Согласно Платону, все окружающее нас в действительности — собственно говоря, все, что мы воспринимаем чувствами, — можно сравнить с мыльным пузырем, поскольку ничто из существующего в чувственном мире не бывает долговечным. Как тебе прекрасно известно, все люди и животные рано или поздно разрушаются и умирают. Даже мраморная глыба постепенно изменяется и в конце концов разламывается. (Акрополь лежит в руинах, София! «Возмутительно!» — можешь сказать ты. Тем не менее это так.) Платон проводит мысль о том, что мы не в состоянии получить точное знание про вещи, подвергающиеся непрестанному изменению. Обо всем, что относится к чувственному миру (и что мы, следовательно, можем воспринять чувствами), у нас есть лишь неточные представления, или мнения. Истинное знание мы получаем лишь о том, что постигается разумом.
Сейчас, София, я разъясню мысль Платона. Отдельно взятый пряничный человечек может быть настолько деформирован, пока подходит и выпекается, что трудно бывает получить о нем точное представление. Однако, посмотрев штук двадцать-тридцать таких пряников, каждый из которых отличается большим или меньшим совершенством, я смогу достаточно уверенно судить о формочке, с помощью которой их вырезали из теста. И я приму этот образ, даже если никогда не видел самой формочки. Собственно говоря, вряд ли, увидев ее, я получу более точное представление, поскольку нам ни в коем случае нельзя полагаться на свои чувства. Ведь даже зрение у разных людей разное. Зато мы вполне можем полагаться на то, что подсказывает нам разум, потому что он у всех одинаковый.
Если ты сидишь в классе с еще тридцатью учениками и учитель спросит вас, какой цвет радуги самый красивый, он наверняка получит самые разные ответы. Но если он спросит, сколько будет трижды восемь, весь класс обязан прийти к одному результату. В этом случае решающее слово принадлежит разуму, а разум (или ум) в некотором смысле противоположен мнению и ощущению. Можно сказать, что ум вечен и универсален именно постольку, поскольку высказывается лишь о вечных и универсальных отношениях.
Платон много занимался математикой. Ведь математические соотношения остаются неизменными, почему мы и можем получить о них точное знание. Однако теперь нам нужен пример. Представь себе, что ты нашла в лесу шишку. Предположим, тебе кажется, что она круглая, а Йорунн утверждает, что она с одной стороны примята. (Вы начинаете спорить об этом!) Но у вас не может быть истинного знания о том, что воспринимается глазами. Зато вы можете спокойно утверждать, что в окружности 360°. В этом случае вы будете говорить об идеальной окружности, которой, возможно, не существует в природе, но которую вы совершенно отчетливо видите мысленным взором. (Речь, таким образом, идет о скрытой форме, по которой сделан пряник, а не о конкретном пряничном человечке, лежащем на кухонном столе.)
Подвожу краткий итог. 0 том, что воспринимается ощущениями, мы можем иметь неточное представление. Истинное знание можно иметь лишь о том, что постигается умом. Сумма углов треугольника всегда будет равняться 180°. Так же и «идеальная» лошадь всегда будет стоять на четырех ногах, даже если все лошади в чувственном мире охромеют.
БЕССМЕРТНАЯ ДУША
Итак, Платон считал действительность разделенной надвое.
С одной стороны, это чувственный мир, знания о котором могут быть лишь приблизительными и несовершенными, поскольку мы познаём его своими пятью — приблизительными и несовершенными — органами чувств. В чувственном мире «все течет» и, следовательно, ничто не долговечно. Здесь ничто не существует, все вещи только появляются и исчезают.
Вторую же половину действительности составляет мир идей, о котором мы можем иметь истинное знание благодаря уму. Иными словами, этот мир идей непознаваем с помощью ощущений. Зато идеи (или формы) вечны и неизменны.
Согласно Платону, человек тоже как бы поделен надвое. У нас есть тело, которое «течет». Оно накрепко связано с чувственным миром, и его ожидает та же судьба, что и все прочие вещи (например, мыльный пузырь). Все наши ощущения связаны с телом и, следовательно, ненадежны. Однако у нас есть также бессмертная душа, где обитает ум. Благодаря своей нематериальности душа и способна заглядывать в мир идей.
Фактически это самое главное. Но есть кое-что еще, София. Повторяю: ЕСТЬ КОЕ-ЧТО ЕЩЕ!
По утверждению Платона, душа начала свое существование прежде, чем поселилась в теле. В свое время она жила в мире идей. (Лежала на верхней полке шкафа вместе с формочками для пряников.) Однако стоило душе очутиться в человеческом теле, как она забыла все совершенные идеи. И тут начинает происходить нечто фантастическое. По мере того как человек знакомится с формами действительности, в его душе пробуждается слабое воспоминание. Скажем, человек видит лошадь — но лошадь несовершенную (того же пряничного конька!). Этого оказывается достаточно, чтобы в душе возникло слабое воспоминание о совершенной лошади, которую душа некогда видела в мире идей. Одновременно пробуждается и стремление души назад, в привычное для нее обиталище. По Платону, это стремление называется эрос, что значит «любовь». Итак, душа тоскует, испытывает «любовное томление» по родине. С этого времени тело и все относящееся к ощущениям воспринимаются ею как нечто несовершенное и несущественное. Душа хочет унестись на крыльях любви «домой», в мир идей. Ей хочется высвободиться из «телесного узилища».
Однако следует подчеркнуть, что это описание Платона относится к идеальной жизни. Отнюдь не все люди отпускают свою душу на волю, давая ей возможность предпринять путешествие назад, в мир идей. Большинство предпочитает держаться за «отражения идей» в чувственном мире. Они видят одну лошадь, другую, третью… Но не видят той, несовершенным подобием которой являются все лошади. (Они врываются в кухню, чтобы наброситься на пряники, даже не задаваясь вопросом о том, откуда они взялись.) Платон рассказывает о пути философов. Его философию можно считать описанием философской действительности.
При виде тени ты, София, подумаешь о предмете, который отбрасывает эту тень. Ты видишь тень животного. Может быть, это лошадь, думаешь ты… но ты не уверена. Тогда ты оборачиваешься и видишь настоящую лошадь, которая, конечно же, выглядит гораздо красивее, гораздо четче по своим очертаниям, чем переменчивая «лошадиная тень», «образ лошади». СОГЛАСНО ПЛАТОНУ, ВСЕ ЯВЛЕНИЯ БЫТИЯ СУТЬ ЛИШЬ ТЕНИ ВЕЧНЫХ ПЕРВООБРАЗОВ, ИЛИ ИДЕЙ. Однако подавляющее большинство удовлетворяется жизнью среди теней. Люди не думают о том, что отбрасывает эти тени. Они считают тени единственно сущими, — а потому не воспринимают их как тени. При этом они забывают и о бессмертии своей души.
ПУТЬ НАВЕРХ ИЗ ПЕЩЕРНОЙ ТЬМЫ
Платон приводит для иллюстрации один миф, известный как миф о пещере. Я перескажу его своими словами.
Представь себе несколько человек, которые живут в подземной пещере. Они сидят связанные по рукам и ногам, спиной к входу, поэтому лица их обращены к противоположной стороне пещеры. Сзади возвышается стена, а за этой стеной есть еще несколько человекообразных существ, которые проносят над краем стены всякие изображения. Поскольку позади горит костер, фигуры отбрасывают на противоположную стену дрожащие тени, и обитателям пещеры виден лишь этот «теневой театр». Они сидят в такой позе с самого рождения, а потому убеждены, что на свете нет ничего, кроме теней.
Теперь вообрази, что один из пещерных жителей сумел вырваться из подземелья. Еще раньше он задался вопросом, откуда берутся тени. В конце концов ему удалось освободиться от пут. Как ты думаешь, что происходят, когда он поворачивается к фигурам у себя за спиной? Прежде всего, его, естественно, ослепляет яркий свет. Не только свет, но и сами четкие изображения предметов — ведь до сих пор он видел только их тени. Если бы он сумел перелезть через стену, а потом, проскользнув мимо костра, выбраться из пещеры на поверхность, его должно было бы ослепить еще больше. Но, протерев глаза, он бы, несомненно, поразился красоте окружающего мира. Он впервые увидел бы краски и четкие очертания предметов, увидел бы настоящих животных и настоящие цветы, пещерные изображения которых были лишь жалкими их подобиями. Однако он и теперь спрашивает себя: откуда взялись все эти животные и растения? И тут он видит на небе солнце и понимает, что в реальной действительности именно оно дает жизнь цветам и животным, как костер в пещере давал ему возможность видеть тени.
