* * *
Пространство родины должно быть соразмерно пространству жизнедеятельности человека. Если пространство родины слишком велико, созидательная энергия человека падает, он чувствует, что ему не под силу обуютить пространство родины. Но если он проникнется мыслью, что каждому обязательно нужно обуютить только ближайшее окружение — место работы, семью, дом — и тогда родина обуютится сама, его не будет угнетать слишком большое пространство родины, как нас вообще не беспокоит пространство космоса.
* * *
Есть Добро и есть Зло. Соединяющее звено — мошенник.
* * *
В Германии в метро вдруг увидел лифт.
— Для чего это? — спросил у своего спутника-немца.
— Для инвалидов, — сказал он.
Вот это и есть настоящее народолюбие, забота о человеке. Российскую власть всегда раздражал ее собственный народ, хотя власть всегда лицемерно клялась в любви к народу. Может, народ раздражал власть именно из-за этого вынужденного лицемерия. Как же она могла стараться облегчить жизнь народа, когда он всегда ее раздражал. Народ раздражал власть, потому что, при всей ее тупости, она понимала, что реальный народ не похож на образ того народа, который она выдумала из идеологических соображений.
* * *
Этот поэт разбирается в стихах, как пингвин в Библии.
* * *
Ничто так не обнажает истинное состояние ума человека, как попытка определить соотношение далеких друг от друга вещей. Тут-то обнаруживается замаскированный дурак или неожиданный умница.
* * *
Вот что было в детстве. У нас во дворе росла молодая шелковица, но она была дикая, неплодоносная. Однажды отец на моих глазах подошел к ней с двумя маленькими веточками плодоносной шелковицы. Он вынул финский нож, расщепил в двух местах стволик шелковицы и сунул в расщепы две веточки.
— Теперь будете есть шелковицу, — сказал он.
Мне это показалось фантастическим. Как же я радовался и удивлялся, когда в этот же год дикая шелковица покрылась обильными ягодами.
А теперь я думаю: а что было бы, если к культурной шелковице привить веточки дикой шелковицы? Перестала бы она плодоносить? Хотя я ничего не понимаю в этом деле, а спросить не у кого, я почему-то твердо уверен, что культурная шелковица не перестала бы плодоносить, то есть она отторгнула бы эту прививку. Если я прав, то все живое несет в себе в зародыше готовность к цветущей сложности. Так, я думаю, устроена природа и даже человек.
Какой величайший источник оптимизма, все живое ждет прививки культурной шелковицы, иначе говоря, прививки Добра. Бесплодие есть дикое состояние, но несущее в себе в зародыше готовность к плодоносной прививке. Значит, при всех сложностях жизни все живое всегда в ожидании плодоносной прививки. Все живое знает об усилиях Добра и с терпеливой нетерпеливостью ждет их.
* * *
Начало мудрости, оно же старение — это когда созерцание делается сладостней похоти.
* * *
В пустой голове каждая последняя информация становится главной.
* * *
Глупые люди любят разносить сплетни. Излагая сплетню, глупый человек проникается уверенностью, что он гораздо информированней своего собеседника и, следовательно, сам умней, чем кажется многим людям.
* * *
Противно, когда поэт ковыряется в стихах, стараясь быть умным. Надо быть заранее умным, чтобы думать в стихах только о свободе самоотдачи любимой мысли.
* * *
Лакейство — мурлыкающее хамство.
* * *
Мудрый сразу видит много глупостей со всех сторон, и от этого у него опускаются руки в борьбе с глупостью. Остается насмешка.
Ограниченный человек видит одну глупость и воинственно вступает в борьбу с ней, думая, что, победив эту глупость, он покончит с мировой глупостью. Отсюда пафос борьбы.
* * *
Я, конечно, ничего не понимаю ни в экономике, ни в финансах, но, когда высокопоставленные чиновники об этом говорят по телевидению, я по их интонации чувствую, что они не уверены в том, что говорят.
* * *
У него был такой плоский ум, что никто не заметил, что он сошел с ума. Щелчок колеса на стыках рельс, и больше ничего.
* * *
Как бы ни объективизировал свое творчество писатель, мы всегда чувствуем личность этого писателя за его героями. И если мы любим этого писателя, мы наполовину любим его творчество, а наполовину его самого, даже не отдавая себе в этом отчета.
Но бывают хорошие писатели, например, Бунин и Набоков, личность которых закрыта, это лишает их какого-то дополнительного обаяния. Особенность русской литературы — почти все писатели душевно распахнуты. От Пушкина до Есенина и Мандельштама. Это делает их особенно привлекательными.
* * *
Самая плодотворная доброта — это доброта, которая делается молча. Человек, который, делая нам добро, сопровождает его многими словами, рискует уполовинить нашу благодарность.
* * *
Политика настолько цинична, что вызывает нравственное возмущение даже у безнравственных людей. При этом они, вопреки логике, не отказываются от своей безнравственности, а, наоборот, укрепляются в ней. Наша маленькая безнравственность, думают они, пустячок по сравнению со всемирной безнравственностью политики.
* * *
Накачивание мускулов сопровождается накачиванием агрессии.
* * *
В литературе тихая метафора несвободы всегда долговечней крика о несвободе.
* * *
Кометы, астероиды во мгле
Срываются, сгорая без остатка,
Чтоб люди утешались на Земле:
И в небесах нет полного порядка.
* * *
Пессимизм — лучше уныния. Пессимизм — тоска по полюсу добра, следовательно, признает его существование. Уныние вообще не видит никаких полюсов.
* * *
В парикмахерской. Постригся. Спрашиваю:
— Сколько?
— Сто рублей.
Я молча заплатил и уже собирался выходить.
— Вы пенсионер? — вдруг спрашивает парикмахер.
— Да.
Он возвращает мне пятьдесят рублей. Оказывается, есть закон, по которому в парикмахерской пенсионеров должны обслуживать за полцены. Удивляюсь честности парикмахера. Я же ни на что не претендовал. Кстати, больше я его никогда не встречал, хотя неоднократно заходил в эту парикмахерскую. Возможно, не попадал в его смену, а может быть, его уволили.
* * *
В детстве было приятно притронуться к дереву, прислониться к нему, обнять его и особенно залезть на него. Удовольствие от карабкания по веткам, как я сейчас вспоминаю, превосходило цель — доползти до плода. Думаю, в детстве наша психическая организация более чуткая. Это бессознательное лечение, гармонизация души.
* * *
Знаменитое рассуждение Достоевского, что если Христос и истина не совпадают, то он с Христом, а не с истиной. Полемическое недоразумение, ибо для верующего Христос и есть истина, и никакого раздвоения не может быть, можно просто отпасть от веры.
* * *
Ютился под кремлевской стеной, в результате выстроил себе прекрасный особняк. Мораль — знай, под какой стеной ютиться.
* * *
— Я не настолько храбр, чтобы быть простодушным, — сказал он.
Простодушие — безотчетное, соприродное приятие Божьего мира. Простодушный может быть храбрым, трусливым, умным или глупым, но приятие мира сильнее этих свойств.
* * *
Сидят два друга, разговаривают и пьют. И вдруг один из них страшно обхамил другого. Тот молча встал и ушел. И больше с ним никогда не встречался. Обхамивший закомплексовал. Он стал подсылать к нему знакомых с тем, чтобы тот простил его и они снова подружились. Тот, кого обхамили, уклонялся от возобновления дружбы и встреч. Обхамивший упорствовал в течение трех лет. Он был страшно самолюбив, и в том, что его друг после хамского обращения молча встал и ушел, он почувствовал невыносимое презрение к себе, чего, кстати, не было.
Наконец, бывший друг сдался. Опять сидят в кафе, и пьют вместе, и разговаривают. Обхамивший начинает тихо раздражаться. Да, я его случайно обхамил, думает он, но сколько унижений я вынес, прежде чем он меня простил! А что это мне дало? Ничего! Сидим, пьем. И он выходит из себя и говорит:
— Все-таки ты говно, что простил меня.
— Зачем же ты столько лет пытался со мной встретиться?
— А вот для того, чтобы сказать тебе это.
* * *
Цель революции — сравнять качество народа с качеством правительства. В силу страшной войны и многих других обстоятельств качество народа в октябре семнадцатого года было намного ниже качества правительства при всех его слабостях. Октябрьская революция победила, и качество нового правительства сравнялось с качеством народа, снизилось с большим запасом. Во время бархатной революции в Чехословакии качество народа было выше качества правительства, и он заменил правительство на новое, которое стало выше качеством, сравнялось с качеством народа.
* * *
Можно сколько угодно проклинать Сталина, но он честно доложил дьяволу:
