— А что, если ваши автомобильные планы нарушат японцы?
— Этого нельзя исключать, — допустил Ален. — Японцы своими оснащенными до зубов машинами заполонили всю Европу. Но мы готовы и к наихудшему варианту. Если они объединятся с немцами, как во Второй мировой войне, мы введем новые визовые правила.
Я поинтересовался какие.
— Японские туристы смогут попасть во Францию только по визе, за которую нужно будет платить. А поскольку путешествуют они целыми дивизиями, то, разумеется, командование «Хонды», «Тойоты», «Датсуна», «Мазды» и «Мицубиси» будет вынуждено отступить.
Мне пришлось признать, что во французской тактике есть своя логика.
Потом я вспомнил, что видел, как французские фермеры разбивали какие-то бутылки с вином.
— Это было сражение под Вентимилье, с итальянцами, — уточнил координаты боя посуды Ален.
— И чем оно закончилось?
— Мы наступили на итальянский сапог там, где больше всего жмет. Мы пригрозили им, что, если они и дальше будут ввозить к нам свое дешевое кьянти, мы запретим импорт их обуви.
— Отличный ход, — сказал я.
Но Ален, как ни странно, моего оптимизма не разделял.
Он признался, что в битве с Италией у Франции не прикрыты тылы, подвели союзники. Американцы дали понять, что итальянскую обувь будут покупать они, если Франция не примет их ультиматум и не прекратит поддержку своих фермеров, что ставит под угрозу американский экспорт зерновых.
— А Франция сможет как-то защититься?
— Положение непростое, — вздохнул Ален. — Мы можем сократить импорт американских компьютеров, но это вызовет ответные меры японцев, потому что в делах электронного вооружения они выступают на стороне корейцев.
Я понял, что современные военные баталии — дело мудреное. Но тут мне в голову пришла идея.
— А что, если Франция перестанет поставлять в Америку минеральную воду «Перье»?
Ален от всей души посмеялся над моей идеей.
После чего просветил меня, что в современных войнах экспорт — это самое важное оружие, такое же, как в традиционной войне — авиация, и победит именно то государство, которое забросит на вражескую территорию как можно больше своих товаров, сумев при этом отстоять свой внутренний рынок.
Я представил на минуту огромное количество товаров, которое нас окружает, и понял, что в нашем случае положение и в самом деле нешуточное.
Потом нам с Аленом пришлось распрощаться, потому что он спешил на совещание Евросоюза в Брюссель.
В последний момент я, правда, успел спросить его, возможно ли достижение всеобщего мира.
— О мире давно уже никто и не мечтает, — засмеялся он. — Речь идет лишь о сохранении хоть какого-то перемирия.
За темными лесами, за крутыми горами лежала маленькая, прекрасная страна. Люди в той стране могли жить мирно и счастливо, если бы не дракон.
Дракон жил в пещере, изрыгал огонь и серу и питался красными девицами.
Когда стал править новый мудрый король, он объявил, что тот, кто освободит страну от дракона, получит полкоролевства.
— Половина — это чересчур, — возразил министр расходов и добавил, что вполне хватит и третьей части.
— Треть — это слишком, — заявил министр сбережений и предложил двадцать процентов.
— Двадцать процентов — многовато, — сказал министр доходов и предложил десять процентов королевства, причем самую отсталую его часть, с тем чтобы получивший заодно привел территорию в порядок.
Министр прогнозов был против.
Он вроде бы просчитал, что положение далеко не такое критическое, каковым представляется, так как из расчета потребления двадцати девиц в неделю страна сможет обеспечить дракона пропитанием еще как минимум на год, а то и больше.
Министр благосостояния поддержал его и предложил в дальнейшем поставлять дракону бездетных женщин, что поможет увеличить прогнозируемый срок.
Министр довольства заявил, что, кроме бездетных женщин, можно пустить в дело и имеющихся в наличии вдов.
В это пору в родные края воротился Гонза: он ходил за тридевять земель набираться ума.
— Что у вас нового? — спросил он у трактирщика.
— У нас новый король, но от старого дракона мы все еще не избавились, — сообщил трактирщик.
Гонза сказал, что избавиться от дракона очень даже просто.
Сегодня он выспится, а назавтра дракона и убьет.
Трактирщик пожал плечами и уткнулся в газету.
Газета сообщала о новом совещании министров.
Прежнего министра расходов отправили в отставку, обвинив в намерении присвоить часть вознаграждения за устранение дракона.
Его преемник выступил с предложением, что тот, кто вызовется биться с драконом, должен будет предварительно внести в государственную казну задаток в размере одного миллиона.
Министр сбережений настаивал на двух миллионах и требовал, чтобы борцы с драконами предъявляли справку о том, что они уже одолели не менее трех драконов.
Министр доходов, обвинив их обоих в непрофессионализме, потребовал объявить конкурс и образовать комиссию, которая и выберет наиболее подходящего кандидата для битвы с драконом.
Против выступил министр процветания: он подозревал, что министр доходов хочет протолкнуть своего племянника.
И пока там министры совещались, Гонза отправился к столяру.
— Сделай мне хорошую дубину, — сказал он.
— На что тебе? — спросил столяр.
— На дракона, — ответил Гонза.
Столяр почесал в затылке и призадумался. А потом сказал, что ему некогда, потому что сейчас он делает новую повозку, на которой девиц повезут к дракону.
— У вас что, нет дочери? — удивился Гонза.
— Нет, — ответил столяр, — у меня сын.
Пошел тогда Гонза к кузнецу и попросил его выковать меч.
Кузнец тоже отнекивался и твердил, что ему недосуг, потому что надо успеть выковать подковы для коней, которые доставят повозку к драконьей пещере.
Дочь у кузнеца была, но она жила за границей.
Отправился тогда Гонза к крестьянину и попросил дать ему коня.
Но и крестьянин Гонзе не помог. Кони нужны были для повозки.
Детей у крестьянина не было.
А тем временем на совещании по дракону министры постановили следующее: вблизи драконьей пещеры построить гостиницы для иностранных туристов, которые будут платить за зрелище. Красных девиц ввозить из-за границы, главным образом из бедных стран, где их переизбыток. Выручка поступит в государственную казну.
— Не менее двадцати процентов, — сказал первый министр.
— Тридцать, — набавил второй.
— Сорок, — перебил третий.
— Пятьдесят, — предложил четвертый.
— Семьдесят пять, — сказал последнее слово министр будущего.
С его предложением согласились все министры, ибо сей умудренный опытом муж ходил в министрах уже долгие годы, еще с тех времен, когда о светлом будущем только говорили.
Сразу после этого был принят закон о защите дракона.
Гонза понял, что ума ему все еще недостает, и снова отправился странствовать по белу свету.
Дракон, здоровый и сильный, живет себе, поживает, как и в прежние времена.
Вот только король стал какой-то молчаливый.
И говорят, много курит.
В начале недели нам позвонила секретарша мсье Дюпона, продюсера с телевидения.
Она сообщила, что ее шеф хочет сделать нам интересное предложение, для чего приглашает нас в среду на обед в ресторан «У Эдгара». Жена тут же побежала в парикмахерскую, а я за новой рубашкой, потому что та, в которой я был на последних таких переговорах, была в пятнах от соуса.
В среду в полдень мсье Дюпон со своей очаровательной мадам прибыл на обед, который прошел в дружественной атмосфере.
Я сгорал от любопытства, какое же такое предложение хочет сделать мсье Дюпон, но спрашивать самому было неприлично. Подобное поведение считается во Франции слишком откровенным и оттого бестактным и вульгарным.
За десертом я лишь намекнул, что сейчас у нас много работы, и если придется браться за новый проект, то необходимо все хорошенько спланировать. И понял, что произнес слово, которое во Франции не употребляется, — спланировать, но мсье Дюпон великодушно этого не заметил, за что я был ему весьма признателен.
— Не берите в голову, — сказал он, заказав коньяк, — всему свое время.
Поскольку французские деловые переговоры ведутся неспешно и исключительно за обеденным столом, нам было ясно, что теперь, как это принято, наша очередь пригласить чету Дюпон. Я предложил следующий понедельник. Мсье Дюпон заявил, что принципиально не носит с собой календарь (чтобы не оттопыривать карман) и что мне лучше позвонить его секретарше. «Понедельник исключается, — отрапортовала секретарша. — У мсье Дюпона важный обед с одним режиссером с часа до половины четвертого, а затем ужин с композитором с половины восьмого до одиннадцати». Договорились на среду.
