Мария несколько раз заходила в комнату к дочери. Она смотрела на спящую Женьку, на Катю, которая свернулась в клубочек рядом с ней, и удивлялась их безмятежности. Ее поражало детское спокойствие. Оно было таким бесконечным и таким всеобъемлющим, что Мария, глядя на девочек, почему-то вспомнила море. Ей на секунду тоже вдруг стало легко и тихо на душе, но это чувство продлилось недолго. В течение ночи она пыталась его повторить, однако оно к ней больше не вернулось.
Под утро, когда почти рассвело, Мария начала выходить на балкон, откуда уже был виден весь двор и часть улицы. Она бесконечно курила, стараясь не обращать внимания на то, что от сигарет ее давно подташнивало, прислушивалась к рассветному щебету птиц и старалась различить в нем шум двигателя.
Когда «КамАЗ» наконец подъехал и остановился, Мария почти сразу поняла, что ничего не вышло. Машина стояла у калитки, а из кабины никто не выходил.
«Придумывают, что нам сказать, – догадалась она. – Ну и пусть… Ну и ладно».
Она ушла с балкона и уже не видела, как Муродали с Тетериным вынули из кабины разбитого радикулитом Степана, как Томка с растрепанной прической вошла за ними в калитку и как она отшвырнула от себя ногой соседскую кошку, которая по привычке пыталась потереться своей изогнутой красивой спиной.
Проработав пятнадцать лет в отделе кадров крупной строительной организации, Мария больше всего в жизни ценила сроки сдачи годового отчета, определенность и порядок. Поэтому теперь, вопреки всему, она стала педантично собираться на работу.
Вынув из шкафа светлую блузку, она подобрала к ней бусы, надела строгую юбку, тщательно проверила, все ли у нее лежит в косметичке, а затем включила плойку и накрасила губы.
* * *
Томка в своем платье с нелепым вырезом, наоборот, не спешила переодеваться. Она не то чтобы забыла о том, как она выглядит, – просто ей было все равно. Поникшая и опустошенная, она сидела на веранде и без всякого интереса смотрела на руку Тетерина, который постукивал чайной ложечкой по столу. Степан лежал здесь же, на веранде, на неудобной дедовской кушетке. Он тихо сопел и ждал, когда Тетерин поставит ему какой-нибудь укол. Муродали курил на крыльце.
– Чай кто-нибудь будет? – наконец заговорил Тетерин.
Муродали обернулся.
– Я буду.
После всего, что с ними случилось, бытовое, подчеркнуто обыденное поведение мужчин показалось Томке настолько абсурдным, что она неожиданно взорвалась. Напряжение этой невероятной ночи нашло свой выход только теперь.
– Вы что, правда чай собрались пить? – еще сдерживая себя, проговорила она.
– Ну да, – пожал плечами Муродали. – А что еще делать?
– Будете сидеть вот здесь, за этим столом, и пить чай как ни в чем не бывало?
Голос Томки нарастал. Степану это не нравилось.
– Том, заткнись, а? – вежливо попросил он. – Без тебя тошно.
– Это я – заткнись? Я, что ли, эту сволочь упустила?!!
Тетерин немедленно понял, в чей огород летят камни.
– Там человек чуть не умер, – попытался он выставить первый оборонительный заслон. – У меня выбора не было.
Но Томка смела его оборону, как игрушечный домик:
– Выбора у него не было! Нет, вы посмотрите на него! У человека всегда есть выбор!
– Я – врач, – выдвинул Тетерин неопровержимый, как ему казалось, довод.
– А я – мать! – закричала Томка. – Где мне теперь со своими детьми жить? Ты мог хотя бы на минуту… на секунду забыть, что ты врач?
– Какой смысл сейчас это обсуждать? – сказал Муродали.
– А я не обсуждаю! – взревела Томка. – Я не обсуждаю!
Схватив со стола блюдце, она размахнулась и что было сил швырнула его на пол. Осколки разлетелись по всей веранде. Мария, которая к этому моменту успела уже полностью собраться и спуститься со второго этажа, спокойно прошла мимо пылающей как фурия сестры, стараясь не наступить на белые фаянсовые осколки. На крыльце она вынула сигарету, а Муродали щелкнул своей зажигалкой.
– Ты куда? – спросил он.
– В отличие от некоторых, я еще работаю, – ответила Мария и неторопливо пошла через двор.
– Да чтоб вас всех! – вскрикнула Томка, горюя от того, что никто не обращает на нее внимания и не желает разделить ее апофеоз. – Мелкие, холодные людишки!
Закончив свой номер, она умчалась к себе в комнату, а Муродали продолжал смотреть вслед уходящей Марии. Он был искренне восхищен ее самообладанием.
Впрочем, он ошибался. То, что он принял за невероятную выдержку, на самом деле было проявлением полной растерянности. Мария вышла из дому на целый час раньше, чем отправлялся в город первый автобус. Этот час ей предстояло просидеть на остановке, вытирая слезы и стараясь при этом не испортить свой макияж. Но Муродали не удосужился взглянуть на часы. Его уже волновало другое. Едва за Марией закрылась калитка, он посмотрел на Тетерина.
– Можешь Степана по-быстрому подлатать? Он мне понадобится.
Тетерин насторожился:
– Вообще-то могу… А что такое?
– Да есть одна мысль.
* * *
Через два часа дедюхинский «КамАЗ» остановился у того самого магазина, откуда два дня назад Томка выманила наивного и сластолюбивого Николая. Из кабины выпрыгнул Юрка, за ним – Муродали в своей офицерской форме и, наконец, Степан, который после уколов Тетерина держался вполне бодрячком.
Сам Тетерин уже не смог поехать. У него было дежурство в больнице. Он пытался отговорить и Степана, апеллируя к больной пояснице, но тот коротко и мудро ответил:
– А я этого урода не поясницей душить буду.
И посмотрел на свои большие красивые руки.
На этот раз на двери магазина висел огромный замок. Степан вынул из-под сиденья свою монтировку и решительно направился к двери. Замок ему был не помеха.
– А это тебе зачем? – поинтересовался Муродали, хотя в принципе догадывался, для чего такому человеку, как Степан, может понадобиться монтировка.
Однако ответ матерого дальнобойщика слегка его удивил.
– Ты писателя Джека Лондона в детстве читал?
– Ну да, – кивнул Муродали.
– Как там у него было? – повернулся Степан к Юрке.
– «Бог создал людей большими и маленькими, – начал тот. – А Кольт создал свой 38-й калибр, чтобы уравнять шансы».
– Вот так, – подмигнул Степан Муродали.
– А монтировка-то здесь при чем? – не унимался любознательный таджикский майор.
– Кому кольт, а кому – монтировка, – сплюнул на землю Степан. – Зато осечек не дает.
Впрочем, взламывать дверь не пришлось. Увидев столь представительную делегацию, из прилегающей к магазину подсобки выскочила слегка взволнованная этим визитом продавщица. Ей было немедленно и вежливо объяснено, что позарез нужен Николай. Однако Николай был недоступен. Оказалось, что магазин ему больше не принадлежит и за долги отошел какому-то фонду, а сам бывший владелец исчез в неизвестном направлении.
Вот тут в дело вступил Муродали. Вернее, его военная форма.
– Сегодня ночью на окраине города сгорел целый склад, – весомо сказал он, вынимая из кителя какие-то бумаги. – Пожар произошел из-за некачественных китайских фейерверков. К нам в пожарную охрану поступил сигнал о том, что хозяин вашего магазина недавно привез из Китая большую партию точно таких же некачественных фейерверков. У нас документы на изъятие товара.
Продавщица, ни сном ни духом, естественно, не ведавшая ни о каких фейерверках, немедленно дала ему адрес Николая, чтобы строгий пожарный разбирался с ним сам.
К удивлению наших поклонников Джека Лондона, квартира оказалась опечатана. Степан некоторое время не мог смириться с этим фактом и колотил в дверь ногой. Прислушиваясь к его гулким ударам, Муродали резонно заметил, что соседи могут вызвать милицию, а поскольку он там сегодня уже побывал, второй раз будет явным перебором.
– И даже нахальством, – добавил он. – Нельзя людям так надоедать. У них и без нас много работы.
– Слушайте, – неожиданно сказал Юрка. – А печати точно такие же, как на нашей квартире.
– От этого мне не легче, – горько вздохнул Степан и напоследок пнул дверь с такой силой, что с нее упал номерок.
Вместе с Николаем исчезла последняя надежда. Что делать дальше, было совершенно неясно.
Томка проснулась около полудня. На душе у нее еще оставался неприятный осадок от всего, что произошло этой ночью, однако воспоминание о том, как она жахнула утром на веранде тарелку, приободрило ее, и Томка решила поесть.
Поскольку она патологически не умела есть в одиночестве, Томка пошла искать себе компанию. Ни у Мирзоевых, ни у Тетериных в комнатах никого не оказалось. Даже дети пищали где-то далеко в огороде. Зато на подоконнике в комнате у Марии Томка нашла нечто такое, что заставило ее забыть про еду.
Между горшком с геранью и справочником по рецептуре лежали фишки из казино, которые Тетерин выиграл, но в суматохе не успел обменять. Через час Томка уже входила в казино.
