Глава 12
Они уснули там же, и впервые за все время сон Майка был безмятежен. Когда наступило утро, они пробрались на свои места в главную комнату. Хотя они не разговаривали, Майк знал, о чем думает Лиз, — о том, что у них больше нет еды и воды, и если Мартин не явится, это означает, что они ускорили собственную смерть. Одна минута сменяла другую с невыносимой медлительностью.
Остальные не осознавали, с чем им предстоит столкнуться, и безудержно шумели; Фрэнки снова зажгла горелку и пыталась причесаться, держа в одной руке карманное зеркальце.
— Я выгляжу ужасно, — заявила она. — Вы правда думаете, что мы попадем в газеты?
— Как пить дать, — заверил Джефф.
— Вы понимаете, какой разразится скандал? — Майк попытался принять участие в разговоре. — Мартин был всеобщим любимцем. Представьте, что теперь произойдет.
— Не всеобщим, — напомнила ему Лиз.
— На твоем месте я бы помалкивал! — рявкнул Джефф. — Мы не забыли, что ты сделала.
— Я тебя не понимаю, Лиз, — заметила Алекс. — Я думала, что ты... ты всегда казалась такой дружелюбной.
— Послушайте, я не хотела, чтобы кто-нибудь из нас умер, вот и все, — сказала Лиз. — Но не вздумайте делать вид, будто мы с вами были приятелями. Не притворяйтесь, что мы друзья не разлей вода. Охотьтесь за славой где-нибудь в другом месте.
— Ни за какие деньги не буду называться твоим другом, — отрезал Джефф.
— Который час? — спросила Фрэнки.
— Я смотрю, ты уже ведешь себя нормально, — пошутил Майк.
— Мы выберемся отсюда, — счастливо повторила Фрэнки. — До сих пор не могу с этим свыкнуться.
— Полвосьмого, — проговорил Джефф. — Еще долго ждать.
— Что вы собираетесь сделать в первую очередь, — оживилась Алекс, — когда выйдете отсюда?
— Принять ванну, — ответил Майк. — Я воняю. И вы тоже. Надеюсь, никто не обидится.
Они рассмеялись.
— Я чувствую себя отвратительно, — признался Джефф. — Мне хочется отмыться, потом поразмяться. Я сижу на заднице уже... сколько мы тут пробыли? Короче, слишком долго. Я бы пробежался немного.
— Дело твое, — развеселилась Фрэнки. — Только не думай, что я пойду с тобой.
Майк слушал их разговор, не веря своим ушам. Они вели себя так, будто ничего и не было; болтали, смеялись, в точности как в первый вечер. Казалось, прошедшие дни на них никак не отразились. Он встряхнул головой и поморщился: высоко в области затылка начиналась мигрень. То, что всего несколько часов назад эти люди готовились умереть и даже жаждали смерти, казалось почти фарсом; теперь эти страхи улетучились бесследно.
Он понял, почему так думает. Неважно, что они сейчас говорят о Лиз; они ей доверяют. Пусть они ее ненавидят, но, не осознавая этого, до сих пор принимают каждое ее слово на веру, абсолютно безоговорочно. У этой троицы нет ни тени сомнения, что скоро они выйдут на свободу; а вот Майк не был уверен в успехе плана Лиз.
Неужели действительно наступит конец? Несмотря на то, что Лиз сказала прошлой ночью, Майк все еще был полон решимости отплатить Мартину за его подлость. Должен быть какой-то способ его наказать. И было еще кое-что: прошлой ночью он занимался любовью с девушкой, к которой попал в зависимость. Тогда он сказал, что любит ее; но теперь, когда возможность уйти от нее навсегда стала реальной, он осознал, что говорил правду. Прокручивая в голове эту мысль, он украдкой взглянул на Лиз и увидел, что та коротко ему улыбнулась.
— Кто же твоя подруга? — поинтересовалась Фрэнки. — Та, что придет нас освободить.
— Вы ее не знаете, — ответила Лиз.
* * *
Я опускаю ручку и подпираю подбородок ладонью. За окном, поверх деревьев, поверх крыш Нашей Любимой Школы светит солнце; его лучи падают на флюгера и громоотводы, торчащие из серого шифера. Через лес бежит человек в красном спортивном костюме; внизу, в нашем заросшем саду, под струйками поливальных автоматов в воздухе поблескивают радуги. Лак, которым покрыт мой письменный стол, стал медового цвета.
Внутри меня появляется странное чувство. Надев сандалии, я спускаюсь вниз, прохожу через пустой коридор и толкаю коричневую парадную дверь. Подъездная дорожка вновь заросла сорняками; в последнее время я совсем перестала следить за домом, и вот результат. Я направляюсь к деревне, не сворачивая с дороги. В двух местах мой путь преграждают мостики; река здесь изгибается полукругом, перерезая дорогу. У каждого мостика я останавливаюсь и смотрю вниз, на бурлящую воду. Когда я была маленькой, мы пускали по речке кораблики, сделанные из обломков досок папиного сарая. Как давно это было, очень давно, все осталось позади. Мы опускали кораблик в воду у одного моста, а потом со всех сил бежали к другому. Иногда кораблик приплывал, гордо выписывая круги, а мы криками подгоняли его; он рывками двигался дальше и исчезал — где? В море, всегда думала я. Может, некоторые кораблики действительно доплыли до моря.
В жарком вечернем воздухе деревня словно замерла. Я прохожу через рыночную площадь, по закоулкам мимо «Всадника», поднимаюсь на невысокий холм на другую сторону. Я иду без всякой цели, просто гуляю. Рассказ почти подошел к концу, но дело не только в этом. Мне не хочется так быстро записывать, чем все закончилось.
* * *
В девять часов за дверью раздался звук.
— Эй! — закричала Фрэнки. — Мы здесь!
Началась суматоха; они орали и визжали, пока замок медленно поворачивался.
— Осторожно! — крикнула Лиз. — За дверью обрыв.
Майк был поражен: она не выдала себя до последней минуты.
Дверь поддалась, и на секунду, казалось, застряла. А потом распахнулась, и в Яму хлынул невыносимо яркий свет, а в дверном проеме показался силуэт.
Майк, ослепленный светом, ничего не видел, но тем не менее очень отчетливо услышал, как Лиз проговорила:
— Что за черт?
— Эй! — крикнула Фрэнки. — Вы рано. Вы принесли лестницу или что-нибудь вроде того?
— Не могу поверить, что мы наконец выберемся отсюда, — бормотала Алекс. — О, слава богу, все закончилось.
Голос Лиз заглушил все остальные.
— Кто это? — крикнула она. — Кто там?
Повисла тишина, крик замолк, и до других стало доходить, что она только что сказала.
Глаза повернулись к Лиз, чье лицо сияло ярким пятном в свете, льющемся из дверного проема.
— Кто вы? — чуть тише произнесла она.
Фигура над их головами села на корточки у двери.
— Лиз? Это ты? О боже, — произнес голос. — Это же... о боже, что мне делать?
— Лиза? — Выражение неподдельного изумления на лице Лиз было почти комичным. — Ты должна выпустить нас. Быстрее, пока Мартин не пришел.
— Мартина нет, — ответила Лиза. — Вы давно здесь?.. Нет, подождите. Как мне вас выпустить?
— Принеси лестницу, — крикнула Лиз. — Скорее.
— Хорошо. Я мигом. — Она повернулась и растворилась в сиянии над их головами.
— Что происходит? — спросил Майк, с трудом переводя дыхание. — Это не Мартин.
— Какой же это Мартин, — озадаченно проговорила Фрэнки. — Но ты же говорила, что мы не знаем твою подругу. А Лизу все знают.
— Заткнись, — выпалил Майк. — Никто из вас ничего не знает. Лиз?
— Не понимаю, — ответила она. — Что значит Мартина нет? Это бессмысленно.
— О чем вы двое говорите? — вмешался Джефф. — Ты же вроде знала, что она должна прийти.
— Слишком сложно объяснять это сейчас, — отмахнулась Лиз. — Но... ее здесь быть не должно. Что происходит?
Вскоре они услышали резкий треск и звенящий металлический стук. Через несколько секунд в поле зрения появилась Лиза; она тащила деревянную лестницу.
— Я сбросила ее со ступенек, — объяснила она. — Господи, как долго вы здесь пробыли? Вы похожи на привидения.
— Пожалуйста, быстрее, — взмолилась Алекс.
— Хорошо. Вот... попробуйте поймать конец, чтобы она не упала.
Она опустила лестницу по стене Ямы; ее сразу же подхватили нетерпеливые пары рук.
— Держите! — крикнула она вниз. — Поймали?
— Да, — ответила Лиз. — Давайте, ребята. Лезьте наверх.
Майк задержался.
— Лиз? Ты ведь не это планировала, да?
Она покачала головой.
— Я ожидала совсем другого. Но по крайней мере, мы на свободе. Будь благодарен маленьким божьим милостям. — И потом, с внезапной улыбкой, она обхватила его руками и прижала к себе. — Пойдем. Давай выбираться отсюда.
Они ринулись наверх, оставляя Яму позади, и вышли на солнечный свет.
* * *
Через пять дней я гуляла в лесу на закате. К тому времени фрагменты головоломки встали на места; ситуация прояснилась. Мартин пропал, и никто не знал, где он. Мой блеф сработал — во всяком случае, наш побег удался; но мы освободились совсем не так, как я предвидела. Это сделала Лиза, и никто другой; и к тому времени как мы вышли на свободу, Мартин уже двенадцать часов как исчез неведомо куда.
И я поверила.
Оставшись одна в его доме, Лиза попыталась осмыслить все то, что он сказал перед уходом, и ей открылась чудовищная и невероятная история, поверить в которую было практически нереально. Но на пленках, оставленных Мартином, было все, что нужно; это были записи первых дней, и она почти сразу услышала упоминание о корпусе английского языка. Пленки, которые могли бы — которые должны были — доказать его вину, исчезли.
