Ознакомительная версия.
Стоя в ходовой рубке «Сириуса», командир фрегата что-то по-немецки приказал своему старпому, и тот тут же перевел «телеграф» на «полный вперед».
Рев четырех турбин взорвал воздух и тяжелым гулом полетел над заливом.
Вода бурунами вскипела за кормой фрегата.
Присев на корму и высоко задрав нос над водой, фрегат буквально сорвался с места и на скорости 36 узлов полетел прямо на «Антей».
Сомалийцы, опешив, с открытыми ртами застыли на палубе «Антея», нарастающий рев заставил умирающего капитана открыть глаза, а Оксану, всю в слезах сидящую рядом с ним, тоже повернуться на этот шум.
Между тем фрегат с невероятной скоростью летел прямо на «Антей», словно камикадзе.
Сомалийцы в испуге стали прыгать с борта в воду.
— О’кей! О’кей! — разом трезвея, закричал в микрофон Махмуд. — Я согласен! Я согласен!
На фрегате выключили турбины, и «Сириус» замедлил ход буквально в тридцати метрах от «Антея».
Через час надувной катер фрегата Евросоюза перехватил фибергласовую лодку с двумя сомалийцами, которые везли боцмана к «Антею», и капрал передал этому боцману коробку с инсулином.
— Это срочно! И скажи старпому, чтобы сразу доложил по УКВ.
47
Кениец, начальник аэропорта «Найроби интернэшнл», бессильно развел руками:
— Ни одного самолета… Нету…
— Но мы заказывали! Из Лондона! — Представитель «Safe Connection Ltd» даже достал из кармана бумагу с телексом. — Вот, вы же подтвердили, что самолет будет!
— Ну, будет… Конечно, будет… — ответил кениец.
— Когда? — разом спросили Ольга и Стивенсон.
Кениец пожал плечами:
— Завтра… Послезавтра… Когда прилетит…
— Но мы не можем ждать! У меня там отец при смерти!
— И что? — вдруг разозлился кениец. — У нас в Кении каждый день умирают тысячи…
Поскольку на летном поле действительно не было ни одного самолета так называемой малой авиации, то есть пригодного для доставки выкупа на «Антей», Ольге, Стивенсону и Лэндстрому ничего не оставалось, как понуро засесть в баре аэровокзала с виски для Стивенсона и Лэндстрома и с мартини для Ольги.
Вокруг было море чернокожих пассажиров, тюрбаны, баулы, шум, восточная музыка, объявления на кенийском, суахили, французском и английском языках о посадках и отлетах в Касабланку, Танжер, Йоханнесбург и другие африканские столицы. Но туда летали большие старые «боинги», которые не годились для столь деликатной работы, как доставка нескольких мешков с деньгами на палубу морского судна.
Равнодушно наблюдая экзотическую африканскую толпу пассажиров, Ольга вдруг увидела белого седобородого священника в рясе, с крестом на груди и дорожным саквояжем в руке. В сопровождении трех чернокожих священников с такими же православными крестами на груди и дорожными саквояжами в руках он шел мимо бара к выходу из аэровокзала.
Ольга, не веря своим глазам, в оторопи следила за этой процессией. И только когда священники подошли к выходу, она пришла в себя, сорвалась с места и бегом устремилась за ними, крича по-русски:
— Батюшка! Батюшка!
Седобородый удивленно остановился в двери.
— Вы православный? — подбежала к нему Ольга.
Священник улыбнулся:
— Да, дочь моя. Я Макарий, архиепископ Кении.
Ольга схватила его руку.
— Батюшка, благословите! Спасите моего отца!..
Выслушав ее, отец Макарий сказал:
— Поехали со мной…
Через час Ольга, Стивенсон и Лэндстром были в Рируте, пригороде Найроби, в православной патриаршьей семинарии. История возникновения этой семинарии воистину примечательна. Православие прибыло в Африку в начале ХХ века вместе с первыми греческими поселенцами, но за границы их поселений оно в то время не выходило. Затем, когда Африка стала освобождаться от европейского колониализма, сюда на завоевание уже не территорий, а душ ринулись все религии мира — от католиков и буддистов до адвентистов седьмого дня. Больше всех преуспели, конечно, католики — используя практически неограниченные финансовые средства Ватикана, они кормили в своих церквях африканскую нищету, строили для нее больницы и школы — и так прикормили к католицизму почти всю Африку. А православие пришло к африканцам только в семидесятые — восьмидесятые годы благодаря дружбе двух изгнанников-эмигрантов — архиепископа и будущего первого президента Кипра Макария III и будущего первого президента Кении Мзее Йомо Кеньятта. Борцы с английским колониализмом, они подружились, находясь в британской ссылке на Сейшельских островах, и, став президентом Кении, Кеньятта подарил своему другу Макарию большой участок земли в Рируте, пригороде Найроби. А Макарий, ставший к тому времени президентом Кипра, построил в этом Рируте здание Митрополии, техническую школу и православную семинарию. С тех пор Митрополия развилась так, что теперь ее 200 приходов охватывают три государства: Кению, Танзанию и Сейшельские острова. Причем во многом благодаря энергии и деятельности нынешнего архиепископа Макария, который приехал в Рирут тридцать лет назад молодым иеромонахом. При нем семинария имени Кипрского архиепископа Макария III выпустила больше ста африканских священников, стала центром африканского православия, а общая численность православных здесь колеблется теперь между 250 и 300 тысячами человек…
Потому в семинарской церкви народу было не меньше, чем в аэропорту. Правда, к изумлению Ольги, лики святых на церковных иконах были сплошь темнокожие, и даже Иисус Христос выглядел африканцем. Но Владыка Макарий молился не Ему, а иконе Пресвятой Богородицы «Целительницы»:
— О, Пресвятая Госпоже Царице Бородице, Высшая всех небесных сил и Святейшая всех святых! Припадаем и поклоняемся Тебе пред всечестным и цельбоносным образом Твоим, вспоминающее дивное явление Твое болящему клирику Викентию…
Толпа чернокожих прихожан, преимущественно женщин, хором вторила этой молитве, повторяя непонятные слова.
— …и усердно молим Тя, Всесильную рода нашего Заступницу и помощницу, якоже древле дала исцеление тому клирику, тако и ныне исцели наши души и телеса, избави нас от всяких напастей и бед; еще же, Госпоже Владычице Богородице, и от уз и темниц освобождаеше…
Молясь со всеми, Ольга вдруг услышала, что в этой молитве возник какой-то ритм, а затем и увидела, как прихожане, не переставая молиться, стали слегка подтанцовывать в этом ритме. И сам Владыка явно перешел на этот танцевальный речитатив:
— О Всепетая Мати, Пресвятая Богородица! Не престай молитися о нас, недостойных рабех Твоих, Славящих Тя и почитающих Тя…
И вскоре вся церковь наполнилась этим африканским танцем-молитвой, и все прихожане, даже сам Макарий, захватив Ольгу, двинулись в танце по кругу. И в этом кругу молящихся и танцующих Ольга вдруг углядела трех молодых белокожих бородатых мужчин.
— Ребята, — сказал в своем кабинете отец Макарий этим бородачам. — Нужно сделать благое дело. Знакомьтесь, Оля. Это мои постоянные прихожане Микола, Богдан и Василий — украинские вертолетчики. Они тут по контракту. И я думаю, Ольга, что вам их сам Господь послал…
48
Голая и выжженная сомалийская пустыня, похожая на дубленую шкуру старого верблюда, стелилась под грузовым украинским вертолетом. Лишь изредка промелькнет внизу стая косуль или супружеская пара жирафов, а потом снова — голая потрескавшаяся земля и пески.
В вертолете, на алюминиевых сиденьях — Ольга, Стивенсон и Лэндстром. Через дверной проем во фюзеляже Стивенсон и Лэндстром снимали пустыню на свои цифровые камеры, а напротив них сидели механик вертолета Василий, представитель компании «Safe Connection Ltd» и три его сотрудника — все в камуфляже. В ногах у них лежали мешки с выкупом, упакованные в водонепроницаемые контейнеры.
— Мы у Кении третий год, — громко, чтобы перекрыть шум двигателя, говорил Ольге Василий. — А тут, у Сомали, нэма ниякой работы. Тут, вы же бачитэ, одна пустыня. Як тут люды живут — нэ знаю. Тилькы пиратствуют. И е такий слух, шо тэ пиратство белые организували, из Йемена, из Кении. А ваш батько скильки у полони?
— Месяц…
— Так цэ шо! Цэ недовго! Ни, тутешэ пиратство дуже сильный бизнес. На йом усяки страховщики бильше заробляють, чем сомалийцы. Вы сами ряхуйтэ — за проход одного карабля через Аденский залив страховщики зараз берут шистдисят тысяч долларив! А за сутки тут проходить колы двисти, коли й триста кораблив! Таки гроши нияки пираты не заробляють! Ото й думайтэ хто тут бильшэ пираты — сомалийци чи лондонски страховщики…
Наконец, преодолев пустыню, вертолет вышел к реке Джубба и Аденскому заливу, и теперь внизу показалась нищая прибрежная деревушка с саманными и глинобитными хибарами, козами, голопузой черной детворой и лодками у речного причала.
Но вертолет потянул еще дальше — к открытой бухте, в которой стояло два десятка пленных судов.
Ознакомительная версия.
