— Слабовато, Ники, — сказал я.
— Но в сочетании с твоим собственным аргументом насчет того, что в городе он сумел бы найти транспорт…
— Да, этого хватит, — сдался я. — Принимаю. Что-нибудь еще?
— Я только начал входить во вкус, — похвастался он. — Теперь слушай следующий вывод: этот человек шел в определенное место и должен был поспеть туда к определенному сроку. Он не искал помощи — другими словами, отправился в свое путешествие не потому, что у него сломалась машина, и не потому, что рожала жена, и не потому, что кто-то пытался влезть к нему в дом.
— Брось, — сказал я. — По-моему, сломавшийся автомобиль — самая вероятная причина. Он мог знать точное расстояние, если взглянул на счетчик, когда выезжал из города.
Ники покачал головой.
— Вместо того, чтобы тащиться за девять миль под дождем, он лучше прикорнул бы на заднем сиденье или по крайней мере остался рядом с машиной в надежде, что ему поможет кто-нибудь из проезжающих мимо. Вспомни, мы ведем разговор о девяти милях. Как ты думаешь, сколько времени занимает такая прогулка?
— Часа четыре, — предположил я.
Он кивнул.
— Да уж не меньше, тем более с учетом дождя. Мы сошлись на том, что это происходило поздно ночью или рано утром. Допустим, поломка случилась в час ночи. Значит, до города он добрался бы к пяти утра. Это рассвет. На дорогах уже довольно много машин. Чуть позже начинают ходить и автобусы. Если точнее, первые автобусы останавливаются в Фэрфилде около половины шестого. Вдобавок, если бы он просто нуждался в помощи, ему надо было бы идти не до самого города, а только до ближайшего телефона. Нет, у него было в городе конкретное дело и он должен был попасть туда к конкретному сроку, причем до пяти тридцати.
— Тогда почему он не приехал заранее и не подождал? — спросил я. — Он мог бы сесть в последний автобус, оказаться в городе примерно к часу ночи и дождаться назначенного срока. А вместо этого он, не привычный к физическим нагрузкам, идет целых девять миль под дождем.
К этому моменту мы успели дойти до большого здания, где я работаю. Обычно все споры, начатые в «Голубой луне», завершались здесь, у парадного входа. Но меня заинтересовали рассуждения Ники, и я предложил ему на несколько минут подняться в мой кабинет.
Когда мы уселись, я сказал:
— Ну так что, Ники? Почему он не мог приехать раньше и подождать?
— Да мог, мог, — огрызнулся Ники. — Но раз он этого не сделал, мы должны заключить, что он либо задержался и не успел на последний автобус, либо ждал какого-то сигнала — например, телефонного звонка.
— Итак, ты считаешь, что у него было назначено какое-то дело, ради которого ему требовалось прийти в город от двенадцати до пяти тридцати…
— Мы можем определить срок гораздо точнее. Вспомни, на всю прогулку ему понадобилось четыре часа. Последний автобус отправляется в полпервого ночи. Если опоздать на него, но выйти практически одновременно с ним, то раньше половины пятого утра до места не доберешься. С другой стороны, если бы он сел на первый утренний автобус, то прибыл бы в город приблизительно в пять тридцать. Это означает, что его дело было назначено на какое-то время в промежутке с половины пятого до половины шестого.
— Ты хочешь сказать, что если бы он должен был попасть в город раньше половины пятого, то сел бы на последний вечерний автобус, а если бы ему надо было приехать позже половины шестого, то он сел бы на первый утренний?
— Именно так. И еще одно: если он ждал телефонного звонка или другого сигнала, этот сигнал должен был поступить ненамного позже часа ночи.
— Да, это я понимаю, — сказал я. — Если у него дело примерно в пять, а идти пешком надо четыре часа, то он должен выйти примерно в час.
Ник кивнул молча, с задумчивым видом. По какой-то странной причине, которую я и сам не смог бы определить, мне не хотелось прерывать течение его мыслей. На стене кабинета висела большая карта округа; я подошел к ней и принялся ее разглядывать.
— Ты прав, Ники, — заметил я через плечо, — между Фэрфилдом и любым местом, отстоящим от него дальше чем на девять миль, обязательно найдется еще какой-нибудь городок. Вокруг Фэрфилда их полным-полно.
Он подошел ко мне и встал рядом.
— Но это не обязательно Фэрфилд, — спокойно возразил он. — Наш клиент вполне мог направляться как раз в один из близлежащих городков. Хотя бы в Хэдли.
— В Хэдли? Но что человеку делать в Хэдли в пять часов утра?
— Примерно в это время Вашингтонский скорый останавливается там, чтобы взять воду, — тихо сказал он.
— Действительно, — подтвердил я. — Я много раз слышал этот поезд, когда мне не спалось. Слышал, как он подходит к станции, а минуту-другую спустя часы на методистской церкви отбивали пять. — Я вернулся к столу, чтобы заглянуть в расписание. — Этот экспресс отправляется из Вашингтона в двенадцать сорок семь и прибывает в Бостон в восемь утра.
Ники все еще стоял у карты, измеряя расстояния карандашом.
— От Хэдли до мотеля «Олд-Самтер» ровно девять миль, — объявил он.
— «Олд-Самтер», — эхом откликнулся я. — Но тогда вся наша теория трещит по швам. Найти там транспорт не труднее, чем в городе.
Ник покачал головой.
— Машины заперты на стоянке, и открыть тебе ворота может только работник мотеля. Он запомнил бы любого, кто выехал бы оттуда в столь необычное время. В этом заведении весьма консервативные порядки. Нет, наш клиент ждал в своей комнате звонка из Вашингтона с сообщением о каком-то пассажире экспресса — возможно, о номере его вагона и купе. Потом он мог украдкой выбраться из гостиницы и пойти пешком в Хэдли.
Я смотрел на него, как загипнотизированный.
— Совсем нетрудно проникнуть в поезд, пока он берет воду, а если тебе известны номер вагона и купе…
— Ники, — торжественно сказал я, — баллотируясь в окружные прокуроры, я обещал избирателям соблюдать строгую экономию, но сейчас я намерен потратить деньги налогоплательщиков на междугородный звонок в Бостон. Это смешно, это нелепо, — но я это сделаю!
Его маленькие голубые глазки заблестели, и он облизнул губы кончиком языка.
— Давай, — хрипло произнес он.
После короткого разговора я опустил трубку на рычаг.
— Ники, — сказал я, — наверное, это самое поразительное совпадение за всю историю криминалистики: в купе экспресса, отправившегося из Вашингтона прошлой ночью в двенадцать сорок семь, найден труп мужчины! Он был мертв уже около трех часов, так что его запросто могли убить именно в Хэдли.
— Что-то подобное я и предполагал, — ответил Ники. — Только это не совпадение. Таких совпадений не бывает. Где ты взял эту фразу?
— Да нигде. Просто в голову пришло.
— Быть этого не может! Такие фразы ни с того ни с сего в голову не приходят. Если бы ты преподавал литературную композицию столько лет, сколько я, ты знал бы, что если попросить ученика сочинить фразу примерно из десятка слов, он выдаст что-нибудь вполне заурядное вроде «Я люблю молоко», добавив к этому придаточное предложение, например: «потому что оно полезно для здоровья». А то, что сказал ты, явно связано с конкретной ситуацией.
— Но говорю же тебе, я сегодня утром ни с кем не общался. И в «Голубой луне» мы с тобой были вдвоем.
— Ты не все время был со мной, когда я расплачивался, — жестко сказал он. — Ты встретил кого-нибудь, пока ждал меня на улице?
Я покачал головой.
— Я стоял там без тебя меньше минуты. Видишь ли, пока ты забирал свою сдачу, в кафе вошла еще пара посетителей и один из них толкнул меня — вот я и подумал, что подожду…
— Ты видел их когда-нибудь раньше?
— Кого?
— Тех двоих, что вошли. — В его голосе вновь появилась нотка раздражения.
— Да нет… я их не знаю.
— Они разговаривали?
— По-моему, да. Точно, разговаривали. Больше того: они были поглощены беседой, иначе заметили бы меня и я не получил бы локтем в бок.
— В «Голубую луну» не часто ходят незнакомцы, — заметил он.
— Думаешь, это они? — жадно спросил я. — Мне кажется, я узнал бы их, если бы увидел снова. Глаза Ники сузились.
— Возможно. Тут должны быть замешаны двое: один выслеживал жертву в Вашингтоне и узнал номер купе, а другой ждал здесь, чтобы нанести удар. Потом тот, из Вашингтона, вполне мог приехать сюда. Если убийство сопровождалось кражей, им нужно было поделить добычу. Если дело ограничилось убийством, он мог приехать, чтобы заплатить сообщнику.
Я потянулся к телефону.
— Мы покинули «Голубую луну» меньше получаса назад, — продолжал Ник. — Они тогда только вошли, а обслуживание там медленное. Тот, что прошел пешком до самого Хэдли, наверняка голоден как волк, а другой, возможно, всю ночь ехал из Вашингтона.
