Жак Шессе - Казино

– Интеллигент, как и вы, такие же руки, голова, мягкий голос.

– Он говорил с тобой, Алисия?

– Он ласкал меня, как вы, нежно. О, это было чудесно. Он говорил со мной, как вы говорите со мной сейчас…

– Но я никогда не ласкал тебя, Алисия, забудь об этом, я тебя не ласкал, и тебе никто не поверит.

– Не ласкали? И не целовали? И не укачивали?

– Не укачивал и не целовал. Ты не в себе и все придумываешь, между нами никогда ничего не было и никогда ничего не будет. Ты поняла? Никогда ничего.

Затем происходит такое, с чем я вообще не знаю, как поступить: как избавить от этого свою память. Изгнать оттуда. Предать забвению. Алисия идет к мертвецу, останавливается перед ним, наклоняется и говорит с ним, гладя его по голове.

– Тебе хорошо: не холодно, а вот мне холодно. Ты не умер, это я умираю, умерла. Ты был моим сыночком, моим маленьким, теперь у тебя больше нет мамы.

Она гладит его, в глазах ни слезинки, только грустный голос, медленно, отчетливо произносящий прощальные слова. Затем она выпрямляется, задувает свечу и произносит во тьме, внезапно ставшей такой густой и прозрачной:

– Ну вот, пора возвращаться.

Через завалы, горы мусора, щебенки поднимаемся наверх. Вокруг нас мука, прошедшая через жернова времени, а на душе оседает глотаемая нами пыль. Наверху ночь уже не так темна, поскольку светит луна. С равнины налетел ветер.

На следующий день все уже запротоколировано. Расследование не заняло много времени, такие дела раскрываются быстро.

– Ясное дело, вы тут ни при чем, – изрекает директриса. – Он умер бы в любом случае. Больное сердце, третий удар. Он знал, чем рисковал, идя у нее на поводу. Ну а она… ничего иного я не ждала, случилось то, что должно было случиться. Наконец-то она будет спокойна. Не придется ей больше бродить по развалинам, устраивать представления и истерики и мерзнуть на холоде. Там о ней позаботятся сестры милосердия, а четыре надежные стены с решетками на окнах защитят. За те два или три года, что она там проведет, у нее будет время подумать. Вам не кажется? Почему вы молчите?

Я вежливо молчу, делая вид, что соглашаюсь. Через окно ее кабинета по тому, как ложится трава, становится ясно: ветер разгулялся не на шутку. Слышно, как гулко бьется о берег озерная вода, с досадой брызжет пеной в лицо ветру, а тот рвет пену в клочья и разносит по белу свету.

Юго-восточный ветер в Швейцарии.