Ознакомительная версия.
— Я буду плакать потом, — ответил маленький мужчина, — печаль связывает меня с ней, я не хочу её терять. Она была моей жизнью.
— Нет, милый, твоя жизнь перед тобой, а не в воспоминаниях. В этом все, чему она тебя учила; никогда не забывай, что она говорила тебе ещё вчера: «За мечты надо платить». Её смертью ты платишь за мечты, которые она тебе дала.
— Эти мечты стоят слишком дорого… Энтони, оставь меня одного, — сказал ребёнок.
— Но ты один с нею. Закрой глаза, и ты забудешь о моём присутствии, в этом сила чувств. Ты один с самим собой. Сейчас ты отправляешься в долгий путь.
— Она красивая, правда? Я думал, смерть испугает меня, но она кажется мне красивой.
Артур взял мать за руку; голубые вены, проступавшие на нежной и белой коже, казалось, отражали течение жизни Лили — бурное, переливчатое. Он поднёс руку к своему лицу и медленно погладил себя по щеке, прежде чем поцеловать ладонь.
Какой поцелуй мужчины мог бы соперничать с этим?
— Я люблю тебя, — сказал он, — я любил тебя любовью ребёнка, теперь ты останешься в моём сердце мужчины, до последнего дня.
— Артур? — окликнул его Энтони.
— Да?
— Вот письмо, она просила передать его тебе; а сейчас я уйду.
Оказавшись один, Артур понюхал письмо, вдохнул аромат, которым оно было пропитано, и распечатал.
Мой большой Артур!
Когда ты будешь читать это письмо, я знаю, что в глубине души ты будешь очень сердиться на меня за то, что я натворила. Мой Артур, это моё последнее письмо тебе и в то же время моё завещание любви.
Моя душа улетает на волне счастья, которое ты мне дал. Жизнь чудесна, Артур, но замечаешь это, когда она на цыпочках уходит от тебя.
Жизнь иногда заставляет, нас сомневаться во всём. Никогда не опускай руки, сердце моё. С того дня, как ты родился, я видела в твоих глазах свет, отличавший тебя от других. Я видела, как ты падал и подымался, сжав зубы, когда любой ребёнок расплакался бы. Это мужество — твоя сила, но и твоя слабость. Будь осторожен; чувства созданы для того, чтобы делиться ими, сила и мужество могут обратиться против того, кто использует их не к месту. Мужчины тоже имеют право плакать, Артур, мужчинам тоже знакома печаль.
С этого дня меня не будет рядом с тобой, чтобы отвечать на твои детские вопросы. Пришёл момент, когда ты должен стать маленьким мужчиной.
В долгом плавании, что ждёт тебя, никогда не теряй частицы души ребёнка, никогда не забывай свои мечты, они станут двигателем твоего существования, от них будут зависеть вкус и запах каждого твоего утра. Скоро ты узнаешь другую любовь, отличную от той, которую ты испытываешь ко мне; когда этот день придёт, раздели её с той, кого ты полюбишь, чувства созданы для того, чтобы делиться ими; самые лучшие воспоминания рождаются, из мечты, воплощённой вместе. Одиночество — это сад, где. душа высыхает; цветы, которые там растут, не имеют запаха.
У любви чудесный, вкус; люби. Помни: чтобы получать, надо отдавать; помни, что надо быть самим собой, чтобы уметь любить. Мой большой мальчик, доверься себе, будь верен своей совести и своим чувствам, живи свою жизнь, она у тебя всего одна. Отныне ты несёшь ответственность за себя и за тех, кого ты полюбишь. Не теряй достоинства, сохрани навсегда тот взгляд, который объединял нас, когда мы делили зарю.
Помни о часах, которые мы провели вместе, срезая розы, разглядывая луну, различая запахи цветов, прислушиваясь к звукам дома, чтобы понять их. Это вещи очень простые, иногда они даже кажутся устаревшими, но не позволяй озлобленным людям или скептикам посягать на эти часы, волшебные для тех, кто умеет их проживать. У таких часов и мгновений есть название, Артур, — «очарование». И только от тебя зависит, чтобы в твоей жизни было очарование. И в этом самая большая радость долгого путешествия, которое тебя ждёт.
Мой маленький мужчина, я оставляю тебя. Не отдаляйся от этой земли, она так прекрасна. Я люблю тебя, мой большой, ты был смыслом моей жизни, я знаю, как сильно ты меня любишь, я ухожу со спокойной душой, я горжусь тобой.
Твоя мама
Мальчик сложил письмо и убрал в карман. Поцеловал ледяной лоб матери. Потом прошёл вдоль книжных полок, проводя пальцем по переплётам. «Когда умирает мама, это как пожар в библиотеке», — говорила она.
Он вышел из комнаты твёрдым шагом, как она его учила. «Уходя, мужчина не должен оглядываться».
Артур спустился в сад, от утренней росы исходила мягкая свежесть; ребёнок подошёл к розарию и встал на колени.
— Она ушла, она больше не будет подрезать вам стебли. Если бы вы знали, — сказал он, — если бы только вы могли понять…
Ветер заставил цветы ответить движением лепестков; тогда и только тогда он, окружённый кустами роз, дал волю слезам.
Энтони издали наблюдал за этой сценой.
— Ах, Лили, ты ушла слишком рано для него, — прошептал он, — слишком, слишком рано. Артур теперь один, а кто, кроме тебя, умел входить в его мир? Если там, где ты сейчас, у тебя есть какая-то власть, открой ему двери нашего мира.
День был самым долгим из всех, которые знал Артур; поздно вечером Энтони сидел рядом с ним. И тот и другой молчали. Они прислушивались к звукам ночи, погружаясь в воспоминания.
Долгие минуты Энтони сидел неподвижно — Артур заснул на его плече, и он боялся разбудить мальчика. Только убедившись, что мальчик крепко спит, он поднял Артура на руки и отнёс в дом. Лили ушла всего несколько часов назад, но в атмосфере дома уже ощущалась перемена. Отзвуки, запахи, оттенки словно подёрнулись дымкой, прежде чем совсем исчезнуть.
«Воспоминания должны остаться навечно, такие мгновения должны застыть», — бормотал Энтони, поднимаясь по лестнице. Зайдя в комнату Артура, он положил его на кровать и, не раздевая, прикрыл одеялом. Потом погладил мальчика по голове и вышел на цыпочках.
Через несколько недель после смерти Лили Энтони запер все комнаты, оставив открытыми только две внизу, где собирался прожить остаток дней. Он отвёз Артура на вокзал и посадил в поезд, который отвёз мальчика в закрытую школу-пансион.
Жизнь там была приятной, учителя уважаемы, иногда любимы.
Артур принёс с собой воспоминания, которые оставила ему мать, и заполнил ими свой мир до отказа. Он научился полноценно проживать каждый миг и вёл себя так, как диктовали ему правила, усвоенные от Лили. Артур был спокойным ребёнком; став подростком, он сохранил тот же тип характера. А молодой человек, в которого превратился подросток, казалось, вообще не знал, что такое перепады настроения.
Артур был нормальным учеником, ни гениальным, ни плохим, оценки всегда были чуть выше среднего, — кроме истории, где он блистал. Артур спокойно переходил из класса в класс, и так до выпускного экзамена.
Как-то июньским вечером в конце учёбы Артура вызвала к себе директриса. Миссис Стенард рассказала, как его мать, узнав, что поражена недугом, который неизбежно сводит в могилу, оставляя неясным только одно — какую отсрочку он даст вам, прежде чем унести с собой, — приехала поговорить с ней. Это было за два года до смерти Лили. Она провела здесь долгие часы, вникая во все детали.
Перед отъездом его мать доверила директрисе некоторые вещи, в том числе ключи — от дома в Кармеле, где он вырос, и от маленькой городской квартиры. До последнего времени эту квартиру сдавали внаём, но согласно инструкциям, её освободили ко дню совершеннолетия Артура. Деньги, полученные за аренду, были переведены на его счёт, как и остатки сбережений, завещанных матерью. Сумма позволяет получить высшее образование и даже более того.
Артур взял связку ключей, которую миссис Стенард положила на стол. Брелком служил маленький серебряный шарик с бороздкой посередине и крошечной защёлкой. Артур откинул маленький крючок, и шарик распался на две половины, открыв на каждой из них миниатюрную фотографию. На одной был семилетний Артур, на другой — Лили.
— Какое высшее образование ты собираешься получить? — спросила директриса.
— Я хочу стать архитектором.
— Ты не поедешь в Кармел, чтобы посмотреть дом?
— Нет, пока нет, и ещё не скоро.
— Почему?
— Она знает почему. Это секрет.
Директриса встала, Артур тоже. Когда они подошли к дверям кабинета, она обняла его и крепко прижала к себе. Вложила в руку Артура конверт.
— Это от неё, — прошептала она ему на ухо, — для тебя; она попросила меня передать его тебе именно в этот момент.
Миссис Стенард распахнула тяжёлые створки дверей, Артур вышел и не оборачиваясь зашагал по коридору, сжимая в одной руке тяжёлую связку ключей, а в другой — письмо.
Машина преодолевала последние минуты длинной ночи; фары высвечивали оранжевые и белые полосы, которые поочерёдно отмечали то поворот, вырубленный в скалах, то прямую линию в обрамлении болота и пустынного пляжа. Лорэн задремала, Пол, сосредоточившись на дороге, молча вёл машину, поглощённый мыслями. Артур воспользовался затишьем и незаметно вытащил из кармана письмо, которое положил туда, когда доставал из секретера связку ключей.
Ознакомительная версия.
