Николай Спицын - Искры в камине

– А я ни одного…

– Покажет, покажет, – пообещал за меня отец. – Раз друг просит – закон!

– Ага! – обрадовалась мама. – Значит, у нас будет маленький концерт! Тогда прошу всех в большую комнату!

Только мне сейчас на гитаре играть… Но разве не подло будет испортить настроений сразу стольким людям?

– Айда!

В комнате я уселся в отцовское кресло, телевизор выключили, и все устроились на диване и стали на меня любоваться, как я настраиваю инструмент.

– Нет, уж ты давай садись поближе, учись, – велел я Сереже. – Бери стул и иди сюда!

Я пощипал струны и взял по очереди все аккорды, что знал.

– Что же тебе показать…

– Что-нибудь простенькое для начала, – попросил Курилов.

– Давай попробуем начать вот с этой… – выбрал я песню под настроение. – Правда, она как бы немножко блатная… Ничего?

– Ничего, – сказала мама. – Только чтобы не скабрезную!

– Валяй! – махнул рукой отец. – Русскую народную, блатную, хороводную!

– Ну смотри, Сереж, – показал я. – Вот с этого аккорда начинаем… Вот так пальцы ставим, видишь?

– Да ты исполняй песню-то свою, а он пускай приглядывается, – сказал отец.

– Давай так, – согласился Курилов.

Песню я припомнил ту, что слышал несколько раз летом. Пел ее у нас во дворе, в беседке, паренек одни приезжий… Наивная такая песня…

У меня нет своей гитары, потому что не продаются они в наших магазинах, и те аккорды, что мне знакомы, я выучил урывками – там одни запомнил, там другой… И очень редко приходится мне держать гитару в руках, поэтому пальцы меня плохо слушаются и аккомпанемент хромает… Ничего, возьмем чувством…

И Сережа внимательно следит за тем, как я беру аккорды и перебираю струны, и подпевать пытается даже…

Маме очень трудно сдерживать улыбку, но, как это ни смешно, мне кажется, что эта песня – про меня. Потому что я чувствую себя сейчас и вправду пожилым, усталым человеком, у которого все, все позади… Может, и у других так бывает, кто пережил что-то важное для себя, что-то грустное и большое? Такое, после чего приходится как бы снова начинать жизнь… Не то чтобы заново родиться, но наподобие этого.

Да, Рита… Именно по тропинке проторенной. Это у тебя загадочное и манящее будущее, а уж я…

Окончу восемь классов, получу свидетельство… И прямиком в техникум, учиться на строителя. Буду строителем, как отец. Это самая мирная профессия… Может быть, со временем дослужусь до прораба. Ты когда-нибудь задумывалась, какое некрасивое слово – прораб? Прораб… раб… раб… Слышишь? Скорее всего, ты такого слова просто никогда и не встречала… И не встретишь.

А я вот выучусь на прораба и, кто его знает, глядишь и построю дом, в котором, быть может, поселишься ты. Я буду строить его и не знать, что ты будешь в нем когда-нибудь жить, а ты потом будешь в нем жить-поживать, добра наживать, и в голову тебе никогда не придет мысль, что это я строил твой дом…

Конечно, Рита, найдешь. Да тебе и не нужно будет никого искать. Твое дело – выбирать. Сидеть на троне и выбирать из многих, многих, многих…

Можно подумать, кто-то меня любил… И за то спасибо, что хоть внимание обращала…

Но даже если бы и не замечала ты меня, если бы в упор не видела, даже не знала, что я – есть… Я много раз слышал и думаю, что так оно и есть, что правда это: не тот счастлив, кто любим, а тот, кто любит.

Ну, что ж… И я был счастлив. И я любил…