Джимми, что-то ища, один за другим выворачивал свои карманы. Рита положила руку ему на плечо:
– Что-то не так, дорогой?
Он посмотрел на нее отсутствующим взглядом.
– Джимми, – сказала она решительно, – вылезай из своей истории и поговори со мной. Что ты потерял?
– Адрес Лоретты.
– Он в записной книжке, я оставила ее в машине.
Недовольное гудение зрителей заставило ее взглянуть на экран, где в замедленном повторе показывали, как ньюйоркцы делают больно решившему было пойти на прорыв Хассельбеку. Она обернулась к Джимми:
– Хочешь с ней повидаться?
– Да...
Рита залпом прикончила свое виски и сменила позу, почувствовав, как начинают неметь ягодицы.
– Когда-нибудь... – сказала она угрюмо, не отрываясь от экрана: «Ястребы», буксуя в четвертой попытке, сыграли на отбой. – Когда-нибудь мы из-за тебя влипнем по-крупному, ты это понимаешь?
– Я вернусь через пару часов. – Он говорил глухим, монотонным голосом, как будто находясь под гипнозом. Впрочем, подумала Рита, это и есть настоящий гипноз. Он прислушивался не к ней, а к голосам своих персонажей, что-то вещавших с крошечной сцены, которую он выстроил у себя в голове.
– Ненавижу, когда ты такой – словно в другом измерении, – сказала она.
Он не ответил.
– Не отключайся хотя бы, когда ты за рулем, а то въедешь в стенку.
– Ладно, – сказал он.
Она достала из кармана ключи от машины, подняла их на всю длину руки и, разжав пальцы, уронила на прилавок:
– Давай выметайся отсюда.
Он сгреб ключи, соскользнул с табурета и оправил куртку.
– На пару часов. – Он как будто хотел что-то добавить, но лишь помедлил несколько секунд, прежде чем направиться к двери.
В отвратительном настроении Рита вернулась к футболу. «Реактивщики» бездарно пробили с рук, и в двадцати трех ярдах от зачетной зоны мяч перешел к «Ястребам», которые не остались в долгу: Хассельбек, приняв мяч со схватки, не сумел точно отпасовать его игроку на линии блока.
– Игра дерьмо! – сказала Рита.
– Это всего лишь выставочный матч, – заметил мужчина в кепи «Соникс». – Парни пока не сыгрались. – И отсалютовал ей бокалом, прежде чем его осушить.
– Да я не об этом матче, я вообще об НФЛ. – Она продолжила говорить, одновременно жуя арахис. – А всё эти свободные переходы. С тех пор как их разрешили, игра уже не та. Есть команды, где, худо-бедно, поставлено нападение, у других сносная блокировка, но большинство толком не умеют ничего. А что ты хочешь, если игроки чуть не каждый год меняют клубы, мечутся туда-сюда, как ошпаренные поросята.
– А «Вороны»? Сейчас, когда у них квотербеком Джербах, эти парни могут многим надрать задницу.
– Хрен на палочке этот ваш Джербах! – сказала Рита. – Что он вообще выиграл?
– Он хорошо отработал в игре с «Вождями». Рита сгребла с прилавка сдачу и встала.
– Надеюсь, вы не совсем уходите? – сказал мужчина, ощупывая глазами ее фигуру. – После перерыва они выпустят нового квотербека – занятно будет взглянуть на парнишку. Говорят, он ничего.
– Мне надо позвонить.
Она прошла меж столиками к платным телефонам, что занимали нишу по соседству с туалетом. Номер Лоретты Сноу, записанный на полоске бумаги, лежал в кармане ее рубашки. С первой попытки она промахнулась и, выругавшись, повторила набор. После двух гудков трубку сняли, и сахарный голос пропел:
– Алло?
– Привет, Лоретта. Это Рита Уайтлоу – «Оружие Гая», помните? Как у вас дела?
– У меня... У меня в порядке. – Пауза. – Что-нибудь случилось?
– Я позвонила, чтобы предупредить: к вам сейчас едет Джимми, он хочет кое-что обсудить.
– А, да... очень хорошо.
Очень хорошо. Надо же. Рита подумала: скажи она сейчас, что Джимми едет к ней, прихватив с собой бензопилу и мешок для разделанных трупов, в ответ прозвучат те же слова, произнесенные с той же преувеличенно робкой, трепетной интонацией.
– Помните, что я вам говорила вчера у кофейни? О том, что вы уязвимы и все такое?
Тишина. Затем тревожное:
– Мне не нужны никакие проблемы.
У Риты возникло сильное желание вдребезги раскрошить трубку о стену. Ради бога, да прояви же ты характер!
– Никаких проблем не предвидится, – сказала она. – Я лишь хотела освежить вашу память.
Вновь тишина.
– У вас есть право свободного перехода, Лоретта, – сказала она. – Выбирайте себе команду по вкусу и делайте что хотите. Если закрутите с Джимми, мне наплевать. Я сейчас вне игры.
– У меня нет намерения крутить что-либо с кем бы то ни было, – сказала мисс Сноу, наконец-то выказывая некоторые признаки характера.
– Дело ваше. Я только советую не торопиться. Для начала немного пошевелите мозгами и разберитесь, во что влезаете.
Рита слышала дыхание в трубке и представила, как она утирает со лба пот и нервно озирается по сторонам.
– Мне бы не хотелось развивать эту тему, – сказала мисс Сноу.
– Я уже закончила, сладкая моя. Желаю вам приятно провести вечер.
Задним числом Рите пришли в голову еще несколько удачных фраз, но она решила, что ради этого повторно звонить не стоит. Мужчина в кепи «Соникс» успел пересесть на соседний табурет и, когда она вернулась на место, спросил, улыбаясь:
– Не помешаю?
– Это смотря чему мешать, – сказала Рита, взобравшись на табурет и допив остатки из своего бокала. – Я не прочь перекинуться парой слов, обсудить игру... можно даже обняться, когда «Ястребы» сделают на поле что-то путное. Если я допьюсь до веселой кондиции, можешь продвинуться на вторую базу и слегка меня потискать, а захочешь большего – запросто не досчитаешься пальцев.
– Вот это да! – Мужчина отклонился назад, чтобы оглядеть ее с некоторой дистанции. – Никогда не слышал подобных разговоров от женщины.
– Значит, вы говорите не с теми женщинами, – сказала Рита, глядя в экран: атаковали ньюйоркцы. – Свое лицо, – сказала она, – вот чего им не хватает.
Мужчина выглядел озадаченным.
– В лучшие времена, когда эта вонючая Лига была еще на подъеме, игру команд из года в год делали одни и те же люди, – не поворачивая головы, пояснила Рита. – Так было с «Ковбоями», «Старателями», «Сталеварами» – фанаты команды были и фанатами ее лидеров. А если ты болел против, ты мог от души ненавидеть этих парней, всю их чертову банду, и это было здорово! – В зеркальной стенке бара она увидела, как мужчина придвигается к ней поближе, и игриво ткнула его кулаком в грудь: – Ты ведь тоже из банды, ты это знаешь?
– Я? Как это?
– Из большой банды белых людей, которые владеют всем этим говенным миром. То, что я могу вас от души ненавидеть, делает жизнь не такой пресной.
– Если ты ненавидишь всех белых, значит, мои дела плохи? – с притворным испугом спросил он.
– Бывают и похуже, – сказала Рита.
* * *
Жилищем мисс Сноу оказался бело-розовый домик-трейлер, припаркованный под номером 14 по Фар-Уэст-Мотор-Корт – так именовался пыльный тупичок близ автострады, окруженный жиденьким сосняком и незатейливо украшенный длинными цветочными ящиками, которые стояли перед каждым домом и в большинстве своем были заполнены пустыми бутылками, консервными банками и прочим хламом. Джимми поставил машину позади «тойоты» мисс Сноу, но не спешил вылезать, а, сидя за рулем, смотрел на тень хозяйки, перемещавшуюся по освещенному изнутри жалюзи. Характер перемещений указывал на то, что мисс Сноу занята домашней уборкой. Ему было трудно собраться с мыслями – такое случалось всякий раз, когда история выходила на финишную прямую. Он решил, что перед встречей не мешало бы немного продвинуть повествование, дать выход тому, что накопилось в голове, иначе он снова начнет путать реальность с вымыслом.
Он забарабанил пальцами по рулевому колесу, пытаясь найти зацепку, но персонажи один за другим ускользали, как будто злясь на Джимми за то, что он так долго не уделял им внимания. Свет переместился в соседнее окно трейлера, и на опущенной шторе возник четкий силуэт мисс Сноу – сняв блузку, она мыла над тазом грудь и под мышками. Картинка что надо, действует вдохновляюще. Он выставил локоть из окна машины и продолжил наблюдение. Это было как раз в духе полковника Резерфорда. Однажды он украдкой проник в апартаменты своей жены, когда та принимала ванну. Сдерживая дыхание, полковник на цыпочках пересек спальню и через щель приоткрытой двери заглянул в ванную комнату. Поначалу он видел только покрытое мыльное пеной колено, выступавшее над краем мраморной ванны, но затем Сьюзен приподнялась из воды, и в поле зрения полковника попали ее грудь и лицо, прекрасное в своей спокойной сосредоточенности. Он затрясся от возбуждения, как взявший след охотничий пес, – еще немного, и он ворвется в ванную, чтобы насильно овладеть этой женщиной. Но он тут же одумался: время еще не пришло. Нужно вести себя очень осторожно, понемногу возвращая Сьюзен к прежнему порядку вещей. Полковник прошел обратно через спальню и, бесшумно прикрыв за собой дверь, спустился в холл. Здесь, услышав шорох, он поднял глаза и увидел горничную Сьюзен, удивленно взирающую на него с верхней площадки лестницы. Она присела в реверансе и низко наклонила голову, но лишь для того – полковник это заметил, – чтобы скрыть улыбку. Он быстро поднялся по лестнице и стал рядом с девушкой, строго глядя на нее сверху вниз.
