— Не, это гражданский, — сказал Сашка. — И не с тех времён.
В самом деле — на скелете ещё сохранились остатки камуфляжа, почти целые понизу высокие ботинки, пояс с разной мелочью — ржавый нож выглядывал из прогнивших ножен, торчали из-под крышки патронташа зелёные донца патрон. Около дерева, под которым лежал скелет, стояло ружьё — «сайга» 12-го калибра.
— Похоже, что-то не поделили, — заметил Егор. — Рат, ты чего?
Двигаясь, как во сне, Рат подошёл к дереву, взял ружьё. Мальчишки непонимающе смотрели, как он повертел оружие в руках, поставил обратно. Опёрся плечом о дерево и сказал, глядя на останки у его корней:
— Здравствуй, па. Вот где ты оказался…
…Если честно, Сашка и Егор испугались, что Рат сошёл с ума. Он метался между деревьями и звал мать, потом жахнул в древесные кроны из нарезного ствола и страшно завыл. Сашка начал отбирать у Рата ружьё, но не справился бы, не навались и Егор. Они вырвали оружие у спятившего друга, и Сашка зашвырнул его в кусты, после чего все трое клубком покатились по земле. Рат старался разбить себе голову о корни и мотал двоих здоровых парней, как бумажных, отбрасывал их и что-то нечленораздельно кричал. На губах у него висели хлопья пены.
В конце концов Сашка и Егор объединёнными усилиями скрутили Рата и, тяжело дыша, присели возле него, прижимая к земле. Рат лежал с закаченными глазами и мелко дышал, поводя плечами туда-сюда, мальчишкам казалось, что они удерживают скрученную стальную пружину.
— Вот это и называется — берсерк[29], — хватая ртом воздух, пояснил Сашка. — Я фигею.
Ему в армии цены не будет, только начальство его выше майора не пустит, а то он чего доброго Нью-Йорк в одиночку возьмёт…
— Он мне губу разбил, — хмуро сказал Егор, — берсерк… Так это, — он оглянулся в сторону скелета, — его отец? Дядя Слава? Ужас…
— Похоже, его убили, — сказал Сашка.
— Да, похоже… А что он про мать кричал?
— Так они же вдвоём были, его мать и отец. И совсем не в этих местах должны были находиться, — пояснил Сашка. — Наверное… и она где-нибудь тут.
— Ужас, — искренне повторил Егор. — Искать надо, наверное… Его отпустить можно?
— Да можно теперь, — Сашка встал. — Вот что… Ты неси ту лопату. Надо похоронить… А я тут похожу вокруг, поищу…
— У неё ручка сгнила.
— Как-нибудь выскребем без ручки.
— Я…сам, — Рат сел, вытер лицо, губы. Глаза у него налились кровью. — Я сам вы…вы… копа… — и он сложился вдвое, подтянул колени к животу, завалился боком в мох и тихонько, безутешно заплакал.
— Он верил, что они живые, — еле слышно сказал Сашка. — Понимаешь, он всё это время верил… Кошмар…
— А ведь это мой дед его… ну, дядю Славу — убил, — вдруг сказал Егор. Сашка изумлённо посмотрел на старого приятеля.
— Ты что? Головой о кедр стукнулся, пока боролись?
— Я серьёзно, — кивнул Егор. — Он — ну, дед Никифор — проклял ведь дядю Славу, когда тот в армии остался. И умер. А такие проклятья всегда сбываются… И ещё. Это ведь один из тех кладов, про которые дед Никифор говорил. Может, он его и прятал…
— Те, кто прятал — они все там лежат, — напомнил Сашка, кивнув на ручей. Егор замялся, но лишь на миг:
— Ну, может… Но всё равно он про этот клад что-то знал. И дядя Слава проклятья-то опасался, недаром он всё пытался сам разбогатеть, просто так, сколько лет в тайгу ходил золото мыть! А когда понял, что не выйдет — решил рискнуть, пошёл за кладом. И вот…
— Слушай, — вдруг спросил Сашка, — а откуда ты всё это знаешь?
— Ну… — Егор смутился. — Ксанка рассказала, про это всё их село знает…
— А… — Сашка встал на колени, положил ладонь на спину Рата и почти нежно сказал:
— Ну ладно, ну хватит…
— Пусть плачет, — хмуро сказал Егор. — Ему будет полегче… Пошли, и ружьё-то подбери.
— Подожди, — Сашка закусил губу. — Но значит, этот клад проклятый, понимаешь?!
Смотри, сколько из-за него людей погибло!
— Да, наверное… — Егор почесал щёку. — Ладно. С этим мы что-нибудь решим…
… Когда Егор вернулся на место, где они оставили Рата, тот сидел возле скелета.
— Я там это… — Егор переступил с ноги на ногу. — Я могилу выкопал. Небольшую…
— Больше никого не нашли? — Рат встал, лицо у него было всё в подтёках слёз, хмурое и взрослое.
— Я не знаю, — Егор покачал головой. — Сашка пошёл искать. Рат. Это. Я… — он не договорил — подойдя к Рату вплотную, обнял его. Секунду помедлив, Рат ответил тем же и дрожаще вздохнул. — Я тебя больше не брошу, — тихо сказал Егор. — Ни за что, пусть хоть режут. Хочешь, я отца уговорю, чтоб ты жил у нас?
— Да он уже предлагал… — Рат оттолкнулся, вытер остатками рукава глаза. — Ты посиди.
Я сам похороню…
…Рат ставил в изголовье могилы самодельный крест, когда появился Сашка. Он молча передал ружьё хозяину и сказал:
— Я нашёл балок. По-моему, это твоего отца. Но больше никого…никого нет. И там всё перевёрнуто… Будешь смотреть?
— Веди, — Рат выпрямился…
…Балок, построенный Перваковыми, был, конечно, куда новей, чем тот, в котором неясно от чьих рук (?) погибли двое мальчишек сороковых годов. Но в нём основательно похозяйничали, перевернув и переломав всё, что только было можно. Мальчишки опасались, что на Рата опять «найдёт», но он осматривался совершенно спокойно — очевидно, не воспринимал это помещение, как связанное с его родителями.
— Кто всё это сделал? — хмуро спросил Егор.
— Хунхузы, — Рат выкатил из-под стола консервную банку из-под китайской тушёнки и два каких-то прутика. — Тушёнку и наши такую едят, но палочками ни один нормальный русский есть не станет.
— Хунхузы?! — Сашка открыл рот. — Да до границы — шагать и шагать!
— Граница-то не та, что прежде, — Рат покачал головой. — Это раз. А два — полно китайцев живёт на нашей земле, и почти все так или иначе если не бандиты, то помогают им. Сволочи! — он треснул кулаком в стену. — И золото тоже они вывозят… — он несколько секунд молчал, кусая губы, потом решительно сказал: — Золото я им не отдам. Даже просто так не отдам, не из-за себя. Это русское золото. Оно русской кровью полито… Давайте думать, куда его таскать. И поскорее… — он покрутил головой и тоскливо сказал: — А сейчас — пошли отсюда. Это могильник. Я тут больше не могу.
В принципе оказалось, что спрятать золото — не так уж трудно. Оно занимало немного места; если бы без ящиков — то и совсем хорошо, но тогда пришлось бы прятать и ящики. Из-за всего этого возникла канитель — целиком ящик поднять не получалось, тяжело, приходилось их разгружать, перетаскивать к новой захоронке, опять загружать… Подходящим местом был, кстати, всё тот же выворотень — если пролезть чуть дальше, то там, в песке, легко было выкопать яму и так же легко замаскировать. Следов на песке оставалось куда меньше, чем на земле, Рат вдобавок сновал туда-сюда, подбирая щепочки с веточками и проверяя, чтобы не оставалось внятных следов.
— А давайте с собой возьмём червонцы хотя бы, — предложила Светка. — Их вообще можно в розницу продавать, никаких двадцати пяти процентов, любой банк купит, или скупка. А золото потом сдадим.
Искушение было слишком сильным — червонцы стоили не меньше ста тысяч долларов, по двадцать тысяч на брата сразу, да ещё потом по двадцать три тысячи от честной сдачи золота — это уже не двадцать восемь, а больше сорока тысяч на брата!!! Но Рат покачал головой:
— Может, мы так и сделаем. Потом. Но сейчас мы с собой ничего брать не будем. Путь далёкий… — он помолчал и продолжал: — В общем так. Если бы у нас хотя бы патроны были, я бы рискнул. А так… Если мы просто встретим того, кто… он, может, нам даже и поможет, понимаете? Но если узнает, что мы тайник обчистили — нам крышка. Нас просто убьют. Поэтому мы ничего брать не будем… и вообще мы в этих местах не были.
Доводы были убийственными и логичными. Светка вздохнула:
— Жалко…
Они сидели в своём лагере, закусывая мясом и зеленью. Сашка вдруг засмеялся:
— Видели бы вы себя со стороны, подпольные миллионеры…
— Да ты сам такой, — улыбнулся Егор и, встав, подал с поклоном руку Ксанке:
— Мадам, вы танцуете вальс?
— Могу попробовать, — Ксанка приподнялась, церемонно отведя в сторону кончиками пальцев подол воображаемого бального платья. — Но попозже, через месяцок.
— А сударь вальс не танцует? — Светка посмотрела на Рата. Тот встал:
— Как ни странно — сударь вальс танцует… А где музыка?
— А воображение на что?
Пара закрутились по траве под смех Сашки, который постукивал ладонью по колену. Выглядело это странно, как танцы эльфов среди бела дня. Если только бывают такие эльфы.
— Сегодня отдохнём ещё, а утром отправляемся дальше, — сказал Рат, когда они устали танцевать и снова уселись на траву. — Дойдём, уже не так уж долго… К реке бы пробраться, может, там правда лодки плавают, как Егор говорил…
