— На подготовительных курсах, — вздохнув, ответила Лида.
— Как вы представляете себе «круглый стол»? — рассеянно спросил главный редактор.
Взяв лист бумаги, Лидия несколькими штрихами нарисовала нечто: шляпку гриба, имевшего пять ножек:
— Вот, Виктор Арнольдович, это будете вы! Самая красивая из блямб, которыми обозначены участники. …Мне продолжать грубо льстить?
— А почему вдруг я?! — начал уклоняться главный редактор. — Олег у нас ничем не занят.
— Врешь, занят! — сказал Матюша, возвращаясь за компьютер, на мониторе которого скалилась крылато-зубастая химера из какой-то игры. — Как ныне сбирается вещий Олег отмстить неразумным химерам…
— Тема «Понятие „патриот“ в современной политической жизни России» чрезвычайно интересна, поэтому обсуждать ее станут Петров, главный редактор «Почтового вестника», и Тамара Алексеевна от «Бизнес вумен», а областную газету «Новости» представит Воловский. Плюс вы, Виктор Арнольдович! Четырех участников, кроме ведущего, я думаю, вполне хватит.
— Ну, отмстила!!! Лучше б я взял ваше открытое письмо!
— Вы еще можете не принять тезисы для «круглого стола»: «С чего начинается Родина?..»; «Современная политическая жизнь России: даты, события, люди»; «Патриот и…»
— Идиот!!! — закричал Олег, которого «заколбасил» монах с автоматом «Узи» израильского производства, выскочивший — силами до полуэскадрона — на подмогу химерам.
— Замечательная мысль! …«Понятие „патриот“ и его антитеза».
— Меня сейчас вытошнит, — предупредил Олег.
— Ладно, Лидочка! Напишите текст и постарайтесь, чтоб я не заснул, редактируя ваше «вступительное слово», — сказал Виктор Арнольдович.
— Может, вас щипать, господин главный редактор? — спросил Олег.
— Этим занимается комитет по делам молодежи при администрации области, — отказался Виктор Арнольдович. — «Кто девушку ужинает» за круглым столом, тот ее и щипает в комитете!
— «Вторая древнейшая из профессий»! — философски отозвался Олег. — …Лишь бы деньги перечислили!
Потом главный редактор и «зам» бросили жребий, кто пойдет на открытие выставки японской одежды, и выпало внештатному корреспонденту Вершининой, ради своей первой публикации готовой идти хоть в атомный реактор — это, в отличие от «круглого стола», нисколько ее не пугало.
Вспомнив, как в десятом классе они защищали реферат по географии «Япония — Страна Восходящего Солнца», Лида улыбнулась: Анка тогда принесла махровые банные халаты, расцветкой и покроем напоминающие кимоно; Глеб Пономаренко, добродушный силач, одной рукой поднимающий парту, — японский сервиз, привезенный его родителями с гастролей, а она — вязальные спицы, чтобы воткнуть их в прическу — короче, все вынесли из дома самое ценное. Непрерывно кланяясь друг другу, «гейши» провели чайную церемонию, а потом «сёгун» Глеб деревянной линейкой сделал себе харакири.
В краеведческом музее, где была развернута передвижная выставка, Лида справилась насчет бесплатной дегустации саке — рисовой водки, и, хотя ответ ее разочаровал, приступила к осмотру принадлежностей японского национального костюма, который сами японцы носят так же часто, как русские — лапти, сарафаны и кокошники.
Изучив японскую «бытовуху», Лидочка заодно сходила и в соседний зал, где были выставлены восковые фигуры Франкенштейна, Билла Клинтона с Моникой Левински, Шварцнеггера, Петра Первого, Чехова, Гитлера и Сталина, Панночки, Павла Буре и еще десятка-другого великих людей.
Материалы с японской выставки напечатали в очередном номере «Шестого континента», и Виктор Арнольдович поздравил Лиду с первой публикацией.
…Достав вырезки, Лидка с интересом перечитала свой репортаж и зачем-то понюхала заголовок, пахнувший типографской краской. Потом Лида рассортировала фотографии, собираясь сделать презент учительнице литературы. И тут в Лидкину голову пришла гениальная мысль, как еще можно использовать такой редкий снимок: она, Лидка Вершинина, беседует с Чеховым, одетым в черный долгополый сюртук и манишку с высоким, под галстух, воротничком. В канун нового года на филологическом факультете устроили конкурс, предложив абитуриентам выпустить свою стенгазету, и Лида хотела его выиграть, доказав Талаевой, что она, Лидка Папарацца, — прирожденный журналист.
Лидка расписалась за Чехова, через копирку переведя на фотографию его аккуратный автограф, найденный в одном из томов полного собрания сочинений, и, прилепив уникальный снимок жевательной резинкой на дисплей компьютера, начала «набивать»:
«Говорят, под Новый год, что не пожелается, все всегда произойдет, все всегда сбывается…» Мне «пожелалось» взять интервью у русского писателя Антона Павловича Чехова. Чтобы «сбылось» и процесс пошел прямо и налево, я накапала в хрустальную вазу воска от горящей свечки, налила крови вампира, разбавила ее чесночным соусом и на всякий случай плюнула туда же (наплевать, если не получится). Потом, сообразив, что в колдовском напитке не указана «лошадиная фамилия» нужного мне абонента, я сыпанула в вазочку, за неимением в хозяйстве старого доброго овса, немного овсяной каши «Быстров».
— Крекс, фекс, пекс… Здравствуйте, Антон Павлович! Добро пожаловать в двадцать первый век!
— Шутить-с изволите-с, барышня? Двадцать первый век — это мир будущего времени, в который не ступала нога человека.
— Ваша нога — на моих новых кроссовках!
— Ах, пардон, милочка, я не хотел. …С кем имею честь говорить?
— Лидия Вершинина, внештатный корреспондент областной молодежной газеты, к вашим услугам.
— Значит, книги и газеты вы еще используете? Ничего не изменилось?
— Барышни ходят в портах, из алфавита выкинули «ять», атом расщеплен на эти… на молекулы… изобрели телефон и компьютер — все, пожалуй. Нет, ничего не изменилось! Впрочем, наверное, я не права. Перестали читать: одну Донцову в метро «глотают».
— Вы не знаете, как пройдет премьера моей «Чайки»? «Что день грядущий мне готовит?»
— А… Лермонтов! Цитата из «Евгения Онегина»! …Антон Павлович, ваше время на исходе — плевок скоро кончится, а я еще не задала самого важного и острого вопроса современности: «В лесу родилась елочка, а кто ее родители?»
— Отец — старый пень, а мать — большая шишка.
— Ну, вот! Настоящий писатель никогда не станет скрывать правду! А то в прошлый раз под Новый год я говорила с Бальмонтом, так он заладил: «Елочка — сирота, елочка — синтетическая…»
— Прощайте, барышня Лидия, меня зовет девятнадцат…
— Встретимся в школьной библиотеке. До свидания, Антон Павлович!
Но, когда Лида принесла интервью на курсы, доцент Любовь Дмитриевна Талаева, хрупкая, невысокая, на полголовы ниже рослых абитуриенток, преподавательница, которая имела привычку, как курок, взводить одну из бровей, расстреливая провинившегося взглядом, оригинальной Лидкиной идеи не поняла:
— Что такое «крекс, фекс, пекс»?!
— Усилить, вставив «секс»? — простодушно спросила Лидка. — Или заменить на «энике, бенике, раба, квинтер, винтер, жаба»?
Хотя «жаба» была однородным членом, филолог Талаева, посчитав ее обращением, покраснела, словно школьница, и вдруг стало видно, что ей немногим больше двадцати семи лет, а отнюдь не за пятьдесят, как утверждал кое-кто на курсах.
— …«Перестали читать»! — ткнула пальцем в текст Любовь Дмитриевна. — С какой легкостью ваше поколение отрекается от литературы! Между тем, вы не знаете элементарных вещей, например, то, что «Евгения Онегина» написал Пушкин!
— Никогда б не подумала… — сказала Лидка. — А разве не Чехов?!!
Девчонки, которых в группе было большинство, невольно заулыбались, хотя ссориться с преподавателем, рискуя своим поступлением в университет, никто из них не хотел: с одной стороны, к Лиде относились уважительно, так как она работала в «настоящей» редакции, а, с другой стороны, именно поэтому она была сильной конкуренткой. Мнение трех парней, занимавшихся вместе с девушками, Лидку не интересовало, хотя рано или поздно гадкие утята должны были превратиться в прекрасных белоснежных главных редакторов.
— И давайте спросим, какую смысловую нагрузку имеет странный оборот «…плевок скоро кончится»?! — иронизировала Любовь Дмитриевна.
— Как начался, так и кончится! — туманно объяснила Лидка. — Плевки они такие…
— …загадочные! — у кого-то из «ботаников» проклюнулось первое лебединое перо.
Та еще Лаева повысила голос:
— Мне кажется, что грубо смонтированная фотография, на которой вы стоите рядом с Антоном Павловичем Чеховым, не дает вам права на фамильярность по отношению к великому русскому писателю!
Приводя разные «Аргументы и факты» и утверждая, будто это и есть «Комсомольская правда», доцент Талаева раскритиковала интервью и, что вообще оказалось для Лидки «Пермскими новостями», не взяла его на конкурс в стенную «Желтую газету». Перед праздником у одинокой и незамужней Любови Дмитриевны всегда портилось настроение, и она чисто по-женски вымещала его на тех, до кого могла дотянуться. А Лида Вершинина, с ее точки зрения, самая легкомысленная и несерьезная из абитуриенток, откровенно зевающая на лекциях, заслуживала особенной кары.
