То лето, когда он поступал, стало одним из моих кошмаров наяву. Как вспомню – вздрогну, будто окатывают холодной волной. А как готовились, планы строили! – ничего не помогло. Какой был ужас, когда все подряд знакомые в июле – августе интересовались – КУДА? – а я с глупой улыбкой дуры начинала объяснять, что пока никуда, но вот есть ещё шансы… хотя шансов уже не было… А состояние сына – обреченность во взгляде, непонимание – как так, все одноклассники и знакомые в ВУЗах, а он… Это мне мстила жизнь за сверхлегкое поступление в МГУ дочери и мое хвастовство направо и налево тем фактом. Испытал он и дополнительное собеседование в Бауманку на самый крутой факультет ИУ, куда его пригласили с полупроходным баллом – мы почему-то были абсолютно уверены, что его возьмут как спортсмена – и получили первый шок, когда взяли всех своих, из школы при Бауманке, и отказались от остальных. Точнее, нам, оставшимся полупроходным неудачникам, предложили учиться за деньги – до вечера надо было принести тысячу долларов. А где их взять? – конечно, мы не смогли. Черт дернул нас подать документы именно на тот факультет – на любом другом с этими баллами он становился студентом. Были и локальные радости – прилично написал письменную математику на ВМиК в МГУ, но, к сожалению, неудачно решил физику и недобрал баллов. Неплохо написал математику и в Финансовую Академию – провалился на остальных предметах. А в Налоговую Академию его математика была вообще одной из лучших, самый высший балл – и низший по русскому. Ничего не забыла? Что-то еще… Кинулись в РГАФК, на кафедру шахмат, где бы он точно прошел – а документы уже не принимали. Мое состояние тогда можно было описать одним словом – паника, а сына – шок. Спасла нас Янкина учительница – позвонила вечером по телефону и сказала, что завтра последний день принимают документы в МГ*У, и мы помчались туда с утра, отстояли очередь и сдали документы самыми последними! – их, оказывается, принимали до обеда. В тот день у Лешки поднялась температура за 39, он потерял сознание на минуту – дело было в метро. Сполз по стеночке… ужас, чуть не померла тогда рядом с ним. Не помню, как добрались до дома… Математику любимую, наевшись жаропонижающего и сбросив температуру до 37, он написал на тройку – проще говоря, завалил. После этого я перестала испытывать судьбу и переписала заявление на платное отделение того ВУЗа, поскольку можно было платить по семестрам и вполне нормальную сумму. Я была нервно и физически истощена, а про сына и говорить нечего. И хвала Богу, что существует этот ВУЗ! Иначе быть моему Лехе в Чечне.
Так вышло, что фактически я еще дважды – кроме собственного обучения – отучилась в школе. И если б поступала сама, то точно прошла бы на бюджет в МФТИ (но не на самый крутой факультет, не привирай) и Бауманку (на ИУ бы зацепилась!), а вот в МГУ только на физфак, на притягательные для меня ВМиК и мехмат – вряд ли, там еще и удача нужна, и способность быстро соображать, у меня все же соображалка медленно работает.
Почему сын так не хотел учиться в школе? Наверное, виноват спорт. Да, сыночек мой – звездочка местного уровня, о нем писали газеты, наша фамилия стала известной в определенных кругах, получал губернаторскую стипендию. Твердо шел своим курсом, не желая делать ненужной работы, и так времени не хватало. Уезжал на соревнования часто и подолгу, бывал в других странах. Выбрал для себя, что интересно именно ему, и никакая упертая мать не могла свернуть его с пути и заставить работать по нелюбимым предметам.
Его успехи в спорте наверняка заставили Яну грызть науку с еще большим остервенением, вопреки природным желаниям, породили что-то вроде злобы к брату – она вынуждена осуществлять заветные желания матери, а он свободен! А Лешенька и не подозревал об ее страданиях, всегда беззаветно и преданно любил сестру. Мои слова чаше всего пропускал мимо ушей, а к ней прислушивался.
Поступив в МГУ, Янка поселилась в общаге. Серьезные ВУЗы предоставляют студентам из нашего городка общежитие, как иногородним – хоть какое-то преимущество перед москвичами. Кстати, мне смешно, когда говорят о блате и знакомствах. Ничего подобного у них на факультете она не видела, по крайней мере, мне не говорила, за общагу вычитали из стипендии в сумме трех батонов хлеба за месяц. И саму стипендию получала всегда и большую, раз в пять большую, чем в среднем по стране. Это тоже повод моей большой гордости. О жизни в общаге надо писать отдельную книгу. Главное – ей там хорошо, она нашла подруг и друзей, завела знакомства, живет другой жизнью. К нам заявляется где-то раз в месяц, одарит своей энергией, кое-чего порасскажет – у меня глаза на лоб лезут, как живут студенты, – и упорхнет. В плане учебы я стала больше совершенно не нужна – во-первых, вряд ли потянула б, а во-вторых, она и сама прекрасно справлялась. Это не значит, что всегда все могла решить или написать любую программу – вовсе нет! – это просто невозможно для нормального студента с такого серьезного факультета! Но она была способна организовать решение любой проблемы или совместным «мозговым штурмом» с подружками, или поймав в сети того счастливчика, кто решил задачу или справился с программой. Им всегда оказывался человек мужского пола, конечно, который зазывался в их комнату, поился чаем с пирожными, млел и все подробненько объяснял, и после этого входил в число друзей и еще и еще раз старался попасть к ним, чтоб чем-нибудь помочь – вот когда, наконец, проявилось преимущество женского пола! Любой парень с радостью им помогал, очаровательным беспомощным и таким малочисленным и редким в природе как вид умным девчонкам с ВМК, но никогда не делал того же для своего пола, да они там в большинстве своем гордые – и не примут помощи, хотя тут нужен более подробный анализ, к чему я пока не готова. То есть я перестала быть нужна дочери, она пока этого не понимает, но я уже чувствую – отдаляемся. Смотрит на меня каким-то новым взглядом, появилась уверенность в своих силах, понравилось жить самостоятельно. Я специально ей не навязываюсь, не зову, не хочу мешать ее жизни. Чувствую, что наш городок ее давит, не комфортно ей с нами. Птичка выпорхнула – счастливого полета!
Лехе общага не полагается – он же платник. Конечно, можно по контракту за не такие уж большие деньги (но раз в пятьдесят больше, чем бюджетникам) снять место там. Но смысл! – придется жить с другими в одной комнате, а контингент-то уже не тот, что в МГУ. И там с парнями тоже не все так просто, а уж здесь… Жутко боюсь наркоты, пьянства, криминала. Нет уж, пусть лучше с нами, под приглядом. Не хочу лишнего повода и соблазна. Вон у знакомой сын в МФТИ поступил на бюджет, а живет дома – отказались от общаги, побоялись.
Теперь Лешка ездит почти каждый день на учебу, не менее четырёх часов в день съедает дорога, но конечно как всегда с ним – не на все пары, а только на интересные ему. Поначалу я помогала – писала рефераты, например, но уже не парилась особо – он находил в Интернете информацию, сбрасывал пяток нужных, моим делом было сверстать из них один оригинальный. Я с удовольствием этим занималась, было интересно. Но гуманитарные предметы закончились, и почти год уже для меня нет работы – всю абракадабру по шифрам (он на факультете защиты информации) и компьютерам делает сам. Причем неплохо. Если занимается – то «5» ему ставят, да еще и хвалят. Конечно, нам с ним обидно, что он, один из самых «шарящих» в программировании студентов, имеющий неплохие оценки в зачетке – и платник, когда его друзья, явно более слабые, в основном, учатся бесплатно. Но, в конце концов, я смирилась с этим.
В спорте же с переходом из детских кругов во взрослые он затерялся. Как-то еще что-то пытается, но не тянет, все глохнет. И начал мой сынуля все больше сидеть дома, за компом. Освоил в совершенстве, обновил «железо», регулярно меняет операционки, пугая нас всякими новшествами. Приехал из универа – и за комп. Даже в туалет позже. И до ночи. Я засыпаю – он за компом. Просыпаюсь, бужу, кормлю, даю денег, провожаю до двери – ручкой мне помашет и пошел. В этом его увлечении большой плюс для меня: перекинула всю ответственность за состояние компа на него, да к тому же отслеживаю без всяких усилий новые веяния. Только глаза таращу на новые фишки, ели успеваю осознать с чем едят.
А с сыном разговор чаще всего такой: – Мама, неси!
Это значит, хочет кушать и я должна его кормить. Что и делаю, предварительно побрюзжав. На подносик красиво составлю чего-нибудь пожевать – и под нос ему, между ним и клавой (клавиатурой, в смысле), в темную комнату. А сама зырк в комп, все считаю с экрана, да еще вопросик какой-нибудь задам. На один вопрос чаще всего ответит, а потом так ласково сильной мужской рукой отставит подальше: – Не мешай.
Пробовала не кормить – так он и просидел весь день голодный, потом кровь носом пошла. Тут у меня, конечно, проснулась совесть и я понеслась готовить и снова оформлять подносик.
