Ознакомительная версия.
Асфальт парил — Светлана залила весь двор, она стояла со шлангом и, распыляя струю, поливала газон. Мария дохромала до своей одежды и замерла: с джинсов стекала вода. Светлана насмешливо смотрела на нее. У Маши не было сил возмутиться, она сняла футболку, отжала ее, вновь повесила, потом выжала джинсы, но не успела отойти и пару шагов, как Светлана опять окатила ее вещи водой.
— Напрасно ты притащилась, сегодня они не высохнут, видишь, какая погода влажная…
Ну что же, она хотела броситься в пропасть, а ей всего лишь предлагают попоститься… Ужина у нее сегодня не будет. Говорят, если организм не отвлекается на переработку пищи, выздоровление идет быстрее. Проверим, как быстро заживут ее синяки… Она была так измучена пробежкой по горам, что и голод не помешал ей заснуть вновь, даже не слышала гонга, приглашающего всех в столовую.
Во время обеда Хан заметил отсутствие Марии, но ничего не сказал. Когда же ее не оказалось за столом и во время ужина, потребовал объяснений у Олега. Тот легко соврал:
— Не хочет есть, отсыпается, находилась по горам…
Вечером перед отбоем Мария снова проснулась и прогулялась во двор — ее джинсы словно только что вынули из воды. Она сняла свое барахло, отжала и понесла к себе в комнату — до утра высохнут и на спинке кровати. Живот подвело, как же люди постятся? Она вот всего сутки не ела и уже думать ни о чем не может, кроме еды. Поскорей бы заснуть, дожить до завтрака. Но утром она вообще не обнаружила одежды, исчез даже халат. В одной страшной ночной рубашке и в душ не пойдешь — надо пересечь коридор, а сейчас уже люди ходят, неловко…
Проснулась Галя:
— Ты чего сидишь?
— Халата моего нет, ты не знаешь, куда делась моя одежда?
— Не знаю, возьми мой…
Валя тоже не заметила, куда исчезли вещи Марии. Они собирались идти на завтрак.
— Ты весь вечер проспала… Расскажи, как ты сбежала? Что это ты надумала?
— Нам ничего не сказала…
— Не успела… Увидела, что траву косят, и решила бежать, не могла вам ничего сказать.
— Какую траву? О чем ты говоришь? Ладно, чего сидишь? Пошли, а то опоздаем, последнее время Шура ходит злая, не пустит, закроет дверь перед носом.
— А в чем? Одежда-то пропала…
— Куда ты ее засунула? — Галя разговаривала сквозь зубы.
— Никуда, здесь все висело…
— Украли? — засмеялась Валя. — Кому оно нужно? На половые тряпки, что ли?
— Принесите мне что-нибудь покушать…
— Ты же знаешь, Шура не любит, когда с собой берут еду…
— А я сразу иду в прачечную, сюда не вернусь.
Галина и раньше завидовала и злились на Марию за то, что та свободно располагает своим временем — подумаешь, часок поболтает ночью на диване, это не работа! Теперь же ей и вовсе не понравилось, что она бежала одна, не подумав о них. А Мария думала, но понимала, что побег втроем невозможен. Ведь ясно, что, во-первых, охрана на вышках не проморгала бы прогулку трех женщин по контрольной полосе к забору, а уж такую картину — пухленькая Галя под оградой, Мария просто представить не могла, для этой толстушки нужно было бы копать туннель. Во-вторых, как бы они Валю тащили в горы? В таком возрасте по горам не бегают. К тому же, их исчезновение все окружающие заметили бы гораздо раньше — ведь Валентина и Галина работали не в одиночестве и во двор они практически не выходили, а уж тем более, не бывали в саду.
— Ну ладно, ничего со мной не случится, идите.
На этот раз Хан, только войдя в столовую, сразу спросил о Марии.
— Она в комнате сидит, джинсы пропали, не может прийти, — простодушно объяснила Галя.
— Не понял, что значит «пропали джинсы»? Пусть наденет другие.
— Так у нее одни остались, сменку-то она в саду оставила, когда сбежала…
— Вы хотите сказать, что у нее больше нет одежды?
— Ну да. Халат тоже пропал, да Шура в халате не разрешает, вчера она ее не пустила.
Шура тут же попятилась на кухню и в этот день не показывалась на глаза хозяину. А Галя, обрадованная вниманием и возможностью поговорить с самим Ханом, радостно выкладывала все, не замечая, что у того начинает дергаться глаз.
Хан повернулся к Олегу. Его просто потрясала человеческая тупость: неужели было непонятно, что раз эта женщина заинтересовала его, развлекает по ночам, то она автоматически получает дополнительные права? Теперь Олег тоже это понял и, видя как бледнеет лицо Хана, как судорога вздергивает угол его губ, он сам все сильнее бледнел, потом вскочил, заторопился. А вдруг еще можно все исправить, предотвратить гнев шефа?
— Сейчас, шеф, сейчас все исправлю, — он договаривал уже на ходу, выбегая из столовой.
Заскочил в свой кабинетик, схватил тетрадь заказов — в ней указывались все размеры женщин, и бросился по коридору в комнату Марии. Размеров этой категории женщин у него не было.
Она так и лежала на кровати, гадая, что же ей делать: ходить в ночной рубашке не позволяют, а раздобыть одежду, не выходя из комнаты, невозможно. Одна надежда, что этой ночью Хан захочет поговорить с ней и тогда она ему скажет о своей проблеме. Вопрос только в том, захочет ли он еще с ней говорить и доживет ли она до ночи. Неизвестно, когда наступит ее очередь умирать…
Олег Аркадьевич распахнул дверь и с порога потребовал сообщить ему все ее размеры.
— Раньше был сорок восьмой, а теперь не знаю… — растерянно ответила Мария.
— А обувь? Говори быстрее все остальное, рост, объем, обхват, как это там называется…
Мария называла, а он лихорадочно листал свой талмуд, подбирая подходящую по размерам женщину, наконец нашел. Размеры Оли, жены Леонида Сергеевича, были те же, что и у Марии, и Олег обрадовано кинулся на склад. Там у него лежал еще не распакованным недавно полученный заказ, а эта Оля, как всегда, должна была много чего получить, кредит у нее был практически не ограниченным. Он нашел ее тюк и, не развязывая, схватил его и помчался назад.
— Одевайся скорее и бегом в столовую, Хан ждет.
Ах, вот оно что! Хан заметил ее отсутствие и распорядился доставить к столу! То-то Олег примчался. Еще та сволочь… Если бы не хозяин, она бы с голоду могла тут помереть!
Мария раскрыла баул: и глазам своим не поверила: похоже, это на самом деле были фирменные, эксклюзивные произведения портновского искусства. Она выбрала брючный костюм, померила. Вот что значит, хорошо сшито! Вот так, без примерки, надела готовую вещь, и, оказывается, она сидит на ней прекрасно! И босоножки подошли, но были чуть-чуть свободны. В маленьком узком зеркале на стене не отражалась вся фигура, и Мария выбралась в коридор — там висело большое зеркало. Ей показалось, что она даже помолодела, только весь вид портил распухший нос и ободранная щека.
Когда Мария осторожно приоткрыла дверь в столовую, там царила тишина, Хан сидел с закрытыми глазами, нерв на его скуле дергался. Все замерли, не шевелясь, боясь звякнуть ложкой, никто не ел. Да, сегодня завтрак затянулся. Она вошла, Хан приоткрыл глаза и не оборачиваясь сказал:
— Садись сюда, — кивнул рядом с собой.
Он не обратился к ней, не назвал ее по имени, но и Мария, и все присутствующие поняли, кому это сказано. Ира молча отодвинула свой стул.
— Что с твоим коленом?
— Болит, сильно ушибла, — вот человек, он ведь не глянул на нее, не повернулся, когда она вошла, следовательно, понял по ее неровной походке, что с ногой непорядок.
— Ешь… Никогда не постился, каково это, двое суток не есть?
— Я тоже раньше не постилась. Для меня — трудно, не могу голодать.
— Ну давай, наверстывай.
Все вздохнули с облегчением — раз шеф вроде как шутит, значит, опасность миновала, — и дружно застучали ложками, заговорили. Подождав, пока Мария немного насытится, Хан снова обратился к ней:
— Рассказывай, как ты замыслила побег, почему именно сейчас, кто помогал, давай все в подробностях, всем ведь интересно.
За столом при звуке его голоса снова все стихло.
— Никто не помогал, я никому не говорила, что хочу сбежать. А почему именно сейчас — это понятно: раз Наталью убили, значит, подошла наша очередь, кто пойдет первой из нас троих, неизвестно, вот я и поторопилась бежать…
— А способ?
— Так ведь само собой напрашивалось — я полола траву, все время находилась на огороде, видела, как сменяется караул, высчитала, когда удобнее всего бежать. Потом направила воду в сторону ограды, чтобы подмыло немного, получилась небольшая канавка, сильнее не стала размывать, побоялась, что издали будет заметно. Решила, что лучше потом подкопаю немного. А дальше все просто: насушила травы, специально сидела все время на этой куче сена, чтобы охрана привыкла. Потом набила штаны и рубашку, сделала чучело, уложила его там и перебежала к ограде. Чуть — чуть еще подкопала и вылезла, сразу скатилась в овраг и по нему двинулась ползком, подальше от вашего концлагеря. Вот и все.
Ознакомительная версия.
