Туристическое агентство, приславшее мне в редакцию эти бесплатные билеты, в своем проспекте отмечало, что Ибено-Бич — «место для жаждущих приключений». На самом же деле в то время, когда мы отправились в Нигерию, это был катаклизм, заключенный в границы. К северу от Ибено-Бич раскинулись малярийные джунгли, а на западе была дельта широкой коричневой реки. Вода в реке из-за обилия нефти играла всеми красками радуги. Теперь я знаю, что кроме нефти в той реке плавали трупы нефтяников. Южнее простирался Атлантический океан. Вот там-то, на южной оконечности пляжа, я и повстречала девушку, не являвшуюся потенциальной читательницей моего журнала. Пчелка бежала на юго-восток оттуда, где когда-то стояла ее деревня и где вот-вот должны были начаться нефтяные разработки. Ее ноги были сбиты в кровь. Она бежала от мужчин, которые убили бы ее, потому что им за это платили, и от детей, которые убили бы ее, потому что им так велели. Я сидела за своим кухонным столом и представляла, как она бежит по полям и джунглям так быстро, как только может, пока не добежала до берега, куда мы с Эндрю ушли из отеля, презрев инструкции.
Стоило мне подумать об этом, как у меня зачесался отсутствующий палец.
Когда Пчелка и мой сын вернулись из сада, я отправила Бэтмена играть в детскую, где у него была устроена пещера летучей мыши, а Пчелке показала ванную и нашла для нее кое-какую одежду. Потом, уложив Бэтмена спать, я приготовила две порции джина с тоником. Пчелка села и принялась покачивать бокал, звеня льдинками. Я свою порцию выпила так, как принимают лекарство.
— Хорошо, — сказала я. — Я готова. Я готова, чтобы ты рассказала мне, что случилось.
— Вы хотите знать, как я осталась в живых?
— Начни с самого начала, ладно? Расскажи мне, как все было, когда ты добежала до моря.
И она рассказала мне, как она пряталась в тот день, когда оказалась на пляже. Она бежала шесть дней. По ночам шла по полям, а на рассвете скрывалась в джунглях и на болотах. Я выключила радио в кухне и сидела очень тихо, когда она рассказывала мне, как затаилась в полосе джунглей, росших у самого края пляжа. Она пролежала там самую жаркую часть дня, глядя на волны. Она сказала, что раньше никогда не видела моря и не сразу в него поверила.
Поздно вечером Нкирука, сестра Пчелки, вышла из джунглей и нашла ее. Она села рядом с ней, они крепко обнялись. Они радовались тому, что Нкируке удалось пройти по следам Пчелки, но все же им было страшно, потому что это значило, что по этим следам могли пройти и другие. Нкирука посмотрела Пчелке в глаза и сказала, что они должны придумать себе новые имена. Было небезопасно произносить прежние имена, так громко говорившие об их племени и месте, где они жили. Нкирука сказала, что ее имя теперь будет Доброта. Пчелке хотелось придумать для себя имя, соответствующее новому имени сестры, но она не смогла.
Сестры ждали. Тени становились длиннее. На дерево над их головами прилетела пара птиц-носорогов, они принялись поедать семена. А потом — сидя за моим кухонным столом — она вспомнила это так отчетливо, словно, протяни она руку, она смогла бы прикоснуться к пушистой черной спинке крошечного существа — порывом ветра со стороны моря принесло пчелу, и она опустилась на цветок между двумя сестрами. Цветок был бледный, он назывался франгипани, но она не знала его европейского названия. Пчела вскоре улетела. До ее появления она не замечала этого цветка, а теперь увидела, какой он красивый. Она повернула голову к Доброте.
— Меня зовут Пчелка, — сказала она.
Услышав это имя, Доброта улыбнулась. Пчелка сказала мне, что ее старшая сестра была очень красивой девушкой. Мужчины говорили, что с такой девушкой можно забыть обо всех бедах. А женщины говорили, что от таких девушек одна беда. Пчелка гадала, что из этого сбудется.
Сестры неподвижно и тихо пролежали в джунглях до заката. Потом они проползли по песку к морю, чтобы помыть ноги на мелководье. От соленой воды раны на ногах начало саднить, но девушки не кричали от боли. С их стороны было благоразумнее молчать. Возможно, мужчины, гнавшиеся за ними, отказались от погони, а может быть, и нет. Беда сестер была в том, что они видели, что эти мужчины сделали с их деревней. Никто не должен был остаться в живых, никто не должен был рассказать о том, что случилось. Мужчины охотились за убегавшими женщинами и детьми, а потом засыпали их мертвые тела хворостом и камнями.
Вернувшись в свое укрытие, девушки обернули израненные ступни свежими зелеными листьями и стали ждать рассвета. Было не холодно, но они два дня не ели. Они обе дрожали. Под луной кричали обезьяны.
Я все еще думаю о двух сестрах, дрожащих от страха там, на берегу, среди ночи. Когда я представляю их себе, я вижу, как маленькие розовые крабы ползут, чувствуя едва уловимый запах крови, к тому месту, где недавно касались песка босые израненные ступни. Ползут, но не находят падали. Пока никто не умер. Маленькие нежные розовые крабы тихо щелкают клешнями под яркими белыми звездами. Один за другим они закапываются в песок, чтобы ждать.
Жаль, что разум показывает мне такие пугающие детали. Жаль, что я не такая женщина, которая усиленно заботится о туфлях и тональном креме. Жаль, что я такая женщина, которая, в конце концов, сидит за своим кухонным столом и слушает рассказ девушки-беженки о том, как та боялась наступления нового дня.
Судя по рассказу Пчелки, на рассвете джунгли окутал белый туман и пополз по песку. Сестры увидели на берегу белого мужчину и белую женщину. Они шли и говорили между собой на государственном языке Нигерии, но это были первые белые люди, которых увидела Пчелка. Она с Добротой наблюдала за ними из-за пальм. Когда пара поравнялась с их укрытием, они отползли назад. Белые люди остановились и стали смотреть на море.
— Послушай, как тихо плещется море, Эндрю, — сказала белая женщина. — Здесь просто невероятно мирно.
— Если честно, мне все-таки немного не по себе. Лучше бы нам вернуться на территорию гостиницы.
Белая женщина улыбнулась:
— Территория гостиницы для того и предназначена, чтобы за нее выходить… А мне стало не по себе в первый раз, когда я тебя увидела.
— Еще бы. Такая огромная ирландская гора любви. Между прочим, мы с тобой дикари.
— Варвары.
— А ты разбойница.
— Нет, я мохнатка.
— О, ну хватит, милая, это уж совсем неприлично.
Белая женщина рассмеялась, прижалась к своему спутнику и поцеловала его в щеку:
— Я люблю тебя, Эндрю. Я рада, что мы ушли. Мне очень жаль, что я тебя огорчила. Это больше не повторится.
— Правда?
— Правда. Я не люблю Лоренса. И как я только могла? Давай все начнем сначала, а?
Белый мужчина улыбнулся. В тени, за пальмами, Пчелка прикрыла ухо Доброты ладошкой и прошептала:
— Что такое мохнатка?
Доброта посмотрела на нее большими глазами.
— Ну… это там у тебя… между ног.
И тут сестры услышали лай собак. Лай был слышен хорошо, потому что дул прохладный утренний бриз — ветер с суши, который приносил с собой все звуки. Собаки были еще далеко, но лай слышался отчетливо. Доброта схватила Пчелку за руку. Белая женщина повернула голову и посмотрела на джунгли.
— Послушай, Эндрю, — сказала она. — Собаки!
— Может, местные ребята охотятся. Тут, в этих джунглях, наверное, много всякого зверья.
— Я не знала, что здесь охотятся с собаками.
— А с кем, ты думала, здесь охотятся?
Белая женщина пожала плечами.
— Не знаю, — ответила она. — Со слонами?
Белый мужчина рассмеялся.
— Эх, англичанка ты до мозга костей, — проговорил он. — Для тебя все еще жива империя, да? Тебе нужно только закрыть глаза.
И тут с той стороны, откуда пришла белая пара, на пляж выбежал солдат. Он тяжело дышал. На нем были оливково-зеленые штаны и светло-серый жилет, темный от пота. Его тяжелые военные ботинки увязали в сыром песке. На плече у него висела винтовка, ее качающееся дуло смотрело в небо.
— О, черт, — с недовольством сказал белый мужчина. — Опять этот треклятый охранник!
— Он всего лишь выполняет свою работу.
— Да, но неужели они не могут оставить нас наедине хоть на минуту?
— Ой, расслабься. Это бесплатный тур, ты забыл? Надо играть по их правилам.
Охранник поравнялся с белой парой и остановился. Закашлялся, согнулся, уперся руками в колени.
— Пожалста, мистер, миссус, — тяжело дыша, выговорил он. — Извините, пожалста, надо вам возвращаться на территория отель.
— Но почему? — спросила белая женщина. — Мы просто хотели немного пройтись по берегу.
— Это небезопасный, миссус, — пояснил охранник. — Небезопасный для вас и мистер. Извините, босс.
— Но почему? — Белый мужчина повторил вопрос белой женщины. — В чем, собственно, проблема?
— Нет проблем, — ответил охранник. — Это очень, очень хороший место. Очень хороший. Но все турист должен оставаться на территорий отеля.
