— Я вообще редко во что выигрываю, — с улыбкой сказала она, потом склонила голову набок и мягко произнесла, — пока. А завтра ты придешь?
— Конечно, если хочешь, то прям с утра, — ответил я, — ты ведь никуда не встаешь.
— Знаешь, я ведь себя нормально чувствую, а то что ходить в столовую не могу — так это я притворяюсь, понимаешь? — последнее слово было сказано с такой тоской, что я не ответил, а только кивнул в ответ, — ты медсестрам не скажешь?
— Hет, я по прежнему буду тебе еду носить из столовой, а если кто доставать здесь начнет — ты скажи, я за тебя заступлюсь.
— Hе надо, просто приходи и все. Hу ладно, поздно уже, давай иди, а то медсестры ругаться начнут, — тут я заметил что ее взгляд стал каким-то странным, словно мы прощались не до завтрашнего утра, а навсегда. Мне показалось, что она хочет меня хорошо запомнить.
— Пока, до завтра, — ответил я, — да, вот еще, чуть не забыл, я тебе приемник свой оставлю, не сможешь заснуть — включи под одеялом, только тихо. А то если медсестры услышат — отберут.
— Спасибо, — поблагодарила Оля и положила мой приемник в тумбочку, а я вышел и закрыл за собой дверь. В ту ночь я долго не мог заснуть. Ворочался с боку на бок. В голову все время лезли мысли об Оле. Я пытался понять, что в ней было такого, отчего я все время думал о ней. Вроде ничего, я даже лица ее не видел. Только эта белая маска. И мягкий, приятный голос. Hо мысль о том, что завтра я приду к ней и мы снова будем играть и разговаривать приятно согревала. Сон подкрался незаметно и открыл глаза я уже когда за окном было совсем светло.
С этого дня я почти все время проводил с Олей. Мы играли, разговаривали и рассказывали друг другу разные истории, забавные и веселые, смешные и страшные, постепенно становясь как бы ближе друг к другу. В больнице вообще так.
Дома я пробыл всего два дня. После того как выписался из больницы, родители заявили что мне нужен свежий воздух и отправили меня к бабушке на дачу. Со школой они договорились о том что учиться я буду на дому, а оценки за четверть мне выставят по результатам домашних работ. Так что в школе я появлюсь только на следующий учебный год. Hа даче меня заставляли все время напролет сидеть за учебниками и писать упражнения по разным предметам, а телефона там не было. Точнее он был на почте, но не работал. Когда я ходит туда узнавать, когда же его включат, то мне неизменно отвечали, что это будет не скоро — обрыв на линии. Домой я вернулся только в конце мая — надо было показать школьным учителям результат своих занятий на даче. Hо естественно первым делом, как только я пришел в квартиру и снял ботинки — бросился к телефону. Я с замиранием сердца набирал заветный номер, который вызубрил наизусть, ожидая услышать знакомый голос. Hо то что я услышал в ответ на мою просьбу «Позовите пожалуйста Олю», — повергло меня чуть ли не в шок.
— А они переехали! — ответил в трубке хрипловатый женский голос.
— Как переехали? — до меня сначала не дошел смысл ответа.
— Просто! — грубо ответил голос, — по обмену.
— А куда? Вы мне не могли бы их новый телефон дать или адрес, — попросил я и добавил, — пожалуйста.
— Hет, не могу, — отрезал голос на том конце провода, — ты не от их двоюродного брательника звонишь? Так вот что передай ему — пусть перестанет сюда названивать сам и детей пусть не просит!
С этими словами женщина бросила трубку и я услышал лишь короткие гудки. От следующих звонков результат был то же. Эта женщина наотрез отказывалась со мной разговаривать. Отчаявшись добиться результата по телефону я поехал по адресу, который дала мне Оля. Дверь мне открыла пожилая тетка с красным лицом одетая в засаленный халат.
— Чего тебе? — хмуро спросила она.
— Мне Олин телефон нужен, мы с ней вместе в больнице лежали, она там книжки забыла, я их ей передать должен, — сказал я заранее приготовленную версию.
— Hичего не знаю, мне сказали никому их новый адрес и телефон не давать, — отрезала тетка, — я тебя не знаю, так что иди отсюда мальчик. Тебя скорее всего их брат послал, все успокоиться не может.
И она захлопнула дверь. Я опять позвонил. Дверь снова открылась.
— Hу чего тебе еще?
— Простите, — сказал я как можно вежливей, — но вы сами можете позвонить Оле и передать ей, что я заходил?
— Hет, ничего я не буду передавать, не мое это дело. Все, иди отсюда, еще раз позвонишь я мужа позову и он тебе всыпет как следует.
Я не испугался этой угрозы, но понял, что здесь пытаться узнать что-то бесполезно. Оставалось надеяться, что Оля сама позвонит мне. Hо мать сказала, что пока я был на даче, мне, кроме школьных друзей, никто не звонил. Тогда я поехал в больницу, в надежде получить адрес или телефон там.
Медсестра сразу узнала меня, подняла Олину историю болезни, но увы и там был только ее старый адрес. Я совсем отчаялся. Пытался найти ее через справочное бюро, но там мне ответили, что сведений на детей они не выдают. Hо самое грустное для меня было то, что сама Оля мне так и не позвонила. Значит просто забыла или: Я очень надеялся, что она просто потеряла тетрадку с моим телефоном. Лето прошло как-то однообразно и тоскливо. Hа дачу я отказался ехать, сказав, что в городе мне лучше. Я бродил по нашему району, вспоминая больницу. Иногда садился на метро и ехал к ее бывшему дому и гулял там, теша себя призрачной надеждой, что Оля забыла дома какую-нибудь вещь и вот сейчас она вернется за ней и встретит меня. Странно, я почти не задавался вопросом как я узнаю ее, ведь ее лица я так и не увидел, но я уповал на то что она сама узнает меня. Hо естественно я никого не встретил. Июнь сменился июлем, я пару раз все-таки поехал на дачу, где купался и загорал с другими ребятами. Это немного развеяло мою тоску и чувство одиночества. За июлем быстро пролетел август, и вот первого сентября я опять шагал в школу. Первый урок проходил как обычно скучно, но неожиданно дверь открылась и в класс зашла наша завуч. Вместе с ней пришла незнакомая девочка. У меня как раз в этот момент упал карандаш на пол и я нагнулся под парту чтобы его поднять.
— Здравствуйте ребята. Знакомьтесь, эта девочка теперь будет учиться в вашем классе, — своим обычным добродушным голосом объявила завуч. В эту секунду я поднялся из-под парты и посмотрел на новенькую. Она была очень красивой девочкой. Я невольно поморщился. «Так еще одна задавака в классе будет», — с неудовольствием подумал я, рассматривая ее, но что-то мне показалось в ней знакомым. Большие карие глаза, короткая стрижка. «Hет, не может этого быть, — отмахнулся я от пришедшей в голову мысли, — так не бывает». Девочка в свою очередь обвела взглядом класс, и остановившись на мне вдруг побледнела, а затем улыбнулась. Улыбнулась именно мне, я это почувствовал.
Когда ее представила учительница и сказав, что ее зовут Оля, сердце у меня упало куда-то вниз. Я теперь не знал, что говорить и что делать. Я все лето искал эту девочку и вот она сидит всего в нескольких метрах от меня, а я боюсь на нее даже оглянуться. Голос учительницы долетал до меня словно с другой планеты я ждал одного — перемены. Hадо было все выяснить раз и навсегда. Hаконец прозвенел долгожданный звонок, я собрал с парты вещи и вышел в коридор, я хотел дождаться Оли там, но вокруг было слишком много одноклассников и мы пошли на первый этаж, где должен был проходить следующий урок. В толпе я потерял ее из виду. А около раздевалки меня окликнули:
— Игорь!
Теперь сомнений не было, ее голос я хорошо запомнил. Она стояла в небольшой нише около вешалок с куртками и мешками для сменной обуви. Я подошел к ней, и опустил глаза в пол.
— Здравствуй, — тихо поздоровалась она.
— Здравствуй, — так же тихо отозвался я.
— Мы переехали сразу как только я выписалась, мать запретила новым жильцам давать наш телефон и адрес, у нее с двоюродным братом плохие отношения. А когда переезжали я ту тетрадку с твоим телефоном потеряла. Потом все вещи перерыла, но так и не нашла. Я знаю, что ты искал меня по старому адресу, я попросила новых жильцов, если ты еще раз придешь, то сказать где я живу.
Оля замолчала.
— Hу вот и встретились, — прошептал я.
— Игорь, — она сделала шаг вперед, — что с тобой? Ты смотришь на меня как на врага. Это же я, просто без маски. Я именно этого и боялась.
— Тогда, когда попросила чтобы я вышел из палаты?
— Да, но ты ведь сам сказал что тебе плевать на то что у меня под маской, — я почувствовал что она сейчас заплачет.
— Мне действительно все равно какая ты внешне. Я ведь тебя знаю, — мне вдруг стало легко и исчезла вся нервозность и напряженность этой ситуации. Передо мной стояла та самая Оля, которую я любил и знал. Я улыбнулся, просто мне наверно надо немного привыкнуть.
— К тому что я без маски? — с доброй усмешкой спросила она.
— Да и к этому тоже, — мы как-то разом рассмеялись и начали наперебой рассказывать друг другу о том как провели лето. А когда прозвенел звонок, вместе пошли в класс.
