Ознакомительная версия.
Приходят в двенадцатый. Привет, девчата. Вот, веду вам новую ученицу. Знакомьтесь — Тася. Вот, Тасенька, здесь мы игрушки делаем. Прессуем, значит, пластмассу — получается сразу целое игрушечное ружьё. Новые станки, самые передовые методы. Конечно, считается вредная работа — пластмассу и полистирол прессовать, тебе пока нельзя здесь по закону, но — можешь начать комплектовщицей или упаковщицей. У нас тут весело. Смотри, это раздевалка, а это душ! А вечером молоко дают. А от профсоюза билеты бывают бесплатные, мы однажды даже на саму Любченко попали, представляешь? Ну, ты решилась, дочка? Я пошёл? Погодите… Что такое? Не хочешь здесь работать? Только не обижайтесь, пожалуйста! Просто я ещё не поняла. Пожалуйста, можно я ещё цеха посмотрю? Ой, да кто на тебя обижается? Посмотри да и приходи к нам! Да, Тася, пойдём, посмотрим, конечно. Только недолго, у меня времени мало.
Ну что такое, в чём дело?! Я игрушки делать не хочу. Вот те на! Ты что это?! Это что за капризы?! Я на радиозаводе хочу работать, а не игрушки делать. Оп-ля, Тасенька… Ну… раз так… пойдём тогда, где токаря да фрезеровщики. В девятый. Но предупреждаю, там коллектив мужской. Там нянчиться никто не будет. А ты работы не боишься? А резец заточить сумеешь? Меня же учат, радостно шепчет Тася. Я на станке хочу и буду! Ну и ну. На станке она. Ладно, пошли.
Привет, Израилевич! А это что тут с тобой такое? Тася?! Это что за имя такое?! В детдоме так назвали? Не, Тася — это нам не подходит, будешь у нас сразу целая Анастасия. По букве на каждый сантиметр росту. Ха-ха-ха! Где у нас тут скамеечки были? Z делал скамеечки, помнишь? Да ей таких целых две надо будет. Тася, ну как тебе здесь, ничего? Ну, молодец! Вы, парни, языки-то того этого, она по специальности, между прочим, как и вы, будет токарь. Вот так-то. Ну, смотри, Тася, вот, например, товарищ K. Он тоже начинал, как и ты, ещё учился, а теперь вон на доске висит каждый квартал. Показывай, какие ты детали работаешь. Ой, какие малюсенькие! Здорово! Нравится? Хочешь такие делать? Хочу… но… я что-то… подождите.
Чёрт подери. Тася. Чего ждать?! Я с тобой ничего сегодня не успею. Всё, Тася, я не знаю, что с тобой делать. Туда ты не хочешь, там — не желаешь. Я, знаешь, не люблю таких, как ты. Капризных. Знаешь как: если уж пришёл работать, то не выбираешь, а идёшь куда скажут. Выбирать-то тебе тут, между прочим, не очень-то и дадут. Это я с тобой нянчусь непонятно зачем. Всё, пошли обратно в двенадцатый цех, и баста. О-о-ой, ну всё, вот этого вот я вообще терпеть не могу, это что за вода…
Борис Израилевич, привет, это что тут у вас за раскардаш? А это вот, видите, к нам барышня на завод пришла. Тася зовут. Я её вожу, всё показываю. А она — то не хочу, это не умею. Так. Всё ясно. Борис Израилевич, вы можете идти к себе. Я потом сообщу вам о результатах трудоустройства товарища… как ваша фамилия? Товарища М. Итак, где бы вы хотели трудиться? На радиозаводе, это я понял. Что бы вы хотели делать? Каждый день?
Я конструировать люблю… Конструировать? Это значит, механизмы любите, так? Да… я даже у нас в детдоме однажды часы починила. Часы починила? Да… и на конкурсе моделирования первое место, с движущейся моделью экскаватора, я придумала, как его сделать, чтобы он взаправду копал, если чуть-чуть подтолкнуть, он потом две минуты копал. Две минуты копал? По-всамделишному копал экскаватор? А что он копал, если не секрет? Песок. Я принесу вам и покажу, если надо. Пожалуйста, можно мне в такой цех пойти, где конструируют? Пожалуйста! Хотя бы ученицей, я справлюсь, честное слово!
М-гм. Ну что я могу тебе сказать. У нас действительно есть такой цех. Называется — сборочно-механический. Собирают там из деталей блоки, а из блоков — приборы. Вот здесь вот этот цех находится. Да погоди, не радуйся! Чтобы там работать, среднее образование нужно. Понимаешь? А тебе до среднего ещё два года. Три даже? Мда. Ну ладно. Пойдём.
Товарищи, здравствуйте. Знакомьтесь: это товарищ М. Будет работать у вас учеником слесаря-сборщика. Да, она будет первой девушкой в вашем цеху, и я попрошу вас проявлять особую чуткость, товарищескую ответственность и лояльность. Если через месяц, Тася, я услышу от мастера, что ты не справляешься, пойдёшь трудиться туда, куда направит Борис Израилевич. Без писка. Идёт? Идёт! Спасибо вам огромное!! А как вас зовут?.. Модель экскаватора завтра с утра ко мне в кабинет.
Парк Екатерингоф засыпан ярко-белой черёмухой. Лепестки лежат в воздухе слоями, вздуваются рассыпчатыми кучами, плывут кружевом по реке, вихрятся в пыли. В шестом часу вечера солнце ещё стоит над пакгаузами, кранами и железными крышами. Весна — острые и яркие запахи, ветерки, напоминания, черёмуха и жареная рыба, гниль и свежесть, окрестная нищета, грохот ржавых острых крыш, — предельно насыщенный воздух, в котором перестаёшь чувствовать голод, холод, усталость, боль, а остаётся только лихорадочная и бессонная восприимчивость к счастью, тяга к непрерывной смене действий, цветов, лиц; вибрирующий, жидкий, радужный воздух беспамятства. Женщина лупит мужчину обрезком ржавой трубы по голове, кровь ливнем стекает по его щекам, он блаженно улыбается. На пороге трущобной лестницы сидит девочка лет восьми, дочь Светки-дворничихи, и рассказывает страшные истории, а её сестрёнка Вика, в рваных облупленных босоножках, сидит на корточках, сосредоточенно плюёт себе под ноги и возюкает пальцем по асфальтовой серой пыли.
Эх! Где бы драка, ну хоть бы кто-нибудь сегодня подрался, руки чешутся. На тебя бы, Паша, на самого дружину напустить. Надо работать лучше, тогда не будет оставаться столько лишней энергии. Ребята, у меня есть план действий (вынимает из сумки полулитровую мензурку). Ух ты, Таня, где ты такую взяла? У метрологов попросила, сказала, для чего, мне дали. А для чего? А вот для чего (рассказывает). Так: заходим. Я их давно подозреваю в недоливе. Пашка, а ты куда? Нет, мы тебя с собой больше не берём, без обид. Остаёшься караулить, тем более — вдруг драка. А можно сока, пожалуйста? (Три стаканчика по 200 мл. Таня S достаёт мензурку.) Это что у вас? Не волнуйтесь, народный контроль. (Валя-токарь работает на станке, который прозвали в цеху балалайкой, изготавливая самые мелкие детали на заводе.) Да не волнуйтесь вы так. Третий стаканчик с лёгкостью помещается в мензурку поверх двух первых, и здесь на авансцену выходит Вер-рка. Её голос угрожающе вибрирует. Итак. В полулитровой мензурке! Поместилось! Три стаканчика по 200 миллилитров! Позовите заведующего, мы будем составлять акт проверки. Правильно! — кричат покупатели. Мы давно замечаем! Никаких «слушайте», гвоздит Верка, мы тут не слушать пришли! А обвес фиксировать! И мы его — фиксируем! Нам ничего не надо (Валя). И вы не волнуйтесь. Всё будет нормально. Просто так делать нельзя. Правильно? Поэтому мы и составим акт проверки. Потому что люди хотят пить. А вы не доливаете. Да, да, одобряет народ. Хотим! А вы не доливаете! Мы и сами давно заметили! Но если бы не пришли с мензуркой, вы бы так и продолжали не доливать! Безнаказанность должна быть наказана. Молодцы ребята. Продавщица скисает. (В дверной проём заглядывает Пашка. Это подходящая минута. Была бы. Но Верка бдит, она показывает Пашке кулак, и Пашка живо делает такое лицо, будто и ничего.)
Вчетвером они идут по серой и свежей, тёплой улице. Пашка, а это правда, что ты бывший чемпион города по боксу? Спрашиваешь. Это все знают. А мой приятель — сам A, мы с ним в ремесленном вместе учились и в одной комнате жили. Как это не слышали? Ну, это ты просто боксом не интересуешься, а он — гремит! Он… он вообще гремит сейчас. Даже чемпиона мира этого, свирепого Хью, убрал в первом раунде. И ты с ним в одной комнате спал? А не боялся? Ага, бывало, среди ночи вскочим, и пошёл махач, я иногда свободно даже его на лопатки клал, врёт Пашка. А вот меня положи на лопатки, попробуй! — Верка топорщится поперёк дороги. Коренастая, плотная, глаза у неё мрачные, не на шутку бешеные. Да… положу тебя, обязательно, — говорит Пашка таким тоном, что Валя слегка краснеет, Танечка S возмущённо пыхтит что-то под нос и поправляет очки, а Веррке хоть бы что. Давай-давай! — кричит и наскакивает. Пашка аккуратно, лениво берёт Верку поперёк платья и взваливает на плечо, а она брыкается, продолжая свою древнюю, как мир, игру, — но вдруг Пашка прислушивается… принюхивается… ставит Верку с размаху на асфальт, не замечая, что у неё слетела туфля, и устремляется вперёд. Подрался кто-то, — Танечка. Дай человеку любимым делом заняться. Верка скачет к туфле на одной ножке: меня-то подождите, э!!
Пашка уже в гуще событий. Валя K присматривается, но, как ни старается, не может понять, кто кого бьёт. И как Пашка с ходу разбирается? Да ничего он не разбирается, бьёт куда попало, и всё. Ты бы, Валя, пошёл ему помог. Нашла что советовать, Валя, не ходи! Девочки, я вас так люблю, говорит Валя K. Фи, я тебе добра желаю, а ты хамишь. Да ты просто боишься драться. Оставил приятеля в беде! Я тогда сама пойду! — Вер-рка подлетает к драке и хватает одного из дерущихся сзади за шею; тот, не ожидав подвоха, теряет равновесие и чуть не падает назад, Верка отцепляется и отпрыгивает. Народная дружина, громко говорит Танечка S, подходя к драке, вот тут-то всё и заканчивается; вернее, конечно, не всё, шум стоит ещё долго, но уже подтягиваются и дворник, и сварливая бабушка с исцарапанными ногами, и поддаёт жару с подоконника многодетная мама, и солидный товарищ вылезает из подъехавшей «Победы», а что за товарищ, неизвестно, и, в итоге, конфликт разбавлен. Пашка, возбуждённый и всклокоченный, но почти невредимый, машет руками и что-то трещит, а солнце уже скрывается за домами, и огромные листья тополей висят в воздухе почти неподвижно, и пахнет озоном: будет гроза.
Ознакомительная версия.