Ознакомительная версия.
Я очень хорошо помню эти ощущения моего первого сексуального контакта. Когда прелюдия, по её мнению, была закончена, а я, все еще, как болван, лежал на спине и боялся пошевелиться, она легла рядом и спросила:
– Боишься?
– Нет, – ответил я и лег на неё, – Ты девственница?
Она кивнула.
– Почему ты выбрала меня? – опять поинтересовался я.
– Ты много задаешь вопросов. Займись лучше делом.
И я занялся. Я все ждал, что она сейчас закричит или заплачет. Почему-то у меня были именно такие ассоциации с потерей девственности, но ничего такого не происходило. Она только то целовала меня жадно, как будто прощаясь навсегда, то брала руками мое лицо и целовала урывками в щеки, в лоб, потом опять нежно и сладко в губы, не давая глубоко вздохнуть.
Когда все закончилось, она встала и начала медленно одеваться.
Я молчал. Я совершенно не знал, что надо говорить в таких случаях, да и говорить особенно не хотелось.
Даже не взглянув на меня, она оделась и покинула спальню. Хлопнула входная дверь, а я все лежал и думал, что будет дальше?
На следующий день она в школу не пришла. Потом были выходные.
Я весь извелся. Я так переживал, что меня стало ни с того ни сего кидать то в жар, то в холод. Суббота и воскресенье тянулись мучительно долго. Я несколько раз выходил погулять и посмотреть на её окна, несколько раз поднимался на пятый этаж, прикладывал ухо к двери и прислушивался к шагам.
Она пришла в школу в понедельник, даже не взглянув на меня, уселась за последнюю парту и уткнулась в учебник.
Я старался не поворачивать голову и не смотреть на неё, но ничего не мог с собой сделать. Я написал ей записку, в которой сообщил, что буду ждать её в пятницу, подробно написал, что моя мама работает каждый день с утра до пяти, кроме субботы и воскресенья, а отец по сменам. Я объяснил, что мы сможем встречаться только два раза в неделю, когда отец работает с утра. На этой неделе выходила только одна встреча: в пятницу.
Я отдал ей записку на перемене, а сам сбежал с уроков домой.
Как я дожил до пятницы, не помню. Я забросил все уроки, во время занятий я постоянно пялился на неё, а в голове у меня было только оно слово, вернее имя: Ветта.
Но в пятницу она опять не пришла в школу и у меня началась паника. Я сбежал со второго урока. Мимо своего этажа смело поднялся на пятый и позвонил в дверь. Она открыла, посмотрела мне в глаза, и улыбнулась:
– Пойдем, – сказала она, взяла меня за руку и мы направились ко мне домой.
Во второй раз мне понравилось еще больше, чем в первый. Я накинулся на неё как голодный зверь на жертву, она только слегка ухмылялась, но не сопротивлялась.
Получив удовлетворение один раз, мне захотелось еще, но она меня слегка оттолкнула, встала с кровати и подошла к окну.
– Я хочу еще. Иди ко мне, – попросил я.
Она села на подоконник и сказала:
– Если первым на остановку придет автобус – будет тебе второй раз. Если троллейбус – я пойду домой.
Я вскочил, как ненормальный, подошел к окну и стал вместе с ней наблюдать.
К остановке подъехал автобус. Я улыбнулся и потянул её в кровать.
На следующей неделе звезды, а вернее расписание папиной работы не дали возможность нам встретиться. Всю неделю я пожирал её глазами в школе, а дома жил воспоминаниями её девичьей груди, её запаха, её бархатной кожи.
А она делала вид, что ничего между нами не было, и не обращала на меня никакого внимания.
На следующей неделе выпадало целых два дня свидания.
В понедельник я ушел после уроков и стал ждать её у двери, подглядывая в глазок каждые пять секунд. Она остановилась возле моей двери, улыбнулась в глазок, я открыл, она прошла в спальню, стала раздеваться, но, сняв только рубашку, опять подошла к окну и сказала:
– Если из первой из маршрутки выйдет бабушка – я останусь, если бабушки не будет – я пойду домой.
Меня всего колотило. Может от обиды, а может оттого, что я чувствовал, что бабушки в маршрутке не будет.
Первым вышел мужчина.
Ветта пожала плечами, надела рубашку и хлопнула дверью.
Я разревелся. Мне было стыдно и обидно за себя, что я не могу с собой совладать, что я во всем подчиняюсь ей, и что я ничего не могу с этим поделать. Еще я очень четко понимал, что я люблю её. И люблю очень сильно.
Вечером у меня поднялась температура, и на следующий день я в школу не пошел. Она позвонила в дверь около трех часов дня.
Я валялся в кровати, и как был, в одних трусах пошел открывать дверь.
Она опять прошла в спальню. Я поплелся за ней и сел на кровать.
Она разделась полностью, демонстрируя свою шикарную фигуру, и я уже подумал, что не будет никаких «если», а даже если и будет, то не сейчас, а чуть-чуть попозже. Но я ошибся.
Она села на подоконник, специально слегка раздвинула ноги, дразня меня, и сказала:
– Троллейбус – да, автобус – нет.
У меня не было сил подходить к окну и следить за расписанием городского транспорта. Я сидел на кровати, чуть опустив голову, как во сне, и только спустя пару минут услышал, как хлопнула входная дверь.
Если вы думаете, что я не старался выкинуть её из головы – то вы ошибаетесь. Я запретил себе думать о ней. Я носил с собой учебник по литературе, и как только я начинал о ней думать, я открывал его и читал. Абсолютно не запоминая ни единого слова. Дома я читал вслух, громко, отгоняя мысли о ней. На уроках читал про себя и прикладывал огромные усилия, чтобы не смотреть на неё.
Во вторник, в день очередного свидания я задержался в школе. Когда я поднялся на второй этаж, она сидела на ступеньках и ждала меня.
Я открыл дверь, она вошла в спальню, на ходу снимая рубашку. Увидев, что я не спешу раздеваться, она подошла ко мне, начала меня целовать и раздевать. Сняв с меня рубашку, она коснулась языком шеи. Сняв с меня брюки и нижнее белье, она повернулась спиной и прижалась телом. Я обнял её, но она резко отстранилась и подошла к окну.
Я пошел за ней и попросил:
– Пожалуйста, не надо. Я очень хочу тебя.
Она усмехнулась:
– А ты думаешь, я не хочу тебя?
– Тогда зачем ты это делаешь? – Не понял я.
– Долго объяснять. Ладно. Возьми меня.
И я взял её. Она откровенно отвечала на все мои поцелуи, но когда я захотел её второй раз, отстранилась и кивнула на окно.
– Зачем ты это делаешь? Ты можешь мне объяснить?
– Мне так нравится, – она пожала плечами.
– Что нравится? Мучить меня?
– Нет. Мне просто нравится эта игра.
– Это не игра. – Возразил я. – Это бред. Самый настоящий бред.
Я получил порцию лакомства и решил, что стал героем. Я понимал, прекрасно понимал, что поступаю неправильно и очень буду об этом жалеть, но злость взяла вверх:
– Одевайся и проваливай, поняла? И больше я не хочу тебя здесь видеть. Никогда.
Она не ожидала такого поворота и с удивлением смотрела на меня.
Я встал с кровати, швырнул ей в лицо одежду и подошел к окну.
– Значит, говоришь, игра такая? Хорошо. Значит так, первый подойдет автобус – я тебя изнасилую, троллейбус – ты собираешь вещички и уматываешь.
Через пару секунд к остановке подъехал троллейбус.
– Все, иди домой. Тебе повезло.
Она встала, оделась и ушла.
Я все еще смотрел в окно и думал о том, что натворил.
Думал долго, вспоминая все детали: её взгляд, её мимику, фразы, поцелуи, которые были настолько откровенными, что не могли быть фальшивыми.
К выходным у меня была готова теория, что игра, в которую она играет, на самом деле имеет место быть. И я даже готов в неё играть, только при условии, что я буду ведущим, а не она. Так я чувствовал себя не таким униженным, и мог удержать ситуацию под контролем. И так, я мог ей доказать, что игра эта – настоящий бред.
Только тогда, когда она не получит конфету, которую минуту назад ей показывали, дразнили, обещали угостить, а потом спрятали за спину и не дали, объяснив тем, что автобус пришел на остановку раньше троллейбуса, только тогда она поймет, что это глупая и бестолковая игра.
На следующей неделе встреча должна была быть в среду. В школе я приложил все усилия, чтобы не смотреть на неё и мне это удалось. Я шутил, специально заигрывал с другими одноклассницами и совершенно не замечал её.
В среду ко мне домой она не пришла.
Я уже несколько раз проклинал себя за то, что так поступил, но в четверг получилось так, что в подъезд, после школы, мы зашли вместе. Она шла одной дорогой, я с одноклассниками другой, но к подъезду мы пришли одновременно. Открыв двери и кривляясь «Только после вас, мадам» я пропустил её вперед. Сверху были слышны шаги. Кто-то спускался вниз. И я рискнул:
– Если спускается человек женского пола – ты идешь ко мне. Мужчина – сексу не бывать.
Она посмотрела на меня с тревогой в глазах, но кивнула.
– Здравствуйте, баба Тася, – поздоровался я с соседкой.
Ознакомительная версия.
