– А вы долго там одни были?
– Ревнуешь? Зря. Ирка не в моем вкусе. Хотя фигура у нее ничего. Только коленки какие‑то толстые.
Я не ревновала. Мне вдруг показалась странной вся эта история. Особенно то, что дядя так уверенно решил, что Кирилл к ней даже не притронулся. Что‑то тут было не то. Что – и сама не знаю. Но я насторожилась.
– Что с Иркой делать будем?
– Ты меня спрашиваешь? Ты, специалист по показному равнодушию и вежливости?
Ему хватило совести промолчать.
– Делай вид, что ничего не произошло. Тебе не впервой.
– А ты?
– А я‑то что? Я же не твоя девушка. Мне истерики закатывать нечего.
– А если бы была моя, закатила?
– Еще какую!
– Хорошо, что мы просто дружим, – успокоился Кирилл.
Мне казалось, он должен был сейчас возразить мне, сказать, что нет, я ошибаюсь, у нас серьезные отношения. Хотя какие, к черту, серьезные отношения? На мой взгляд, это даже дружбой назвать пока нельзя.
– Кирилл, я давно хотела тебе сказать…
Он отчетливо засмеялся, предполагая, что именно сейчас услышит.
– Ты абсолютно прав. Между такими как мы не может быть ничего, кроме дружбы.
Смех резко прекратился. Наверное, Кирилл ожидал узнать что‑то другое.
Ирка три дня не появлялась в школе. Говорят, больняк взяла. Гарик просто бесился, исподлобья глядя на Кирилла. Не знаю, что она ему наплела, но дело шло к банальной разборке с элементами мордобития. В один прекрасный день атмосфера накалилась до критического состояния.
– Пойдем выйдем.
Кирилл спокойно встал и проследовал за Гариком прочь из класса. Я точно знаю, что в намерения Кирилла не входили ни драка, ни рассказ про Иркино поведение. Он сам мне так сказал.
– А что, собственно, произошло? – Алка быстро пересела ко мне.
– Я не в курсе.
– Как же! – Алка вся тряслась от любопытства. – Кроме тебя, кто знает? Говорят, Ирку на ментовской машине ночью домой привезли! Еще говорят, что она травилась какими‑то таблетками, но ее вовремя откачали! Что молчишь? Тоже мне – лучшая подруга!
Была.
Раньше.
Давно.
В прошлой жизни. И то неправда.
Алка ни разу не сказала мне доброго слова, когда меня травили. Почему я должна с ней откровенничать? Особенно если Кирилл не хочет, чтоб про эту тупую историю кто‑то узнал?
А в это время в школьном дворе молодой охранник разнимал Кирилла и Гарика. Который так ничего и не понял. Он просто как истинный влюбленный решил показать всему миру, как он отстаивает честь своей девушки. Которая побрезгует пить из его чашки.
– Вот зараза! – ругался охранник, когда я сломя голову примчалась выяснять обстановку.
– Сам такой! – пискнула Жаркова из‑за моей спины.
Кирилл аккуратно уворачивался от ударов Гарика, попутно контролируя наскоки неуклюжего охранника.
– Прекратите! – отчаянно заорала я. Как ни странно – драка закончилась.
– Примите мои глубокие извинения, – Кирилл заправил рубашку в брюки. – А ты напрасно психанул. Ирина – отличная девчонка. И ей сейчас плохо. Самое время навестить, утешить.
– И не забудь цветы купить, – посоветовала Жаркова, помогая Гарику привести одежду в опрятный вид.
Послав всех на три буквы, Гарик гордо удалился. За ним, мелко семеня полными ногами, припустила Жаркова, что‑то втолковывая. Как выяснилось, они, недолго размышляя, рванули в ближний цветочный. Выбрали самый громоздкий букет. Гарику пришлось одолжить немного у добровольной помощницы. Которая психованным голосом требовала навертеть побольше ленточек с завитушками.
– Девушка! Вы не понимаете! Должно быть так, чтоб она ахнула!
– Ахнет. Я бы точно восхитилась. Молодой человек, а вам нравится?
Гарику резаные цветы казались гораздо хуже, чем выращенные в горшке, но он предполагал, что Жарковой лучше знать, с чем ходят мириться. Про ее любовные страсти‑мордасти все были в курсе. Она считалась опытным экспертом на ниве примирений.
Ходили слухи, что Ирка была благосклоннее, чем ожидал Гарик. Наверное, так и было. Потому что на другой день у него был сияющий вид.
– Дала, – цинично спошлила Жаркова.
После инцидента сначала все было нормально. Гарик не отходил от Ирки ни на шаг, сияя взором собственника. А она где‑то через неделю начала на него злиться, а потом просто ненавидеть. Неизвестно за что. Гарик просто места себе не находил. Продолжал дарить цветы и мелкие подарки, но они не умилостивили гневную красавицу. Ее теперь бесило в Гарике буквально все. Не так смотришь, не так дышишь, и руки у тебя грязные – не смей ко мне прикасаться. Бред, и только!
– Точно дала, – удовлетворенно заключила Жаркова.
От нас на время отстали. У всех были собственные личные дела. Кто влюбился, кто собрался влюбиться, кто‑то подсел на пиво, и ему было все по барабану, кого‑то угостили травкой. Те, у кого надежд влюбить в себя не было, действительно учились и ненавидели остальных.
Нам с Кириллом нравилось быть самим по себе. Учителя быстро донесли до сведения директрисы положение дел в классе. Она посчитала такой расклад идеальным. Теперь она была уверена на все сто процентов, что я не стану оказывать пагубного влияния на милых невинных деток. А Кирилл человек в нашей школе случайный. Главное, чтоб его родичи были довольны, а от них тревожных сигналов не поступало.
Меня мучили странные, незнакомые ранее мысли. Например, какая у меня фигура? Не с точки практического применения. Ноги‑руки на месте, живот плоский, и вроде ничего не болит. Так что вроде беспокоиться не о чем. Но возникает вопрос, а как воспринимается выданное природой с точки зрения противоположного пола? Ответа я не знала, а у кого спросить – непонятно.
Сейчас модно носить неподъемные сиськи. Чего у меня не предвиделось в перспективе. Хотя для тощей фигуры они и так великоваты. Но могли бы быть и побольше. Может, сделать пластику? Девчонки считали, что большая грудь – залог успеха. И у кого ее не было, обречены на прозябание в одиночестве. Предполагались еще варианты соблазнения с помощью поролоновых чашечек. Некоторые брали на размер больше и что‑то туда напихивали. Говорят, это «что‑то» вываливалось в самый неподходящий момент.
Я бдительно следила чуть ли каждый день, не мал ли мне лифчик. А потом поняла, что, раз ничего не прибавляется, надо циклиться на нижнем белье. Раньше я не придавала большого значения красивым бюстикам и трусикам. А теперь мне захотелось купить что‑нибудь сногсшибательное. Неважно для чего. Или кого. Я даже самой себе не признавалась, какого лешего толкусь в магазинах, выискивая самые особенные бюстгальтеры.
После первого приобретения я, невероятно восхищенная собой, шла по улице, выгибая спину. Я даже курточку распахнула, хотя было прохладно, пусть и солнечно. Мне казалось, что на меня все смотрят, особенно на грудь. В смысле – мужчины. И поглядывала, чтоб не пропустить восхищенных взглядов. Отчего эти самые мужчины решили, что я восторгаюсь ими. И в ответ стали поглядывать на меня с конкретным интересом. Некоторые даже приглашали неплохо провести вечерок, другие просто знакомились. Но телефона я никому не дала.
А Кирилл, похоже, ничего нового во мне не заметил. Только спросил, почему я все время ерзаю. Вот дурак какой! Я страшно разочаровалась. Как же это так? Все, ну почти все, так на меня смотрели. А он ничего не углядел.
– Ты чего скуксилась?
– Ты не обращаешь на меня внимания! Я для тебя пустое место!
Кирилл слегка охренел от таких заявлений. Он битый час помогал мне с химией, а теперь такие обвинения. Но когда понял, что я не шучу и сейчас совсем обижусь неизвестно на что, забросил учебник на шкаф и сел рядом.
Сидим мы, значит, на полу. Я дуюсь, представляя, какой на мне под свитером красивый лифчик, а Кирилл дует мне в ухо. Для чего? Фиг его знает. Вот, думаю, сейчас совсем обижусь и уйду. А он вдруг обнял меня покрепче и принялся дуть в макушку. Такой идиот. И сказал: «Ты – самая красивая. Но такая смешная».
Я снова обозвала его дураком и полезла на шкаф за учебником.
– На субботу ничего не планируй, – заупокойным голосом предупредил Вайпер.
– А что случилось? – удивилась я нежданному звонку.
Посопев в трубку, Вайпер молчал, набивал себе цену. Наверное, снова затеял что‑то неординарное. Старый массовик‑затейник. Экспериментатор хренов. Молчит, ждет, чтоб я не выдержала и принялась упрашивать рассказать про субботнее мероприятие. А вот я подожду. Пока он сам не выдержит. Я на расстоянии чувствовала, как его распирает от желания меня поразить в самое темечко.
– Ты там слушаешь? – первым не выдерживает он. – Народ в субботу едет на сложное эмоциональное испытание. У одной моей знакомой есть родич. Он в пригороде окопался. Кроликов выращивает.
