Кирилл ловко, по-хозяйски, откупорил бутылку. Разлил водку по рюмкам.
— За дам! — поднял он первый тост и быстро выпил. Люба, испуганно переводя глаза с Кирилла на Тимура и обратно, только пригубила. Серафима тоже только пригубила. На Тимура она и вовсе не смотрела. А смотрела исключительно на завораживающего своей столичной элегантностью гостя.
Тимур к рюмке даже не притронулся. Мотивировал просто:
— Я за рулем.
Кирилл понимающе кивнул и озвучил второй тост:
— За родителей! — снова выпил.
Люба с Серафимой пригубили. Тимур к рюмке опять не притронулся.
Люба стала поспешно накладывать на тарелку Кирилла картошку, маринованные грибочки, салат. Но, кажется, закуска в планы Кирилла сегодня не входила. Он провозгласил следующий тост:
— За присутствующих!
А спустя минуту:
— За тех, кто в море!
Люба не выдержала:
— Может, пока хватит?
Кирилл послушно кивнул:
— Пока хватит… Перехожу к сути дела. В округе говорят, что у вас, господин Рахматулин Тимур, близкие отношения с Любой.
— В округе и не такое говорят…
Кирилл на недовольство Любиного жениха внимания не обратил, а продолжал гнуть свою линию:
— Дыма без огня не бывает. Значит, она вам нравится. Как порядочный человек и государственный служащий я обязан вас проинформировать, что Люба мне тоже нравится. Она молода, красива, медицинский работник, поэтому не надо будет по каждому пустяку бегать в поликлинику. А какие у нее формы! Даже этот идиот Рахматулин должен понять, что с такими бедрами она выносит хоть дюжину детей, а такой грудью дюжину выкормит. Насчет дюжины я хватил, конечно, но троих детей от нее я бы хотел.
Тимур пошел пятнами, но смолчал. А Люба, видя, что Кирилл опять наполнил свою рюмку, тихонько попросила:
— Вы, пожалуйста, закусывайте…
Но Кирилл Любу уже не слышал. Он поймал кураж, лицо его светилось подлинным вдохновением. Серафима смотрела на него, не скрывая обожания.
— Перехожу к конкретным предложениям. Если в ближайшее время в ваши планы не входит женитьба на Любе, то, с вашего разрешения, это сделал бы я. — В этом месте Серафима тихо ахнула и закивала согласно. — Я вас об этом честно предупреждаю, чтобы вы потом на меня не жаловались как на государственного служащего. Я слышал, что вы не хотите, чтобы Люба училась дальше. А я рад, что она хочет учиться, потому что самое выгодное помещение денег — это помещение денег в образование детей, а еще лучше в образование молодых жен. — Тут Кирилл снова обратился к кому-то в пространстве: — Этот придурок явно не понимает, о чем я говорю.
— Этот придурок понимает, — мрачно заметил Тимур.
— Тогда пусть отвечает.
— И не подумаю.
— Почему? — искренне удивился Кирилл.
— По кочану, — Тимур был немногословен.
Поскольку ответ Кириллу не понравился, он встал для дальнейших уточнений. Люба и Серафима испуганно зажмурились: слишком уж разные весовые категории были у Кирилла и Тимура. Но тут Кирилл пошатнулся. Люба едва успела подставить ему свое хрупкое плечо.
— Ну зачем же вы столько пьете с ушибленной головой-то? — Люба чуть не плакала.
Кирилл собрался с мыслями и взял направление на диван.
— Извините. Я немного перебрал. Можно я полежу?
Серафима жалостливо запричитала из своего кресла:
— Полежи, полежи, миленький!
Тимур нахмурился, с шумом отодвинул стул.
— Не надо ему лежать. Я его отвезу.
Он сунул в руки Кириллу папочку и пиджак и почти на себе выволок его на улицу. Там он с трудом усадил Кирилла в кабину грузовика, завел двигатель, прислушался к его работе. Наконец машина тронулась.
С минуту ехали молча. Можно было подумать, что Кирилл задремал. Вдруг совершенно отчетливо он произнес:
— Третий цилиндр. Свечи надо менять. И сцепление на соплях.
Тимур уже вырулил за село и теперь мчал на большой скорости по довольно ухабистой дороге. Кирилла сильно мотало из стороны в сторону.
— Ты и в этом понимаешь вроде?
Кирилла очередной раз подбросило. Чертыхнувшись, он ухватился руками за дверцу.
— Я понимающий. Ты давно в наших краях?
Тимур усмехнулся.
— Эти края такие же наши, как и ваши.
Кирилл замотал головой отрицательно. Отпустил руку, и его опять здорово подбросило.
— Ничего подобного. Татары до Пскова не дошли.
Тимур присвистнул и поехал еще быстрее.
— Вы были под нашим игом триста лет, и мы за триста лет не дошли до Пскова? Смешно!
Кирилл протестующе махнул свободной рукой. Ответил на удивление членораздельно:
— Современная история ига не подтверждает. Да, мы, чтобы не содержать огромную армию, сам знаешь, какие у нас обширные территории, — и Кирилл для наглядности все той же свободной рукой обвел бескрайние поля, холмы и леса, через которые они ехали, — …так вот, мы нанимали татар для охраны.
— Для охраны? А кто ясак нам платил?
Похоже, быстрая езда по ухабам здорово обострила у обоих историческую память.
— За армию всегда приходится платить. И сейчас нам родная армия дорого обходится. — На лице Кирилла была написана крайняя степень недоумения: как это можно таких очевидных вещей не понимать?
— Да вы без нас, татар, ни одной битвы не выиграли! Если бы не татарская конница, ты думаешь, Александр Невский осилил бы немцев на Чудском озере? У вас же в основном пехота была. А сколько раз мы Москву поджигали, когда вы дань задерживали!
— Да. Вы несколько раз Москву поджигали. А мы Казань один раз взяли и уже несколько столетий…
— …не знаете, что с ней делать. — Тимур резко затормозил в километре от арки с надписью «Санаторий „Удельное“». — Всё. Приехали. — И выскочил из машины.
Дверца открылась, и Кирилл буквально вывалился из кабины прямо в не слишком приветливые объятия Тимура. Они стояли посреди дороги, слегка покачиваясь: Кирилл под собственной тяжестью, Тимур — под тяжестью Кирилла. Потом Тимуру это вынужденное братание надоело, и он Кирилла легонько от себя оттолкнул. Тот мягко осел своими дорогими брюками прямо в пыль. Укоризненно покачал головой:
— Нехорошо так поступать с пьяным, а следовательно, беспомощным человеком.
Тимур равнодушно наблюдал, как Кирилл пытается подняться.
— А не надо пить на войне.
— Мы разве уже в состоянии войны?
— А как ты думал? Ты хочешь увести мою женщину. Значит, вступил со мной в войну.
Кирилл наконец-то встал на ноги. Поднял с земли пиджак и кожаную папку. Подивился их жалкому виду. Уставил на Тимура смеющиеся и почему-то совершенно трезвые глаза.
— Воевать так воевать! Десант не отступает.
Оказавшись в позиции, когда смотреть на Кирилла опять приходилось снизу вверх, Тимур чувствовал себя менее уверенно.
— Ты в десанте служил?
— Старший лейтенант. Командир взвода.
Тимур ухмыльнулся тонким ртом. Все же его взяла.
— А я капитан. Командир танковый роты.
Кирилл рассмеялся и шутливо взял под козырек:
— Встретимся на поле боя! — И, перекинув пиджак через плечо, двинулся в сторону санатория.
Охранник Степан только руками развел, пробормотал удивленно: «Совсем в лоскуты пьяные!» От московского начальства он такого явно не ожидал. Тем более среди белого дня.
Под недоумевающими, сочувствующими и удивленными взглядами отдыхающих и персонала Кирилл шел к своей палате и при этом не забывал учтиво раскланиваться направо и налево.
В палате Кирилл сбросил дорогие и совершенно потерявшие вид брюки и пиджак. Долго стоял под контрастным душем, приходил в себя. Вышел, обернутый вокруг бедер в махровое полотенце. Поинтересовался у своего отражения в зеркале: «И какого же черта?» Достал из чемодана тюбик с лекарством. Растворил воде какую-то шипучую таблетку. Выпил. Потом улегся на кровать поверх одеяла. Надо прийти в форму: на повестке дня стояло еще одно мероприятие. Теперь по устройству личной жизни еще одной ночной сестры, кареглазой красавицы Маруси.
В голове значительно просветлело. Кирилл лежал и мысленно прокручивал события полуторачасовой давности. Конечно, с этим Батыем, или Мамаем, — или на кого там больше смахивал воинственный Тимур Рахматулин — получилось все и не слишком складно, но, может, он теперь одумается? Такую девушку у него из-под носа уводят! Должна же быть на это нормальная мужская реакция: не отдам!
Ответ на свой вопрос Кирилл получил ровно через час, когда раздался осторожный стук в дверь и в палату вошел Мишка. Вот кого Кирилл совсем не ожидал видеть: только завтра к вечеру машина должна быть готова.
Мишка топтался у дверей, теребил в руках засаленную кепочку. Маленькие его бесцветные глаза упорно избегали взгляда Кирилла.
— Тут такое дело…
— Да ты проходи, Мишаня! — Кирилл приглашающе махнул рукой. Он поднялся с кровати, достал из шкафа джинсы, темно-синюю рубашку. Начал одеваться. Голова уже совсем не кружилась.
