Ознакомительная версия.
— Эволюционировала? Но там должен был быть «перводвигатель», полковник. Вещи такого масштаба просто так не «эволюционируют».
— Да, сэр, пожалуй, там была персона, которая наиболее тщательно все продумала.
— Таким образом эта персона должна быть «перводвигателем» всех этих незаконных схем, это верно?
— Пожалуй, можно и так сказать.
— А не был ли этой персоной адмирал Пойндекстер, советник президента Соединенных Штатов по вопросам безопасности?
— Эта жопа, из которой песок сыплется? Конечно же нет. У него не хватит мозгов собственную мочу из ботинка вылить. Какой там «перводвигатель»!
— Тогда не можете ли вы сказать нам, сэр, кто это был?
— Почему же нет, сэр, конечно могу. Это был рядовой Форрест Гамп.
— Кто-кто?
— Гамп, сэр. Рядовой первого класса Форрест Гамп, который был особым советником президента по тайным операциям. Все это была его идея.
Тут юристы сгрудились в кучу, принялись перешептываться, махать руками и кивать головами.
Вот так и получилось, что я оказался втянут в эту заваруху.
Следующее, что я понял, это что пара громил в шинелях среди ночи подошла к моей коробке в парке Лафайета и принялась барабанить по верхушке. Когда я выполз, чтобы посмотреть, что там такое творится, один из громил сунул мне в руку документ, где говорилось, что утром я должен предстать перед особым комитетом Сената по расследованию скандала «Иран — контрас».
— И советую вам выгладить форму, прежде чем вы туда прибудете, — говорит один из громил. — Потому что ваша большая жопа уже и без того в кучу проблем влипла.
Честно говоря, я не знал, что мне делать дальше. Уже было слишком поздно будить полковника Норта, который наверняка все прикинул насчет такта и дипломатии, а потому я просто побрел по городу и в конце концов оказался у памятника Линкольну. Прожекторы ярко освещали огроменного старину Линкольна, чья мраморная статуя почему-то навевала тоску. Слегка моросило, и над рекой Потомак вился туман. Мне стало страсть как себя жаль — и тут, ёксель-моксель, я увидел, как из тумана ко мне идет Дженни.
Подойдя ко мне вплотную, она говорит:
— Похоже, Форрест, ты опять в лужу сел.
— Похоже, — говорю.
— У тебя что, было мало бед, когда ты в прошлый раз вступил в армию?
— Немало.
— Так в чем же дело? Ты возомнил, что это надо сделать ради малыша Форреста?
— Угу.
Она отбрасывает назад свои роскошные волосы и запрокидывает голову, как она обычно это делала, а я просто стою, ломая руки.
— Тебе вроде как себя жаль?
— Угу.
— Ты не хочешь пойти в Конгресс и сказать правду?
— Угу.
— Знаешь, лучше бы тебе сказать правду, потому что это серьезное дело — продавать оружие в обмен на заложников… По крайней мере, большие шишки так думают.
— Мне говорили.
— Так что ты будешь делать?
— Не знаю.
— Мой совет таков, что я рассказала бы все как есть. И никого бы не прикрывала. Ну как, годится?
— Да вроде бы, — сказал я, а затем еще одно огроменное облако белого тумана приплывает с реки, и Дженни вроде как в нем исчезает. Какой-то миг мне страшно захотелось за ней побежать — быть может, поймать ее и вернуть. Но я все-таки не настолько тупой. А потому я просто развернулся и отправился обратно к своей коробке. Так или иначе, я снова остался на собственном попечении. И как выяснилось, это был последний раз, когда я не послушался Дженни насчет того, чтобы сказать правду.
— Итак, рядовой Гамп, скажите нам, когда у вас впервые возникла идея менять оружие на заложников.
Я сидел за огроменным столом лицом ко всем сенаторам, юристам и прочей шушере в зале для слушаний Конгресса. Телекамеры так и скользили туда-сюда, а у меня на лице сияли огни. Моложавый, блондинистый юристик задает мне вопросы.
— А кто говорит, что она у меня возникла?
— Вопросы здесь задаю я, рядовой Гамп. А вы просто на них отвечаете.
— Не знаю, как мне на это ответить, — говорю. — То есть, вы ведь даже не спросили, у меня или не у меня… вы спросили, когда…
— Вот именно, рядовой Гамп. Так когда все-таки?
Я посмотрел на полковника Норта. Его парадная форма была сплошь в медалях, и он не спускал с меня огненного взора, медленно кивая головой, как будто мне предполагалось что-то ответить.
— По-моему, это было когда я впервые встретился с президентом.
— Да-да, и разве не вы рассказали президенту о том, что разработали схему обмена оружия на заложников?
— Никак нет, сэр.
— Что же вы тогда сказали президенту?
— Я сказал ему, что, когда я в прошлый раз встречался с президентом, тот хотел смотреть по телевизору «Сказать правду».
— Совершенно верно! И что сказал президент?
— Он сказал, что скорее бы посмотрел «Кто хочет стать миллионером?».
— Рядовой Гамп! Напоминаю вам, что вы здесь под присягой!
— Вообще-то он сначала смотрел «Концентрацию», но потом сказал, что она его с толку сбивает.
— Рядовой Гамп! Вы уклоняетесь от моего вопроса — и при этом находитесь под присягой. Вы что, пытаетесь выставить на посмешище Сенат Соединенных Штатов? Мы можем обвинить вас в неуважении.
— По-моему, вы уже это сделали.
— Сукин сын! Вы их всех прикрываете — президента, полковника Норта, Пойндекстера — и я не знаю, кого еще! Мы намерены добраться до самой подноготной, даже если это займет целый год. Вам это понятно?
— Так точно, сэр.
— Итак, Гамп, полковник Норт уже рассказал нам, что именно вы измыслили весь этот гнусный план по поставке оружия аятолле в обмен на заложников и по последующей передаче денег «контрас» в Центральной Америке. Это так?
— Ни про какого Контраса я ничего не знаю. Я думал, деньги шли каким-то гориллам.
— Ага — вот оно, признание! Так вы все-таки знали об этой ужасной схеме!
— Так точно, сэр. Я так понял, что гориллам нужны деньги. Так мне сказали. У меня есть друг — орангутан. Ему бы тоже немного денег не помешало.
— Ха-ха-ха! Очень смешно! Думаю, вы лжете, рядовой Гамп. А еще я думаю, что именно вы разработали всю эту операцию — с президентом в качестве соучастника! Нечего тут дурака разыгрывать!
— Простите, сэр, я вас не разыгрываю.
— Господин председатель! — говорит юрист. — Очевидно, что вот этот самый рядовой Гамп, «особый помощник президента Соединенных Штатов по тайным операциям», жулик и мошенник, а также что он намеренно пытается выставить всех членов Конгресса Соединенных Штатов круглыми дураками! Его следует обвинить в неуважении к Конгрессу!
Председатель, тот вроде как весь подтягивается и смотрит на меня как на чудо-юдо какое-нибудь.
— Да, похоже, что случай именно таков. Гм, рядовой Гамп, вы осознаете всю тяжесть наказания за выставление членов Конгресса Соединенных Штатов дураками?
— Никак нет, сэр.
— Короче, мы можем бросить вашу жопу в тюрьму — чтобы долго на этом не задерживаться.
— Это точно, — говорю я, стараясь имитировать стратегию такта и дипломатии полковника Норта. — Тогда валяйте. Начинайте бросать.
Так я опять оказался в тюрьме.
На следующий день заголовок в «Вашингтон Пост» гласил: «ДЕБИЛА ДЕРЖАТ ПОД СТРАЖЕЙ ЗА НЕУВАЖЕНИЕ К КОНГРЕССУ».
Человек из Алабамы, который, согласно источникам, близким к «Пост», идентифицируется как официально признанный идиот, был обвинен в неуважении к Конгрессу и в прямой причастности к скандалу «Иран — контрас», который наша газета уже обстоятельнейшим образом излагала.
Форрест Гамп, не имеющий постоянного адреса, был вчера приговорен к неопределенному тюремному сроку, после того как он начал выставлять на смех членов особого комитета Сената, выбранных для расследования определенных обвинений. Обвинения эти были предъявлены некоторым ключевым членам администрации президента Рейгана, которые сговорились вытягивать наличность у иранского аятоллы Хомейни в процессе грязного обмена заложников на оружие.
Гамп, который, судя по всему, был вовлечен в бесчисленные теневые инициативы правительства Соединенных Штатов включая его космическую программу, был описан источниками как «представитель психованных экстремистов в американской разведке». «Он один из тех парней, которые обтяпывают свои грязные делишки по ночам», — уточнил один из источников.
Сенатор особого комитета, пожелавший остаться неизвестным, сказал «Пост», что Гамп «будет гнить в тюряге, пока не покается за выставление членов Конгресса США дураками. Только самим членам Конгресса США, а не какому-то говнюку из Алабамы, такое позволено», — сказал сенатор, если точно его цитировать.
Короче, дают мне робу в черно-белую полоску и суют в тюремную камеру, которую мне приходится разделить с фальшивомонетчиком, насильником малолеток, динамитным бомбистом, а также каким-то психом по фамилии Хинкли, который вечно болтает про актрису Джоди Фостер.
Ознакомительная версия.
