Дом У Па Ни находился на окраине деревни. Когда Ко Со Твей вошел в дом, где все уже были в сборе и ждали только его, У Па Ни велел жене и дочерям накрывать на стол.
За столом Ко Со Твей обратился к сидевшему неподалеку Ко Шве Тейну:
— Что случилось, Ко Шве Тейн?
— Ты пока ешь. Потом поговорим.
— Я уже два дня бездельничаю, — сказал Ко Нан Чо недовольным тоном.
— Почему же за мной не прислали раньше?
— Ты живешь ближе всех от Кайншоджи, поэтому тебя решили звать в последнюю очередь.
— Сегодня каждый из нас сообщит о проделанной работе, — обратился к присутствующим Ко Хла Саун.
— Кроме того, мы должны наметить план дальнейших действий. До нас доходят тревожные вести из других волостей, — добавил У Шве Тейн.
— Что-то давно не появлялся Ко Чо Та? — спросил Ко Со Твей.
— Он занят, — сообщил Ко Лун Пьей. — Чиновник из департамента лесов наложил арест на его дрова. Против него возбудили уголовное дело. Сейчас он хлопочет в Хлеку.
Ко Со Твей припомнил историю несчастного лесоруба и его жены и поведал ее товарищам.
— Мерзавцы эти чиновники. Всех перебил бы! — в сердцах воскликнул У Аун Бан.
— Ты не совсем прав, У Аун Бан. Чиновники, конечно, тоже не ангелы. Но главный преступник — английские колониальные власти. Чиновники находятся в подчинении у английского генерал-губернатора. Он им и предоставляет право измываться над крестьянами. Англичане озабочены лишь тем, чтобы не допустить сплочения народа и чтобы держать всех в узде. Они набрали себе лакеев, однако чем больше бесчинствуют власти, тем сильнее ненависть к англичанам и их приспешникам сплачивает народ нашей страны, и рано или поздно они это почувствуют.
Присутствующие перестали есть и внимательно слушали У Шве Тейна.
— Как хочешь, а терпеть дальше то, что творят чиновники, не годится, — сказал У Аун Бан.
— Так-то оно так, — возразил Ко Со Твей. — Но ты вдумайся в то, что сказал У Шве Тейн. Англичане стремятся расколоть единство нашего народа и делают это очень умело. Чиновником может стать только тот, кто знает английский язык. А знать их язык можно, лишь имея деньги для платы за учебу. Это доступно детям помещиков, ростовщиков и чиновников. Таким образом англичане создали систему, при которой только верные им люди имеют возможность продвинуться по служебной лестнице.
— Англичане — мастера проводить политику «разделяй и властвуй». Смысл этой политики в том, чтобы любыми способами сеять вражду между разными национальностями. У себя в волости мы не должны этого допустить, — сказал Ко Лоун Тхейн.
— Правильно, — поддержал его У Па Ни. — Будем надеяться, что в нашей волости они этого не добьются.
— Ну вот, пока ужинали, половину дел и обсудили, — рассмеялся У Шве Тейн.
За чашкой чая каждый рассказал о своей работе.
— Мне хотелось бы согласовать с вами один вопрос, — начал Ко Хла Саун. — Рядом с деревней Пхаякоун живут моны. Их немного. Мужчин там человек двадцать, но только четырнадцать из них дееспособны. Я бывал у них неоднократно. Они очень воинственно настроены против англичан, налог платить не собираются. Хотелось бы, чтобы здесь присутствовал их руководитель, но без вашего согласия я не решился его пригласить.
— Ты принес нам добрую весть, — обрадовался У Шве Тейн.
— Ого! Теперь среди нас есть представители почти всех национальностей Бирмы! — воскликнул У Лоун Тейн. — Шаны, чины, карены, бирманцы, моны. Не хватает только качинов и кая [12]. Жаль, что они не живут в нашей волости.
— Араканов забыл, — добавил Ко Лоун Пьей.
— Араканов у нас тоже нет.
— Как движется дело с обучением стрельбе из ружья, Ко Со Твей?
— Желающих нашлось довольно много, — ответил Ко Со Твей.
— Это очень хорошо. В наше время копьем и ножом не многого добьешься. Если к нам нагрянут солдаты и полицейские, мы отнимем у них винтовки. Главное, чтобы наши люди научились пользоваться ими. Ты в Поутиннье долго не задерживайся, надо побыстрее обучать жителей других деревень.
— Хорошо, У Шве Тейн, — с готовностью отозвался Ко Со Твей.
— Час борьбы приближается. В районе Мейтилы и Таявади, где крестьяне отказались платить налог, уже идут бои. Борьба против произвола колонизаторов должна закончиться победой. Она началась не сегодня — еще в прошлом году возникали стычки между властями и крестьянами. Чтобы усмирить крестьян, англичане выслали туда отряды вооруженной полиции. Силы были неравные, и имелось много жертв. Сейчас все начинается сызнова. Англичане, стремясь посильнее прижать крестьян, назначили уплату налога на это время. Но они просчитались. Что посеешь, то и пожнешь. Главное — не падать духом. В единстве источник нашей силы и победы.
У Шве Тейн замолчал. И тогда в разговор вступил Ко Хла Саун.
— Ты правильно сказал. Наша сила в единстве. Мы должны быть готовы к борьбе до последней капли крови.
— А добиться единства можно только путем неустанной разъяснительной работы среди крестьян, — добавил Ко Шве Чо.
— Для предстоящих сражений нам необходимо создать боевые отряды. Но сейчас все заняты уборкой риса, и формировать отряды очень трудно. Кроме того, действовать надо осторожно, чтобы никто из посторонних ничего не заметил. После целого дня работы в поле крестьяне устают, и на тренировки у них сил уже не хватит, — высказал свои опасения У Аун Бан.
— Существо борьбы и состоит в том, что приходится преодолевать трудности. Мы должны сделать все возможное, чтобы нас не застали врасплох и мы смогли бы защитить свой дом, свою семью.
— Ко Хла Саун, талайнцы, о которых ты говорил, боевые ребята? — спросил Ко Шве Чо.
— Да, по-моему, боевые. Но только не надо называть их талайнцами. Они этого не любят. Некоторые бирманцы относятся к ним очень презрительно и даже называют их вонючими талайнцами. Поэтому-то они и сторонятся бирманцев и живут обособленно. Мне стоило большого труда найти к ним подход и переубедить их. Я вас очень прошу, при встрече называйте их не талайнцами, а монами.
— Правильно, Ко Хла Саун. Если мы хотим укреплять единство с нацменьшинствами, мы в первую очередь должны уважать их достоинство, — сказал У Шве Тейн.
— А ты уверен, что на монов можно положиться? — спросил У Лоун Тхейн.
— Думаю, что они вполне надежные люди.
— Оружием владеют?
— Кое-какие приемы боя я им показывал. Но этого, конечно, недостаточно.
— В таком случае, У Аун Бан, нам придется поработать и с ними, — предложил У Лоун Тхейн. — Вряд ли у них есть сейчас свободное время, да и мне надо побыстрее управиться с уборкой. Это сейчас главное. Мало ли что может случиться: рис надо иметь в запасе.
— Когда предстоит борьба, запасы продовольствия имеют первостепенное значение, — серьезно проговорил У Шве Тейн.
— Ко Со Твей, может быть, возьмешь на себя обучение монов стрельбе из ружья? — обратился Ко Хла Саун к своему товарищу.
Ко Со Твей все время сидел молча, не проронив ни единого слова. Мысли его витали далеко. Он зрительно представлял себе Но Тейн Хла, собирающую на холме цветы.
— Я готов, — встрепенулся он, — сомневаюсь только, смогут ли они выкроить время для этого.
— Времени ни у кого нет, но дело-то неотложное. Придется как-нибудь устроиться. Может быть, даже за счет сна.
— Ладно, — неохотно согласился Ко Со Твей.
— Что-то тебе не очень хочется покидать Поутиннье. Понравилось там? — поинтересовался У Лоун Тхейн.
— Да не в этом дело. Просто я еще не закончил занятия с ребятами. Дело ладится, и бросать его на полдороге не хотелось бы.
— Староста там, видимо, порядочный человек, — сказал У Шве Тейн.
— Из всех старост нашей волости он единственный, кому, пожалуй, можно доверять.
— Может быть, ты займешься им и попытаешься привлечь его на нашу сторону. Это была бы большая удача, — мечтательно произнес У Шве Тейн.
— Я уже кое-чего достиг, но пока не знаю, что из этого получится.
