Решаю всё же попробовать сама, потому что терпения у меня уже просто нет. Встаю на одну ногу и, держась за всё что можно, аккуратно прыгаю в сторону заветной комнаты.
Добираюсь до ванной и офигеваю.
– Ты что делаешь? – замираю поражённо взглядом на крепкой мужской заднице, торчащей кверху из-под раковины. Это что за демонстрации?
– Прокладку меняю, – отзывается Гордей.
– Чего?
Он выбирается, встаёт.
– Кран чиню, – объясняет невозмутимо. – Меня бесит, когда вода капает. Я не могу этот звук выносить. А у тебя тут все краны как будто сговорились, – кривится.
– Ну да, я давно собиралась сантехника вызвать, – вспоминаю я.
Ремонт в этой квартире не делался с момента, как я сюда въехала.
Я тогда только поступила учиться, а мама уже улетела во Францию. Она у меня вообще женщина ветреная, экстравагантная, любит менять мужей и страны. Мы с ней совсем разные, с отцом они развелись, когда я была маленькой, и после развода я осталась с папой и бабушкой. Они-то меня и воспитывали.
Мать в моей жизни появлялась набегами крайне редко. И чаще откупалась дорогими подарками и снова исчезала.
Вот, квартира и машина – как раз такие “подарки”. Вообще-то, квартира мамина, я живу здесь, пока она налаживает жизнь в Париже с очередным мужем. И я искренне желаю ей счастья, потому что если она вернётся, мы с ней точно не уживёмся.
– Ты зачем встала? – смотрит хмуро Гордей. – Крикнула, я бы тебе помог.
– Нет. Я не совсем инвалид, а ты скоро уйдёшь, и мне нужно всё равно самой передвигаться.
– Насчёт “скоро”, я хочу поспорить, но прямо сейчас я освобождаю территорию. Прошу.
Подхватывает меня руки, переносит через коробку с инструментами, непонятно откуда взявшимися в моей квартире, и усаживает на закрытую крышку унитаза. Выходит из ванной.
Когда я справляюсь со всеми потребностями и выбираюсь в коридор, на столе на кухне замечаю бумажные пакеты из известного в городе ресторана.
Гордей раскладывает по тарелкам сырную нарезку и фрукты.
– Так, Снегурка, – тут же бросается ко мне, чтобы доставить меня до кухни и усадить на вращающийся стул на колёсиках. – Я тебе нашёл средство передвижения по квартире.
– О, отлично. Спасибо. Я про него и забыла.
– Будь умницей, сделай нам красиво на столе, а я пока закончу с краном. И будем есть. Я дико проголодался!
Не спорю. Послушно раскладываю еду по тарелкам, и тоже захлёбываюсь слюной.
О, откуда этот коварный мужчина узнал, что я обожаю морепродукты? М-м-м, здесь и креветки в кляре, и салат мой любимый, роллы, а ещё…Открываю коробочку с десертом и просто хочу застонать от предвкушения этого блаженства.
Вот верх коварства! Фонданы, м-м-м. Такие аппетитные, свежие, ароматные.
Не выдерживаю, беру один и сразу кусаю, чувствуя, как по языку расплывается тёплый шоколад.
– М-м-м, – прикрываю в блаженстве глаза, практически улетая в нирвану.
Краем уха слышу сзади лёгкий шорох, движение воздуха, а потом к божественному вкусу добавляется скольжение мужского языка по моим губам.
Распахиваю глаза.
– Гор…, – договорить мне не позволяют.
Эти порочные губы буквально берут меня в плен, добавляя такие восхитительные нотки к шоколадному вкусу, что я просто не могу устоять. Это так пьяняще, невероятно сладко и страстно, что я теряюсь от ощущений.
Шоколад смешивается на наших языках, но мы не останавливаемся. Мужская рука забирается в мои волосы, притягивая ближе, и этот порочный язык слизывает шоколад с моих губ.
– Ничего более вкусного я не пробовал, – шепчет Гордей. – Хочу добавки.
И мне бы его оттолкнуть, но… Это же не секс? – бьётся на краю сознания мысль.
Мне так хорошо, что я тоже хочу добавки. Чувствую, как Гордей забирает фондан, снова подносит его к моим губам. Я кусаю ещё кусочек, подтаявший шоколад пачкает губы, но Гордей так голодно и порочно смотрит на это, что внутри меня сгорают в пепел все барьеры.
А потом он снова набрасывается на мои шоколадные губы, его язык совершает настолько неприличные движения… Я уже не так уверена, что это не секс. Но во мне пробуждаются те самые ужасно требовательные жадные бабочки. Они кружат где-то внутри, раскручивая торнадо неведомых ранее ощущений во всём теле.
И мне уже хочется этого языка ниже, чтобы вот также он порхал по другим чувствительным местам. Я же помню, как он может… соски требовательно напрягаются, между бёдер бесстыдно сводит лёгкими спазмами.
Дышу судорожно и не сразу понимаю, что мы уже не целуемся. Тяжёлое мужское дыхание бьётся мне в ухо.
– Проси, – шепчет Гордей.
– Чего? – мой поплывший мозг никак не срабатывает.
– Проси! – настойчивее и жёстче требует мужчина.
И тут я включаюсь в реальность.
– Нет! – отрезаю слишком громко.
Но это скорее, чтобы распугать проклятых беспощадных бабочек, которые толкают меня к разврату!
– Нет! – отталкиваю Гордея.
– М-м-м, – страдальчески стонет он, но отрывается от меня. – Жадная Снегурка, – горестно усмехается. – Но очень сладкая. Слаще шоколада. Я оценил, – вытирает краешек моих губ, облизывает палец.
И его взгляд такой греховный, полыхающий желанием, что я, кажется, сейчас опять уплыву…
– Ты…, – что я хотела сказать? – Кран починил? – голос мой предательски хрипит.
– В ванной да, а вот мой кран от нашего сладкого поцелуя чуть не потёк.
Я вспыхиваю от такого пошлого сравнения.
– Прокладку себе поменяй, – фыркаю я.
– О, это не поможет. Придётся терпеть, – падает Гордей на соседний стул. – Мне срочно нужно много вкусной еды, чтобы залечить стресс. Иначе я могу забыть о своём обещании.
– Тогда я в тебе очень сильно разочаруюсь, даже не успев очароваться, – поджимаю губы.
– А ты ещё не успела? – выгибает бровь мужчина.
– Нет, – стараюсь говорить уверенно.
– Ла-а-адно, – хитро щурится он. – Значит, придётся ещё повысить градус. Ну держись, Снегурка. Я предупредил.
Уходит в ванную, а я взволнованно обмахиваю пылающее лицо руками.
Чёрт, кажется, я выпустила очень опасного джинна из бутылки, и теперь точно сгорю в его огне!
Глава 24.
Мы наелись до отвала. Мне кажется, я сейчас лопну. Но всё же не могу устоять, дотягиваюсь до ещё одной креветочки.
Макаю её в соус и отправляю в рот. Гордей жадно за мной следит.
– Стой, – подаётся ко мне. Вытирает соус с уголка губ с плотоядной улыбкой.
– Знаешь, я раньше не любил особенно морепродукты, но теперь…, – прищуривается. – Моё отношение к ним резко изменилось.
– Почему? – невинно хлопаю глазами.
– Видимо, сегодня в соус попал какой-то особенный ингредиент, – повторяет за мной и тоже отправляет креветку в рот.
Жуёт с аппетитом.
– Не забудь, нас ждёт ещё десерт, – кивает на коробочку с недоеденными фонданами.
– Нет, мне хватит. Иначе я просто лопну.
– У меня есть предложение, – как бы между прочим заявляет Гордей. – Давай я отнесу тебя на диван, ты включишь какой-нибудь интересный фильм, а я пока уберу со стола.
– Ты? – выгибаю бровь. – Со стола? Ещё скажи, что посуду помоешь? – усмехаюсь с недоверием.
– А что такого? Или ты думаешь, что у мужиков у всех руки из одного места?
– Да нет, но как-то это…
– Как?
– Мне кажется, ты сейчас просто пускаешь пыль в глаза.
– Определённо это так, – самодовольно усмехается. – Но если нужно, я могу и еду приготовить и посуду помыть.
– Скажи ещё, что жена у тебя вообще никчёмная, и всё это по дому делал ты.
– Не я. Домработница, – пожимает плечами.
– Что ж, наверное, это удобно, – рассуждаю я, заодно сканируя реакцию мужчины. – Я вот когда работаю целый день и прихожу чуть живая, просто не представляю, откуда женщины берут силы ещё и на домашние дела.
– Наталья уже несколько лет не работает, – усмехается Гордей. – Точнее не так, своей работой она считает внешность. Это великий труд, содержать свою идеальную фигуру. Фитнес, питание, косметолог, бассейн, салон красоты, шопинг. Ну… может, я ещё что-то забыл?
