло до меня.
– Да вообще ничего. Будто с пустым местом общаюсь. Хотя он «троглодит» был еще какой… Тогда я и поняла, что зациклена. А после со знакомыми поговорила, они все кто пчелки, кто энергетики, кто паучки – у всех одинаково. Если у тебя отношения долгие, то хочешь, не хочешь, а наступает зацикленность, и ни с кем другим больше не получается. Только с тем, на ком зациклился.
Я задумался. Это была для меня новость. Важная, серьезная, меняющая ситуацию. Я сразу вспомнил про Аркадию. Необъяснимое беспокойство разом охватило меня.
– И сколько времени должно пройти, чтобы зацикленность наступила?
– У всех по-разному бывает. В основном от комбинаций зависит. В среднем месяцев трех-четырех хватает. Но может и дольше занять.
– И потом уже все? Если зациклился, уже ни с кем и никогда? – задал я новый, очень важный вопрос.
– Почему никогда? Как говорится, «никогда не говори “никогда”». – Люба улыбнулась. – Когда-нибудь может и разомкнуть. Просто с этим человеком, на которого замкнуло, надо перестать общаться.
Я выдохнул с облегчением.
– И что, сразу размыкает?
– Как же… Размечтался! – Люба снова рассмеялась. – Такое же время и занимает.
– Какое «такое же»? – не понял я.
– Сколько заняло на замыкание, ровно столько же требуется и на размыкание. Если это три месяца, то три месяца надо с этим человеком не жить. Если полгода – то полгода. Если год – то год. Только потом размыкает. Ну и тогда уже снова можно с другими.
– То есть, чтобы забыть одну жизнь, надо прожить другую жизнь, равную ей, – вспомнил я строчки знаменитого стихотворения.
– Откуда ты знаешь формулу? – удивилась Люба.
– Формулу, какую формулу?
– Это же и есть формула по размыканию. Чтобы забыть одну жизнь, надо прожить другую жизнь, равную ей, – повторила она за мной слово в слово. – Общеизвестная формула, все ее знают. Ты что, разыгрываешь меня?
– Нет, вовсе я тебя не разыгрываю, – успокоил я девушку. – Просто вмастил, угадал случайно. Бывает.
– Да, бывает, – кивнула Люба и замолчала.
Ознакомительная версия.
