Ознакомительная версия.
В школе у них не было классов. Были взводы и роты. Когда пришло время вступать в комсомол, Ларчика приняли в первом потоке и тут же выбрали комсоргом и командиром взвода. Так они и учились: сначала обычные уроки, а потом уроки НВП, где звучала команда «Газы!», где из них делали солдат. Сборка-разборка автомата Калашникова, стрельба из положения стоя, из положения лёжа. Лазание по канату, через забор, через огонь, хождение по лестнице: ногами, руками. На скорость. Метание гранаты.
– Рядовая Заплатинская, как вы метаете гранату?! Вы себя на ней подорвёте, а не врага!
– Товарищ лейтенант, а я дождусь, когда враг подойдёт поближе, – и сразу всех!
– Рядовая Заплатинская!
– Я!
– К доске!
– Есть!
– Расскажите нам устройство Боевой Машины Модернизированной…
Так прошли её детство и юность.
История маленькой девочки
Информацией можно отравиться, поэтому её нужно выдавать порциями.
Уважаемый читатель, хотелось бы обратить ваше внимание на то, что все герои этой истории выдуманы, все совпадения случайны. Это вымысел, поэтому автор позволила себе отсутствие связного сюжета и соблюдения хронологии развития событий.
Жила-была девочка, маленькая-премаленькая. Однажды она решила посмотреть мир и отправилась в город E. В городе E она долго не могла найти гостиницу, бродя по ночным улицам, и на неё напал один злой человек.
– Вы хотите изнасиловать меня прямо здесь, среди этих опавших листьев и грязи? – спросила маленькая девочка.
– Да, – ответил злой человек.
«Так вот как теряют невинность», – подумала маленькая девочка и испугалась. Не человека, а самой ситуации.
Но тут из чёрной-пречёрной ночи выскочила чёрная-пречёрная собака и набросилась на обидчика. «Наваждение, – подумала девочка. – Или Бог помогает». И ушла.
А перед сном она решила, что город E совсем не для маленьких девочек. И ещё она дала себе «клятву Сталина», что никогда ни один мужчина не увидит страха в её глазах. Девочку звали Лара.
На следующий день Лара сдавала экзамены в театральный институт, и все спрашивали, почему она такая бледная.
Экзамены она сдала хорошо, но в институт всё равно не поступила, потому что для этого нужно было иметь маму, работающую директором дома мод «Рубин». Однако её заметил сидевший в комиссии известный режиссёр. И пригласил к себе. Так Лара попала в театр.
По ту сторону сцены публика была довольно эксцентричная: всё время обсуждали чей-то нос или чей-то глаз. Кто как танцует. И кто с кем спит. А ещё молоденькие актрисы любили ездить развлекаться с сомнительными личностями. Однажды они так съездили, и их здорово побили за отказ «оплачивать услуги», но они всё равно решили поехать во второй раз, потому что им было скучно.
– Пусть едут, – сказала Элен. – Пусть их всех там изнасилуют и морды набьют, может, это их хоть чему-нибудь научит.
– Да, но они же… девственницы. И сами не ведают, что творят, – возразила Лара. – Будет лучше, если я поеду с ними и спасу их, если потребуется.
– Тебе это надо?
– А кто, если не я?
И она поехала.
Сначала был банкет. Все сидели за столами, ели, пили и вели светские беседы. Всё было спокойно и тихо. Но потом молоденьких актрис, по одной, стали растаскивать в разных направлениях какие-то тёмные личности, а тех, кто сопротивлялся, начинали бить. Лара поняла, что «направлений» слишком много, а её одной слишком мало, чтобы «спасти всех». И тогда она сделала первое, что ей пришло в голову (времени на раздумье не было). Она разыграла сердечный приступ. Так убедительно, что началась массовая истерия. А закончилось всё неотложкой. Усилием воли, Лара почти остановила себе сердце…
«Да, – подумала она, выходя из больницы, – человек сам не знает своих возможностей…»
Когда театр становится твоей работой, это уже не так интересно. Да и зрителей совсем не видно от слепящих глаза рамп. Одна сплошная чернота. Однако…
Театр! Эта пьянящая, всепоглощающая, завораживающая, головокружительная сила театра! Когда ты выходишь на сцену, а там – они! Зрители. Ждут. Сотни ожидающих глаз! И ты можешь заставить их смеяться или плакать, сожалеть, негодовать или радоваться, Ты можешь сделать так, чтобы они, затаив дыхание, слушали и ловили каждое твоё слово, каждый твой жест. Негодование и восхищение, восторг и презрение, любовь и ненависть – ты можешь вызвать у зрителя все эти чувства, это всё в твоей власти!
А когда ты уже известен и каждый твой выход на сцену встречается громом оваций и бурей восторгов, ты волнуешься ещё больше. Волнуешься и боишься разочаровать. И ты должен выдержать паузу (чем талантливее актёр, тем дольше он держит паузу). А потом начать, нет, не играть – жить, и заставить ИХ жить этим. О эта непередаваемая власть театра, эта бешеная страсть театра!
Чтобы быть актёром, нужен богатый внутренний мир. Без этого никак. Нужно много читать и наблюдать за людьми. Везде. На остановке, в автобусе, на улице, в магазине. «Чтобы понять, о чём человек думает, постарайтесь принять его позу. Постарайтесь представить, что у него произошло до того, как вы его встретили. Что у него произошло вчера», – учил их Режиссёр.
Он никогда не разрешал им сразу учить текст. Никогда. Сначала изучите персонаж. Почему он (персонаж) говорит так? Выбирает именно эти слова, именно в такой последовательности? Почему он так выстраивает фразы, предложения? Почему не иначе? Постарайтесь узнать о своём персонаже как можно больше. Из произведения, из жизни автора, из описания быта того времени, из всех книг, которые вы найдёте, как-то связанных с этим персонажем и тем временем, в котором он жил. Почему ваш персонаж думает и поступает именно так? почему он так себя ведёт? Чем он живёт? Чем живут люди, окружающие его? Постарайтесь, чтобы этот персонаж стал вашим родным, самым близким человеком, чтобы вы научились его понимать. Понимать и принимать. Таким, какой он есть. Постарайтесь стать им. И вот когда вы почувствовали, что стали этим человеком, тогда можете приступать к разучиванию текста. Тогда его слова будут для вас родными и естественными. Вашими. Его слова, его реакция, его поведение – это будет всё родным и понятным. Это вы сами. Так учил Режиссёр.
Он учил их мизансценам. Это когда открывается сцена, а там никого нет. Только предметы. Но предметы выстроены так, что зрителю сразу становится понятным, что здесь произошло.
Он давал им упражнения и на беспредметное действие: нужно было так обращаться с несуществующим предметом, чтобы всем стало понятно, что за предмет и какое действие с ним совершается.
Режиссёр был великим юмористом и любил экспериментировать. Например, он делил группу на две подгруппы и давал два разных задания каждой подгруппе. Ни одна из групп не знала о задании другой группы. Одной группе он говорил: «Сейчас к вам придут шпионы, которые у вас будут осторожно выспрашивать разного рода информацию, а вам нужно делать вид, что вы не догадались, что они шпионы, но при этом установить, с какой целью они выведывают и какого рода информацию, что конкретно они хотят узнать». Второй группе он говорил: «Вы врачи-психиатры. Сейчас вы пойдёте в больницу, где вам нужно осторожными расспросами выяснить, каким психическим расстройством страдает пациент, и поставить диагноз». Потом Режиссёр разводил всех по парам и с наслаждением наблюдал за процессом.
Он учил их чувствовать друг друга. Например, садил всех на стулья в два ряда. Первый ряд должен был просто сидеть, а второй ряд – закрыть глаза и представлять, что впереди сидящий человек раздевается перед ним, а это противно. И вот когда степень отвращения достигнет пика и уже нет сил дальше за этим наблюдать, нужно было открыть глаза и посмотреть в затылок впереди сидящему. А впереди сидящий должен был повернуться назад, как только он почувствует взгляд на своём затылке.
Режиссёр давал им совершенно противоположные сверхзадачи и говорил: кто талантливее, тот и вытянет сверхзадачу. Никому не хотелось быть бездарностью. Впоследствии, это упражнение очень помогло Ларе и даже спасло ей жизнь. Любую жизненную ситуацию она воспринимала как упражнение на сверхзадачу. Например: «У него (бандита) сверхзадача – убить, у меня сверхзадача – не допустить этого». Она никогда не была бездарностью.
A однажды Режиссёр заставил Лару повторить «подвиг Комиссаржевской» и рассказать историю таблицей умножения. Так, чтобы всем было понятно. Если бы он знал, если бы он только знал, как пригодятся его уроки актёрского мастерства, когда придётся не только таблицей умножения, а одними взглядами составлять целый рассказ так, чтобы тебя поняли. Чтобы спастись или спасти товарища.
По программе актёрского мастерства им полагалось знать танцы народов мира: и «французский бытовой» семнадцатого века, и танго, и вальс, и даже популярную в то время ламбаду. Однажды их хореограф, знаменитость города E, пригласил всю труппу на просмотр латиноамериканских танцев по видео. Но время доступа к видео было неудачным: в расписании стояло «актёрское мастерство». Все начали умолять Режиссёра перенести, так как будут латиноамериканские танцы с «элементами эротики». И тогда Режиссёр остановился, медленно развернулся и произнёс: «Эротика – это красота женского тела. Вам это не грозит».
Ознакомительная версия.
