Ознакомительная версия.
– Давайте, – согласился я.
– Будем называть вещи своими именами. Совместный генитальный оргазм мужчины и женщины во время полового акта – прекрасный, но недостижимый идеал, наподобие коммунизма. Вампир всегда должен помнить, что женское любовное поведение экономически и социально мотивировано. Оно выковывалось веками, и несколько десятилетий формального равноправия ничего не способны здесь изменить.
– Вы все время говорите о теоретическом аспекте, – сказал я. – А можно узнать, что все это означает на практике?
– Можно. Если женщина после третьей фрикции начинает шумно дышать, закатывает глаза и ненатурально вскрикивает, это значит, что она ведет себя неискренне и работает над социальным проектом в то время, как ее партнер работает над биологическим. А когда лежащий рядом человек тайно работает над своим социальным проектом, вампиру следует быть настороже.
– Какую выгоду женщина может извлечь из имитации оргазма? – спросил я. – Я правда не понимаю.
– Не понимаешь, потому что думаешь как человек.
Этот упрек уже натер мне мозоль. Я виновато потупился.
– Объясняю, – сказал Локи назидательно. – Мы любим вовсе не тех, кто сделал нам что-то хорошее. Мы любим тех, кому сделали что-то хорошее мы сами. И чем больше хорошего мы им сделали, тем больше хотим сделать еще. Это психологический закон. Женщина уже много тысячелетий успешно на нем паразитирует. Она убеждает вампира, будто испытывает непрерывные множественные оргазмы, чтобы вампир поверил, что сделал ее счастливой – и захотел сделать еще счастливее. Разве не понятно? Речь идет об инвестициях. Чем шумнее женщина сопит и ахает, тем больший объем средств она пытается освоить. А это надо пресекать в зародыше.
Я вспомнил, что Митра предупреждал меня о завесе лицемерия вокруг секс-маскировки вампира. И все-таки, из чистого хулиганства, решил возразить:
– Мне кажется…
Но Локи уже устал от моей несговорчивости.
– Для особо тупых, – перебил он, повысив голос, – говорят совсем просто. Не позволяйте женщине имитировать оргазм, ибо это ее первый шаг к тому, чтобы забрать ваши денежки! Теперь ясно?
Я испуганно кивнул.
– Если с самого начала пресечь имитацию оргазма, – продолжал Локи, – в отношениях с женщиной становится возможна человечность. А вампиры – гуманные существа, и их цель именно в этом… Записал?
– Записал, – ответил я. – А почему вампир обязательно платит женщине за услуги?
– Потому что бесплатный секс бывает только в мышеловке, – ответил Локи. – Это, кстати, тоже запиши.
Дописав предложение, я поставил в тетрадке жирную точку.
– Хорошо, – сказал Локи, – теоретическая часть закончена.
Раскрыв саквояж, он вынул из него сверток телесного цвета и голубой газовый баллон. Баллон кончался коротким резиновым шлангом. Прищелкнув шланг к резиновому свертку, Локи повернул черный рычажок. Я услышал громкое шипение, и сверток за несколько секунд развернулся и набух, превратившись в потасканную надувную женщину со свалявшимися соломенными волосами.
У нее были широко открытые синие глаза с густыми ресницами и на все готовый алый рот с круглой дырой посередине. Локи надул ее с избыточным давлением, отчего она казалась толстухой. Видимо, с ее помощью обучалось не одно поколение вампиров – ее покрывали многослойные потеки и темные пятна, похожие на отпечатки подошв. Еще на ней было множество надписей вроде тех, что делают на парте школьники. Среди них выделялось крупно написанное на бедре двустишие, которое, судя по следам на резине, многократно пытались стереть, но так и не смогли:
Она его за муки полюбила,
А он ее к аналу принуждал.
Заметив, что я гляжу на бедро со стихотворением, Локи повернул женщину так, чтобы надпись была не видна.
– Переходим к практическим методам, – сказал он.
– Э-э-э… В каком смысле?
– В прямом.
Он встал на колени перед резиновой женщиной и повернулся ко мне. В его руках появилась конфета смерти. Он развернул бумажку и бросил леденец в рот.
– Столкнувшись с проблемой, о которой я говорил, – сказал он, – вампиры не стали изобретать велосипед. Они используют свою технику рукопашной борьбы – именно по этой причине, кстати, искусства боя и любви объединены в один курс. Присущий вампирам гуманизм проявляется в том, что для пресечения имитации оргазма они используют только те приемы, которые не способны причинить вреда здоровью партнерши…
Локи склонился над резиновой женщиной, уперся локтями в пол, и его лицо потемнело от прилива красной жидкости (мне пришло в голову, что такой же эффект дала бы внезапно охватившая его страсть).
Вдруг он ловко приподнялся и двинул куклу правым коленом в бок. Затем повторил тот же прием другой ногой. Затем ткнул ее локтем в середину живота. Затем ударил пальцем в основание шеи. Затем шлепнул ладонями по ушам…
Это было странное, жуткое зрелище: высокий худой человек в черном лежал на резиновой женщине и быстро, но не особенно сильно молотил ее руками и ногами… Движения Локи были чрезвычайно профессиональны и даже артистичны – наверно, он мог бы выступать с этим номером в каком-нибудь сюрреалистическом театре. И все же мне показалось, что он вкладывает в свои удары немного больше эмоций, чем требует процесс обучения.
– Скажите, – спросил я неожиданно для себя, – вы любили когда-нибудь?
Он замер.
– Что? – спросил он с недоумением, поворачивая ко мне разгоряченное лицо.
– Нет, – сказал я, – ничего. Это я так.
Локи встал на ноги и отряхнул невидимую пыль со своего черного сюртука.
– Теперь ты, – сказал он.
Я посмотрел на надувную женщину. Отчего-то мне хотелось максимально оттянуть момент встречи.
– А у меня еще вопрос, – сказал я. – Насчет пункта четыре. Почему вампир не кусает женщину, с которой занимается сексом? Из рыцарства?
– Да, но не только, – ответил Локи. – Главным образом потому, что после нескольких укусов происходит полная утрата интереса к женщине как к объекту желания. Это проверенное наблюдение. Во всяком случае, ни одного исключения из правила мне не известно…
Он сложил руки на груди и устремил взгляд вдаль, словно вспоминая что-то забытое.
– Наоборот, – сказал он, – если тяга к женщине становится невыносимой, вампир кусает ее много раз, чтобы изучить ее душу и излечиться. Это помогает всегда. Но если у вампира другие планы, он не станет так поступать…
Локи поглядел на резиновую женщину на полу, и я понял, что заговаривать ему зубы дальше не получится.
– Ну-с, за работу. Отрабатываем удары. Давай…
Я занял исходную позицию. Резиновая женщина равнодушно глядела мимо меня в потолок своими синими глазами – если она и почувствовала что-то, ей удалось это скрыть.
– Приподнимись на локтях, – сказал Локи. – Перенеси вес на колено… Выше… А теперь боковой удар коленом в бок. Вот так, отлично! Только не следует бить левой, потому что можешь повредить печень. Бей правой. Вот так. Молодец! Теперь удары локтем…
Тема занятия была, конечно, сугубо прикладной, но некоторые аспекты происходящего волновали мое воображение. При каждом ударе голова куклы дергалась вверх-вниз, как будто она беззвучно смеялась над моими усилиями – а может, назло всему миру имитировала оргазм.
Я решил не смотреть на ее лицо и отвел взгляд. И мне стало казаться, что я лежу на надувном матрасе и наперегонки со всем остальным человечеством яростно переправляюсь к счастливому берегу, к далекому горизонту, где самых быстрых гребцов ожидает награда – солнце, счастье, деньги и любовь.
Следующий день был красивым и грозным. Дул сильный ветер, и в воздухе чувствовалась какая-то отрезвляющая холодная свежесть – наверно, предвестие осени. Солнце то выходило, то пряталось за тучи. Я открыл окна в гостиной, закрепив створки на вделанных в стену крючках, и зачем-то зажег свечи – хоть было светло. Залетавший в комнату сквозняк заставлял их огоньки дрожать, и это очень мне нравилось.
Ближе к вечеру позвонил Митра и спросил, как дела. Я рассказал о вчерашнем уроке Локи. Митра развеселился.
– Я же говорил, эта тема у старшего поколения табу. Примерно как с красным словцом. Все эти членовредительские методы, которым учит Локи, не стоит принимать всерьез. Джентльмен никогда не станет бить женщину ногой во время полового акта.
– А что делает джентльмен? – спросил я.
– Это индивидуально. Я, например, кладу на тумбочку пистолет или бритву.
Я не понял, шутит он или нет. Но следующая фраза Митры заставила меня забыть обо всем.
– Я чего звоню, – сказал он. – Сегодня у нас великое грехопадение…
По моему телу прошла холодная волна. Она возникла в районе солнечного сплетения и докатилась до кончика каждого нерва – словно у меня внутри включили ледяной душ.
– Как? Уже?
Митра засмеялся.
– Тебя не поймешь. То никак не дождешься, то слишком рано… Да не бойся ты. Ничего страшного в этом нет.
Ознакомительная версия.
