Мама говорит, что девочка не должна любить жестокие фильмы. Но что же мне делать? Я теперь только и делаю, что представляю себя на месте этого русского командира. Очень хочется поделиться с подружками своим счастьем. Но они вряд ли поймут. Наташка и Маринка болтают только о жвачках и платьях. А что об этом говорить?.. Хотя «Дональд» очень вкусная жвачка. А у Наташки, когда она в школьном спектакле играла Принцессу на горошине, было очень красивое зеленое платье.
ОДИН – УРОД, ДРУГОЙ – КРАСАВЕЦ, И ПИСТОЛЕТ В КОБУРЕ
15 лет, июнь
Наконец-то закончились школьные занятия, и наступили каникулы. Радостно. Целое лето впереди. А потом – последний класс. Верка едет со своими родителями к морю на пару дней, зовет с собой. Мама не против.
И вот первый вечер на море. Мы с Верой идем на набережную гулять. Уже достаточно темно, но народа много и нестрашно. Смотримся мы с подружкой комично. Ее рост – 187, мой – 162. Причем на ней надеты туфли на шпильке, на мне – шлепки на плоской подошве. Это не мешает нам общаться. Со временем я выработала тактику. Чтобы шея не болела, я просто не задираю голову. В конце концов, не обязательно глядеть человеку в глаза при разговоре. Я смотрю ей в грудь. Мы постоянно шутим друг над другом.
– Вот, Вер, тебе безопасно ночью гулять. Если что, ты замрешь на месте и прикинешься фонарным столбом. И плохие парни пройдут мимо. Максимум неприятностей, это если собачка решит тебя пометить.
– Оксан, да тебе тоже грех жаловаться. Во-первых, фамилия у тебя такая обязывающая. Значит, бояться ты не должна. Да к тому же ты в крайнем случае можешь замереть на месте и прикинуться пеньком! А если перед этим сходишь в общественную баню, то станешь совсем настоящим пнем – с грибами. При своем внушительном размере Верка еще совсем наивная. Я по сравнению с ней просто королева разврата. Уже не только целовалась с парнями, но даже трогала их через одежду. Подруге жутко хочется приключений. Возможно, поэтому она натянула короткое платье. На мне джинсы и обтягивающая футболка. Она на взгляд увеличивает мою и так немаленькую грудь раза в полтора. Мы стоим у парапета и смотрим на море. Рядом останавливаются двое мужчин. Один вполне симпатичный, лет тридцати. А другой нереально безобразен. Ему явно за сорок. Он плохо выбрит, и у него пузо. Но самое отвратительное – его огромные круглые очки в пластмассовой оправе. Он-то и начинает разговор:
– Девчонки, привет! Вы отдыхаете?
– Отдыхаем!
– Прекрасно, мы тоже. Давайте ближе познакомимся?
Я смутно догадываюсь, что значит для мужчин более близкое знакомство:
– Думаю, что ближе не нужно.
Вера смотрит на меня умоляюще. Видимо, ей очень хочется пообщаться с противоположным полом. Мне ее жалко.
– Да почему же не нужно? Вы же здесь отдыхаете?
– Да, отдыхаем мы здесь.
– Ну так и мы отдыхаем, девчонки, – не унимается очкастый. И берет меня под локоток.
Я дергаю рукой.
– Полегче, мы девушки скромные.
Я хочу уйти и увести Веру. Но она глядит на меня выпученными от вожделения глазами. Шепчет мне на ухо: «Оксан, ну давай с ними немножко поболтаем, а? Ну пожалуйста!»
– Да и мы ребята скромные, пойдемте выпьем шампанского.
– Ой, пойдемте! – подает голос Вера.
Направляемся к ближайшей точке приморского общепита. Идем прогулочным шагом. Как назло первый парень идет рядом с Верой, а второй намертво приклеился ко мне.
– Меня, кстати, зовут Сергей, – говорит урод.
– Меня тоже зовут Сергей, – говорит симпатичный.
– Вера.
– Оксана.
– А мы тут уже вторую неделю торчим. И вдруг видим: такие девчонки красивые, – приседает на уши Сергей-урод.
Вера гортанно хихикает и теребит подол платья. Вот дурочка.
– И что же вы, все парой да парой? – пытаюсь съехидничать.
– Ага, – отвечает Сергей-симпатичный.
– Работа у нас секретная, девчонки, опасная, без напарника не обойтись, – впаривает Сергей-урод.
Понеслась. Ребята фэбээровцы, должно быть. Крутые мачо в поселке Архипо-Осиповка. Ха-ха-ха.
– Видите, у нас даже оружие! – говорит Сергей-урод и приподнимает полу пиджака. Там действительно видна кобура и пистолет. Что бы это значило? Ребята работают в милиции? Тогда очень здорово. По крайней мере, их можно не опасаться. Милиционер гадости делать не будет. Или будет?
Вера изумленно охает:
– А вы покажете пистолетик поближе?
– Ага, – говорит Сергей-симпатичный. По-моему, он даун.
– Покажем, девочки, только не на улице же. Пошли к нам в гости, выпьем шампусика, поразглядываем оружие.
Я уже напряглась. Ни в какие гости нам идти не надо. Даже с милиционерами.
– Ксю, пойдем, а? На минуточку, а?
Ну что с ней поделаешь.
– Ну ладно, разве что на минуточку.
Сворачиваем в какой-то темный переулок. В любой момент я готова проявить свои спринтерские качества. Однако пока все спокойно. Открывают калитку, потом замок в двери. Маленькая комнатка с двумя кроватями. Они снимают, это ясно. Значит, рядом должны быть хозяева. Если громко закричать, думаю, услышат. Прокручиваю в голове возможное развитие ситуации.
Садимся на кровати, разливаем по стаканам алкоголь. Пьем. Вера с Сергеем уходит на воздух, покурить. Я с Сергеем остаюсь в комнате. Вот засада. Он садится рядом и кладет руку на коленку.
– Ты такая красивая, тебе сколько лет?
Двадцать? Или больше?
– 15.
– Уржаться, ты остроумная, – смеется он во весь голос и гладит меня по волосам.
Пытаюсь отклониться. Но он крепко берет меня за голову и шепчет:
– Да не пугайся, у меня все с собой есть. Я сейчас достану, раз ты без резины не хочешь.
– Я, собственно, вообще не хочу, – повышаю голос и отстраняюсь.
Он не отпускает. Заваливает меня на спину и ложится сверху. Дергаюсь и понимаю, что он очень сильный. Гораздо сильнее меня. Если буду сопротивляться, это не поможет. Он тянется к моим губам и трогает мой живот. Лихорадочно соображаю, что делать. Урод расстегивает одной рукой пуговицу на моих брюках, другой – на своих.
– Ну ладно, ишь ты какой быстрый… Я тоже не против… Но давай чуть-чуть еще посидим.
– Да зачем, давай по-быстрому трахнемся, – он становится все настойчивее.
– По-быстрому? Ну давай, только покажи мне сначала пистолет, ты же обещал. Одну минуточку только покажи и сразу начнем, а?
Он задумывается на пару секунд. Соображает, что легче удовлетворить мое любопытство, чем уламывать. А после этого сразу получить желаемое. Достает оружие из кобуры. И вертит в руках. Сейчас как приставит мне к голове и скажет: «А ну раздевайся, сука».
– А можно я его подержу? – стараюсь говорить как можно эротичнее.
– Можно, подержи. Только вот на эту кнопочку не нажимай. Иначе снимешь с предохранителя.
Беру пистолет в руки и направляю дуло в угол комнаты. Сейчас случайно нажму «вот на эту кнопочку», а потом на курок. Палец делает едва заметные движения. Раздается хлопок.
Внезапно темнеет, я перестаю видеть от слез. Такое ощущение, что в лицо впилась сотня оводов. Боже мой, что это! Я в панике.
– Вот блядь, блядь, блядь! – орет Сергей-урод.
– Ты че там, выстрелил газовым? Ты охренел? – слышу удивленный крик Дауна.
Сквозь пелену с трудом различаю дверь, выбегаю во двор, наталкиваюсь на Веру, хватаю ее за рукав и тащу к калитке. Похоже, газ добрался и до нее. Свободной рукой она трет глаза. Бежим со всей скорости почти вслепую. Позади слышу голос урода: «Где эти шлюхи, я их убью!»
Сворачиваем за угол, потом еще за один. Вот и набережная. Лицо по-прежнему горит, слезы разъедают глаза. Я помню, здесь должна быть уличная колонка с водой. Кидаемся к ней, включаем воду и умываемся, как сумасшедшие. Становится еще хуже. Опять хватаю Верку за руку и тащу ее в кусты. Садимся на корточки. Закрываем ладонями глаза.
– Все, сидим и не двигаемся. Через 10 минут все пройдет, слышишь? Все пройдет через 10 минут.
Вскоре боль в глазах, во рту и в носу утихает. Поднимаюсь на ноги.
– Ну че, маленькая Вера, погуляла? Еще хочешь?
16 лет, сентябрь
Всегда смеялась над теми, кто думал о смысле жизни. Это же просто какая-то глупость. Живи да радуйся. Зачем о чем-то размышлять? Но недавно стала ощущать, что мне чего-то не хватает. И вот теперь я внезапно осознала. Не хватает именно его – смысла в жизни. Не знаю, из-за чего так все произошло… Может быть, от затяжной полосы неудач? Я слышала – бывает, что проблемы и печали накапливаются внутри… Но ты не резиновый. И однажды обязательно настанет момент, когда они выплеснутся…
Уже второй час сижу под деревом в самом дальнем уголке сада. Луна. Сверчки. Одиноко. Отвратительно. Подростковый кризис меня не миновал. Совершенно не хочется существовать. Я понимаю – да, теперь я точно понимаю, почему люди совершают самоубийства. Ясно как день. Все просто – в жизни нет смысла. Как бы мне хотелось просто умереть. Чтобы больше ни о чем не думать и ничего не чувствовать. Устала. Да, конечно, я не убью себя. Не хочу огорчать родителей. Это единственное, что меня удерживает.
