Еще я хочу сыграть в «Помощь детям Чернобыля», они опять появились. Там можн о рвануть 2.000.000 долларов. У продавцов блоки по пять. Я складываю на столе подобие их поля, плюю на ладонь, бью двумя пальцами — куда полетела слюна, это и буду брать. Вот в чем цимус — вы поняли? — есть судьба и надо в нее внедриться.
Конечно, сыграю в «Золотые ключи», мне хочется заиметь элитную квартиру с евроремонтом в элитном месте — до скольких лет можно жить с родителями в их конуре?!
Теперь мне нужны деньги, совсем немного, двести тысяч. Иду к предкам. Они вернулись из Китая, теперь собираются в Турцию «челноками». Кончилось ваше время, отъездились каждое лето в Крым в санаторий, накидали камней, преподавая свои науки, теперь собирайте. Они, конечно, меня отлаяли, но деньги дали. Я втер, что мы с товарищем регистрируем ТОО и не хватает пять тонн дать в лапу в мэрии. Старики расщедрились и дали тонну.
Счастливого пути, коммерсанты, — вы вернетесь, а меня уже нет, я уже реально в «Золотых ключах», делово подкатываю к вам на «блейзере», сажаю к себе и везу типа в гости на сейшн. Я выберу хауз в Дворянской усадьбе 21-го века «Покровское-Глебово», мне это местечко нравится — суперактульная заповедная зона на берегу Химкинского водохранилища. Не случайно, пацаны, кто-то сказал: «хочешь быть умным и жить долго, чаще смотри на текущую воду», вот я и буду смотреть. Охрана, конечно, стариков не пускает, я реально говорю «отстой со мной», старики в полном отпаде. И поделом — сколько денег истратили на визы и паспорта, сто раз могли сыграть хотя бы в «Бинго».
Главное, конечно, правильно помолиться. Я закрыл глаза и молюсь. Тут как раз позвонила Полина. Она! Мне! Сама! Невероятно… Махан сразу настрополилась, так и хочется ей подслушать. Какой у девочки ангельский голос, какие чудные модуляции, особенно, когда она хочет, чтобы сделали по ее прихоти. Наверное, я изменился в лице, потому что родители сделали вид, что им все равно.
— Будете ли вы сегодня в школе? — нежно спросила Полина.
— Нет, никак не могу, — возразил я.
— Не груби, — зашептала мама, — зачем ты такой грубый!?
— Заткнись! — заорал я, закрывая ладонью трубу.
— Но, позвольте, почему не можете, ведь сейчас каникулы? — спрашивала Полина.
— Именно поэтому не могу. Помогаю одному товарищу в его СП, мы как раз регистрируем ТО с ограниченной ответственностью, очень просили де Бирк и Саша Черный… — одним словом я отлил девушке столько пуль, что в телефоне стало трещать, а ее голос заволновался.
Родители поглядывали друг на друга с гордостью, вот, дескать, какой у них новый русский сынок, не зря старались, не досыпали ночами, не ели вкусного. Моя суровая грубая мама прослезилась от счастья, а потом вынула из специально сшитого от воров и таможенников пояса сто гринов, соврала, это последние…
— …Ты никого сюда особенно не води и ничего из дома не продавай. А кто это тебе звонил — таким вежливым приятным голосом?
— Это новенькая учительница по биологии, — сказал я абсолютную правду.
— Хорошая девочка?
— Папа у нее демократ, депутат государственной думы.
— Дай Бог, — разволновалась мамаша. — Дай Бог.
Мой папа, который не сумел стать ни демократом, ни депутатом, покраснел и потупился, потому что мама с негодованием посмотрела на него и сказала:
— Вот есть же люди. Умный человек — не тот, кто упрямится, как осел, а тот, кто всегда умеет приспособиться к жизни.
Я ее обожаю. Я не могу понять, почему я ее так обожаю. Я убеждаю себя, что она не красавица, и никак не могу убедить. Допустим, у нее обыкновенное личико… но ведь вру, конечно, не обыкновенное. Она красива, как Ремедиос Прекрасная, советую вам почитать «Сто лет одиночества» — это вещь, кто не поймет, я потом объясню, вещь действительно сложная, большое не бывает простым… простое — только великое…
У Полины, господа вурдалаки, такая нежная чистая кожа, словно она живет не в городе, а в деревне и целыми днями пьет молоко… «Ты моя молочница», — прошептал я, шагая в банк мимо гольф-клуба. Проходила какая-то старая жабка с собакой, услышала мой страстный шепот и кинулась наутек… Н у, хватит ржи, это еще не хьюмор… Я прошу внимания… Глаза у Полины очень красивые, большие, я бы, наверное, сказал, как у лани, если бы видел когда-нибудь лань. Они у нее всегда немножко испуганные, как у лани, которая боится, что ее вот-вот сожрет тигр, и радостные, как у ребенка, который еще не знает, что жизнь нелегкая штука. Вдобавок они немножко косят — это просто отпад, от этого я балдею и завихряюсь в цунами. Ша!.. Я кому сказал?!.. Я базлал, кто будет дрочить, тому х… отрежу?.. Я базлал. И это последний клекот: кто будет дрочить, тот сам себе х… откусит. Вынуть кулаки из карманов! Я говорю о прекрасном, ведите себя красиво…
Я кому, блин, сказал: когда я говорю о прекрасном, ведите себя красиво?!..
…Даже если она не красавица, она всегда выглядит так, что интереснее любой красавицы. Мне хочется постоянно обнимать ее. Держать, крепко прижимая к себе, тонуть в испуганных, счастливых глазах, целовать, не переставая, мягкие теплые губы… Но кто я такой, чтобы это было со мной? Можно сказать, никто, вот в чем моя проблема…
Когда я иду мимо гольф-клуба, я всегда смотрю на машины, которые там стоят. Я никак не могу решить, какую же покупать, мне и джипы нравятся и не джипы. Вот эта вроде бы ничего — как она называется? — «Линкольн-Навигатор», пожалуй, она ничего. А эта? — «Тойота Ланд Крузер». Н у, это вообще танк. Какой русский не любит танк? В конце концов я эту тоже куплю. И еще какую-нибудь легковую, типа «роллс-ройс». «Мерседес», согласитесь, слишком банально. Ну и, конечно, «Хаммер». «Хаммер» я тоже куплю, это актуальная тачка.
Вы не заметили, что везде почему-то много японцев? Лично меня это несколько умиляет. И они почему-то всегда веселые, не как мы. Конечно, это очень полезно для здоровья — бегать с сумками на колесиках по разным крутым местам. В России им здорово повезло, есть где побегать. Они бегут мимо церковной ограды на горку, где раньше было церковное кладбище, а сейчас на самом высоком месте стоит большой деревянный крест. Они бегут мимо креста со своими колясками и сбегают вниз. Интересно, у себя в Японии они разрешают иностранцам бегать с колясками по могилам своих родителей? Куда только не ходили прихожане храма, кому не писали, чтобы не бегали так по могильнику, — толку нет никакого, реальные деньги решают все.
Из церкви слышалось песнопение. Несмотря на будни, шла служба, наверное, был какой-то большой православный праздник.
— Единственное, чего я боюсь, — сказал мне Виталий, церковный сторож, в прошлом тоже историк, окончивший МГУ у самого Зайончковского и защитивший диссертацию у Лотмана в Тарту, — что я как-нибудь не сдержусь и из-за меня будут большие международные осложнения.
Я посмеялся над ним. Я сказал, все в норме, Виталий, у кого бабло, у того все.
— Но это неправильно, — ответил Виталий. — Когда мы умрем, Господь расставит нас по своим местам.
Мне стало невесело, я подумал, что там мое место будет еще хуже, чем это. Я купил в лавчонке свечку за сто рублей, вошел в храм и поставил перед иконой. Я попросил у Господа, чтобы Он послал мне самые главные выигрыши по всем лотереям на те билеты, которые я сейчас пойду и куплю. Еще я попросил о том, чтобы Полина полюбила меня так же безоглядно и сильно, как полюбила Амаранта Урсула последнего в роде Аурелиано Буэндиа.
На проповеди настоятель храма высказал интересную мысль, что Господь всегда поможет тому, кто просит у него. Я прошу! Однако первый шаг должен сделать сам человек, добавил иерей и почему-то посмотрел на меня… у меня даже голова закружилась от этого его странного взгляда… Я делаю!!.. И главное, надо очень сильно верить, что Господь поможет тебе, и тогда он поможет, отец Сергий все смотрел на меня. Даже такой пример — Господь пошел по морю аки по суху и сказал ученикам: идите следом. И вот они пошли; кто верил, что может идти по воде, как по суше, раз сказал Господь, шел да шел, даже не промокая. Но вот один усомнился, что способен на это, и тут же ушел под воду. Господь спросил, почто не верил, Неверующий? Слаб ты…
А я верю!!! Я подумал, надо будет как-нибудь походить по пруду.
Вот будет здорово! Приезжаю я с Полиной на «роллс-ройсе» с кожаными сиденьями к пруду на Довженко. Все там плавают, бултыхаются, а я спокойно так иду себе по воде, аки по суху — все, конечно, в ужасе, захлебываются от удивления, а Полина любит меня, как же таких не любить, даже если у них один глаз зеленый, а другой вообще голубой. И совсем это нетрудно, надо только верить, что можешь, и все будет, как хочешь. Ах, как хорошо! Спасибо тебе, батюшка, отец Сергий Правдолюбов, потомственный, в десяти коленах священник, за твои слова, как ты понимаешь нас грешных… Скажу честно, у меня с ним неловкие отношения, был однажды у нас такой странный случай, ладно, не буду сейчас об этом…
