Надо признать, я об этом даже не думала.
– Джули, ты знаешь, что для меня цвет кожи не имеет никакого значения. Я выбрала то, что выбрала, потому что Винус проявила к этому интерес. Моя цель – просто разбудить эту девочку, потому что, когда она пришла ко мне в класс, она была как ходячий мертвец. Если бы она проявила интерес к консервной банке, я бы придумала для нее какую-нибудь игру с этой банкой. Мне даже в голову не приходило, чтобы это было «подходящим в культурном отношении».
– Да, я знаю. Поэтому-то я вам об этом сейчас и говорю. Повисла пауза.
– Я не осуждаю вас, Тори, – сказала она. – Я знаю, мы всегда оказываемся, как и сейчас, по разные стороны, хотя мне этого и не хотелось бы. Меня в самом деле восхищает, как вы работаете. Вы можете построить урок на любом материале. Буквально на пустом месте. Я никогда так не сумею. Но иногда, поскольку вы действуете спонтанно, я думаю, вы не можете всесторонне оценить все последствия. Я хочу сказать, может, для этой девочки выбрать афроамериканскую героиню? Чтобы она могла гордиться, идентифицируя себя с ней? Ну, скажем, борца за гражданские права Розу Паркс?
– Ведь это совершенно разные вещи, Джули. По-моему, Роза Паркс – чудесный образец для подражания, но она воплощает совсем не то, что Ши-Ра. Здесь дело даже не в Ши-Ра как таковой. А в мощи и силе.
– А вы считаете, что Роза Парке не сильная личность? – возразила Джули.
Я вздохнула, отчаявшись что-то ей объяснить.
– Да, разумеется. Но она не супергероиня комиксов, а Винус нужен сейчас именно такой персонаж.
– Но почему? Зачем подсовывать ей какую-то куклу Барби, на которую Винус не будет похожа и через миллион лет? Почему не выбрать ту, кому она могла бы искренне подражать?
– Потому что я думаю, она может быть похожа на Ши-Ра. Существуют общечеловеческие качества, Джули. Они не имеют ничего общего с культурой, расой или полом. Они присущи каждому. И в супергерое их легче распознать просто потому, что они преувеличены.
– В этом я не могу с вами согласиться.
– Да, вижу, – сказала я, потому что мне стало все понятно. Мы были с ней как будто с разных планет. И я не знала, как это можно изменить.
Разговор тревожил меня еще долго после окончания школьного дня. Неужели я непреднамеренно повела себя с Винус нетактично, представив ей в качестве образца белую супергероиню? Неужели в мире Ши-Ра, на Этерии, где люди чудесным образом превращаются в розовых кошек, цвет кожи имеет какое-то значение? Нет, Джули не права, потому что она ограничивает Винус в том, что ее может интересовать, утверждая: «Ты можешь взять себе за образец для подражания только ту героиню, которая выглядит так, как ты».
На следующий день мы снова смотрели мультфильмы на большой перемене, а потом пошли искать ее волшебный меч, который я положила сушиться на полку. Винус шла впереди меня, чтобы поскорее взять его.
– Ох! Взгляни на него! Волшебный он или нет? – сказала я. – Давай посмотрим, как ты превратишься в Ши-Ра.
Держа меч прямо перед собой острием вверх, Винус закрыла глаза и сделала полный оборот.
– Именем Седовласого! – воскликнула она.
– Действует превосходно! – заметила я. Винус взмахнула мечом, пробуя его.
– Подойди сюда, – сказала я и подвела ее к большому, в полный рост, зеркалу рядом с вешалкой. – Видишь?
Я поставила ее перед собой, маленькую девочку с неровно подстриженными волосами и чумазой мордашкой. Поношенная одежда была ей явно велика. На носу болячка. В углах рта лихорадка.
– Ну разве ты не красавица? – сказала я, улыбаясь ее отражению. – Благодаря мечу ты становишься точь-в-точь как Ши-Ра. Тебе не кажется?
Ее глаза сверкнули. На губах появилась едва заметная улыбка. Она кивнула.
– Знаешь, что я думаю? – спросила я самым дружеским тоном. – Я думаю, может, тебе так и остаться сегодня Ши-Ра, когда ребята вернутся после перемены?
Я надеялась, что это как раз то волшебство, которое ей необходимо, чтобы осмелеть, разговаривать и общаться с ребятами в классе. Выражение ее глаз слегка изменилось. Радость сменилась тревогой.
– Можешь оставить меч на своем столе. Скажем, до следующей перемены. И ты все это время будешь Могущественной принцессой.
Винус отвела глаза от своего отражения в зеркале. Она не сделала ни одного движения, не сказала ни слова, но радость покинула ее.
– Не хочешь? – спросила я. – Хорошо.
Она покачала головой:
– Не хочу.
– Нет? А в чем дело?
Мы все еще стояли перед зеркалом. Я обнимала ее за плечи. Мы разговаривали, обращаясь к отражению друг друга.
– Я не хочу, – сказала Винус очень тихо.
– Хорошо. Я ведь только предложила, это не обязательно. Она рассматривала мое отражение. Ее темные глаза стали грустными.
– Ты боишься? – спросила я.
Она кивнула.
– Почему?
Она промолчала.
– Из-за мальчишек?
Она не ответила.
– Ты их боишься? Знаешь, мальчишки всегда шумят. Но они не хотят тебя обидеть. Ты здесь в безопасности.
Она покачала головой. Немного помолчала.
– На самом деле я не Ши-Ра, – сказала она в конце концов. – Это просто игра.
– Ну да, – я кивнула, – ты права.
Долгое молчание.
– На самом деле я не настоящая Ши-Ра.
– Ну что ж. Ведь и она не настоящая, верно? Она из мультфильма. Но с ней многое связано – как быть сильной и как делать добро, – и это настоящее. Это у тебя внутри. Вот здесь. – Я похлопала ее по груди. – Когда мы играем с этим мечом, мы просто даем этому выход. Там, внутри, ты сильная и можешь делать добро, как Ши-Ра.
Винус покачала головой.
– Да нет же, в тебе много хорошего, Винус. Она еще сильнее покачала головой.
– Нет, – сказала она.
– Что ж, я думаю по-другому, потому что вижу это в тебе. И Ванда тоже видит, правда? Поэтому она и зовет тебя «красавицей».
– Нет, она просто говорит так, потому что так говорят слабоумные.
Я посмотрела на нее:
– Кто тебе это сказал? Это неправда.
Она уронила волшебный меч на пол и не подняла его. Из глаз исчезло всякое выражение, взгляд снова стал бессмысленным.
Я посмотрела на картонный меч. Я что-то по неосторожности разрушила. Но точно не знала что.
Это был мой первый настоящий разговор с Винус. И только когда она замолчала, я поняла, что же произошло.
С одной стороны, я была удивлена. Этот разговор разрешил сразу множество проблем. Например, стало ясно, что Винус владеет речью. Хотя у меня и оставались сомнения в том, что у нее все-таки может быть отставание в развитии, этот разговор был вполне в пределах нормы для семилетнего ребенка. Это была положительная, чрезвычайно важная информация. С другой стороны, мне стало очень грустно. Из этого разговора стало ясно, что Винус чувствует себя подавленной, что она очень несчастна.
И конечно, на следующий день она не пришла.
Из всех учеников самого обнадеживающего прогресса добился Билли, хотя его успехи в учебе были далеки от того, какими они могли бы быть у мальчика с его способностями. Я придумала, как ему помочь. Чтобы дать ему возможность работать над проектами, способными его увлечь, мы с Джули записали на кассеты массу дополнительных материалов, например энциклопедию. Я давала Билли диктофон, чтобы он мог брать интервью. Я пыталась обнаружить, какие у него интересы, понимая, что, если он действительно одарен, они непременно обнаружатся. Но он занимался всем с одинаковым энтузиазмом, не останавливаясь на чем-то особенном.
Однако поворотным пунктом для Билли оказалась наша система светофора. Жесткие рамки программы помогли Билли развить внутреннюю дисциплину. Теперь он был способен усидеть на месте в течение двадцати минут, и это положило начало его заметным успехам в учебе. Но интересы Билли отличались от обычных увлечений девятилетнего мальчика.
Однажды он увлекся книгой о тюльпанах. Прекрасное, богато иллюстрированное издание большого формата. В книге были изумительные рисунки, и среди них луковицы и цветы в разрезе. Он был просто зачарован. Тогда я принесла другие книги. Я объяснила Билли, как в колледже мы учились делать разрезы цветов и зарисовывать их части, как заносили в блокноты рисунки и схемы того, что видели. Это заинтриговало Билли, ему захотелось попробовать самому. Джули принесла ему лилию, оставшуюся от выставки в ее церкви. Удивительно сосредоточенный, Билли «препарировал» цветок и сделал подробные рисунки всего, что там обнаружил.
Я почувствовала, что, если мы подыщем ему какую-то специальную программу, это поможет Билли на следующий год вернуться в обычную школу. Чтобы подготовить Билли, мы с Бобом решили разрешить ему часть дня заниматься в обычных классах нашей школы. Билли было девять, скоро исполнялось десять, значит, он должен был пойти в четвертый класс. По его оценкам его должны бы поместить в третий, но так как он был способным мальчиком, то в младшем классе ему не с кем было бы соревноваться. Я задумалась. В соседней школе был класс для одаренных детей. Я немного знала учительницу. Знала, что у нее два раза в неделю дети занимаются особыми, интересующими их проектами. Что, если Билли будет ходить туда?
