Сергей всю жизнь старался отдавать свободное время занятиям восточными единоборствами. Его привлекала не только хорошая спортивная подготовка, а больше даже — внутреннее, духовное содержание опытного бойца. В сложных ситуациях он предпочитал любым способом уйти от драки, объяснить сопернику, что разум — прежде всего, что он сильнее и поэтому предлагает мирно разрешить конфликт. Почти всегда это срабатывало, потому что, говоря о примирении, он никогда не испытывал страха.
Сергей был тем человеком, который научил Вадима играть на гитаре, но ученик, к гордости учителя, обошел его благодаря хорошим вокальным данным, и многие последующие годы, собираясь в компаниях, Сергей отдавал Вадиму гитару и с удовольствием слушал старые песни, которые они вместе когда-то разучивали. Пели Розенбаума, Высоцкого, песни, написанные самим Вадимом. Никогда в жизни они не поссорились. Если возникали спорные ситуации, то предпочитали, не откладывая, поговорить об этом и решить все так, чтобы не оставалось обиды или осадка в душе. Хотя таких ситуаций у них почти и не было.
Сергей уже несколько лет жил со второй женой, где у него родился сын, продолжая общаться с первой и старшим сыном. Их жизнь, что с первой, что со второй супругой нельзя было назвать благополучной. Странная черта присутствовала в характере Сергея: он строил свои семейные отношения так, что обе его женщины могли позволить крайне неуважительные высказывания в его адрес при абсолютно посторонних людях. Трудно было определить, имели ли обе его жены такой скверный характер сами по себе или это было у них приобретено в процессе совместной с Сергеем жизни, но ни с одной, ни с другой семьей нельзя было нормально отдохнуть, потому что любые посиделки заканчивались скандалами. В конце концов, и Татьяна — вторая жена Сергея, и сам Сергей привыкли к этим отношениям, и почти не обращали внимания на удивленные взгляды посторонних, становившихся невольными свидетелями их очередной стычки.
Несколько лет Сергей, занимаясь металлом, был поставщиком небольшого литейно-механического завода в своем городе. Завод являлся закрытым акционерным обществом, и вся основная деятельность заводчан, которых насчитывалось около ста двадцати человек, заключалась в стремлении как можно больше вынести с территории предприятия всего, что только можно было украсть. Литейщики дошли до того, что перебрасывали через забор мешки с алюминием и тут же несли их через проходную обратно, взвешивали и получали в кассе деньги как сдатчики металлолома.
Именно в таком полуразваленном состоянии собрание акционеров и выбрало своим новым директором самого крупного кредитора, которому неофициально завод должен был половину собственной стоимости. Этим кредитором был Сергей Валентинович Сахно. Вадим в то время, не зная в подробностях, как обстоят дела, от души радовался за своего друга, ставшего директором, пусть и небольшого, но завода.
Свою деятельность в новой должности Сергей начал с чистки кадров. Отлавливались воры, несущие через дыры в заборах, вычислялись приписчики и нечистоплотные кассиры, и, в конце концов, через год из ста двадцати человек на заводе осталось только сорок пять рабочих, которых оказалось вполне достаточно для нормального производственного процесса. В этот момент Сергей приехал к Вадиму с просьбой о помощи.
Он знал, что давний друг Вадима имеет хорошие связи в областной администрации, а на заводе к этому моменту возникла ситуация, когда стало необходимым переоформление документов собственности на производственный комплекс, потому что уволенные работники, не переставая вести борьбу за отнятый у них лакомый кусок, добились того, что арбитражным судом приватизация, проведенная несколько лет тому назад, была признана недействительной, и завод должен вернуться государству. Сергей, столько денег и сил вложивший в сохранение предприятия, оказался на грани потери огромных средств, а самое главное — дела, которым собирался заниматься всю оставшуюся жизнь.
Именно с просьбой о помощи в сложившейся ситуации он и обратился к Вадиму, сказав, что готов заплатить любому, только бы появилась возможность легально оформить завод на него, пусть даже через аукцион, хотя лучше без вложения таких немалых средств. Когда Вадим через Сашу стал искать пути решения этого вопроса, выяснилось, что есть возможность повлиять на областной фонд госимущества, но только при условии, что Сергей будет иметь всего пятьдесят процентов собственности в реорганизованном предприятии. Другого пути нет, потому что любые взятки, которые он готов предложить, никого не могут заинтересовать из-за своей мизерности в сравнении с теми делами, которые происходят на уровне обладминистрации, да и само понятие взятки в последнее время стало неактуальным. Людей, имеющих миллионы, интересуют не взятки, а дела, проекты, вложения в производства. А взятки — это удел заместителей начальников отделов, которые тянут деньги, а на самом деле ничего не решают, не имея права подписи. Все это Вадим передал Сахно, и тот, категорически отказавшись разделить с кем-либо завод, решил попробовать самостоятельно его переоформить полулегальным способом. Для этого ему нужна была фирма, открытая не на него, и тут он не мог найти более надежного варианта, чем тот, который предложил ему Вадим. Он отдал Сергею документы и печать своего частного предприятия, оставаясь его учредителем, а Сергей должен был назначить туда нового директора, чтобы Вадим, не участвующий в производстве, не нес за него и ответственности. Таким директором стала теща Сахно, которая с энтузиазмом вникла в рабочий процесс, разобралась с технологией и постепенно взяла на себя всю нагрузку, которая до сих пор лежала на плечах Сергея. Он же, уставший от многолетней борьбы и работы, на правах хозяина позволил себе расслабиться и не заниматься производством, полностью доверившись матери своей жены.
Очередной тревожный приезд Сахно к Вадиму был через полтора года с начала работы нового предприятия. Он подъехал к дому, где Вадим пять месяцев после маминой смерти жил со своей племянницей Александрой и ее дочкой Полинкой, о которых в свои последние минуты мама просила его заботиться. С сестрой в то время не общались и даже не встречались ни Вадим, ни Александра с самых похорон, когда Лена успела отличиться кощунственным цинизмом по отношению к только что похороненной матери.
Сергей вошел в дом почерневший, с дрожащими руками и сигаретой во рту, хотя Вадим знал, что тот бросил курить несколько месяцев назад.
— Что случилось?
— Вадик, я не знаю, как мне дальше жить! Я вчера поймал Степановну (так Сахно называл свою тещу, даже обращаясь к ней самой), когда она вывозила через проходную левый, неучтенный замок. Когда пересчитали, там оказалось на двадцать тысяч! Ты же знаешь, сколько сил я положил на борьбу с ворами и теперь пришел к тому, что собственная теща тащит у меня из-под носа, а мне уже несколько месяцев говорит, что дела плохи, металл подорожал, денег хватает только на сырье. Я почти голодаю, а она на той неделе купила младшему сыну «Ауди», сказав мне, что заняла денег.
— Сергей, этого не может быть! Чтобы Степановна у тебя воровала?! Кто угодно, только не она! Вы ведь вместе на заводе постоянно.
— В тихом болоте черти водятся! В глаза мне улыбалась, а сама за спиной сколотила бригаду, и они все это время вели два производства. Мне отчитывалась по завышенным ценам, а на эту разницу закупала сырье и изготовляла замки. Я не знаю, что мне делать и кому верить!
— Сергей, во-первых, успокойся! Во-вторых, я могу предложить тебе свою помощь. Подумай, — если ты сможешь найти мне какое-нибудь жилье, я приеду к тебе, вникну в производство, выявлю все слабые места, откуда еще можно украсть и перекрою эти ходы. Поставлю вам компьютерную программу складского учета и научу твоего бухгалтера в ней работать, составлю калькуляцию. Сколько понадобится, столько я у тебя и пробуду.
— Вадик, это было бы просто замечательно! Я чувствую себя совершенно одиноким! Мне не с кем поговорить даже. Видишь, я только к тебе могу приехать и поделиться, когда мне так хреново.
— Ну, так ты подумай, где мне поселиться, а я могу хоть завтра приехать.
— Вадим, а что тут думать, у меня стоит пустая трехкомнатная родительская квартира. Там, правда, несколько лет никто не жил, поэтому надо навести порядок. Приезжай, первые дни поживешь у нас, а если хочешь, вообще можешь у нас жить, комната свободная есть.
— Нет, спасибо! Я лучше в той квартире остановлюсь. Представляешь Танину реакцию, если мы с тобой приедем, и ты заявишь, что теперь я буду жить у вас?
— Ну, во всяком случае, первое время, пока там все обустроим, будешь у нас. Помимо жилья я тебе организую бесплатное питание у нас в заводском кафе. Его арендует мой знакомый азербайджанец, но за аренду не платит. Зато я кушаю у него, когда мне надо. Я с ним договорюсь, чтобы ты раз в день плотно обедал, а мы с ним сочтемся. Еще есть две машины. Одна моя, другая служебная у Карнавалова — коммерческого директора. В любой момент можешь пользоваться обеими. А когда обустроишься, решим вопрос с твоей зарплатой.
