Хата однокомнатная, большую часть времени я провожу на кухне. Жру и смотрю ящик. В комнате я только сплю. И еще храню винтовку.
По ящику крутят концертный клип немцев Rammstein – «Engel». Мне нравится эта группа. Хорошая музыка, жесткая. Я закрываю кран и еду к холодильнику.
Одиночество многому учит. Ты привыкаешь быть один на один с собой и получать от этого кайф. Это круче тупого общества, где никто никому не нужен, и каждый думает лишь о своей потной вонючей жопе. Я открываю белую дверцу холодильника, увешанную цветными магнитами с изображениями америкосовских мультяшек.
Социальная дура опять купила сраные сосиски и гречку. Я же говорил ей, что меня уже тошнит от них. Одним словом – дура.
На хрен жрать не буду. Лучше поставлю чайник. Пожру потом, все равно сейчас не очень хочется.
Солнечный свет лениво ползет по домам за окном. Во дворе вопит сигнализация чьей-то машины. Ненавижу сигнализации.
Так вот я всю жизнь один. Я, можно сказать, сам себе общество, этакий минимир. Думаю, главная беда людей как раз и заключается в том, что их слишком много. Им нужно выживать. Выживать, выживая других из своего ареала. Им нужно бороться. Чем их больше, тем с большим количеством себе подобных им приходится бороться. Они привыкают к борьбе. Они замыкаются в себе. Они всегда ждут удара, поэтому напряжены. Они могут доверять только самим себе и больше никому. Люди всегда одиноки. Одиночество – единственно верный способ выживания в человеческом океане. И еще ненависть.
Моя ненависть к ним. За то, что у них чуть больше возможностей. А вернее, за то, что им, по сути, на халяву досталось большее количество возможностей, чем мне. Мне за свои возможности всегда приходилось бороться самому.
Блин, агрессивная музыка наводит на агрессивные мысли. Все это туфта полная. Нужно расслабиться. Но не тут-то было. Кто-то звонит в дверь.
Я нехотя разворачиваю коляску, еду в коридор. Открываю дверь. На пороге стоит какой-то пьяный мужик и что-то говорит, но разобрать, что именно, невозможно.
- Вы, наверное, ошиблись, - говорю я и закрываю дверь.
Не проходит и минуты, как в дверь снова раздается звонок. Тот же самый мужик. Ну, уж нет! Я не позволю портить себе с утра настроение. Бью кулаком ему по яйцам и снова закрываю дверь. Теперь уже надолго. Потому что мужик больше не звонит.
Стараюсь не психовать из-за этого придурка. Насвистываю все тот же Rammstein. Помогает. Чайник на кухне закипел.
Пью чай и смотрю ящик. На экране передача про Африку, канал Discovery. Я год копил деньги и купил себе спутниковую антенну через Телемагазин, теперь у меня больше ста каналов.
За окном сосед с третьего этажа заводит машину. Собирается на работу. Я отставляю кружку с чаем и выезжаю из-за стола. Еду в комнату. Там, в шкафу, позади вешалок с одеждой стоит моя винтовка. Я достаю ее. Нежно провожу рукой по стволу, трогаю спусковой крючок. Моя красавица!
Снова еду на кухню. Подъезжаю к окну. Дотягиваюсь до стола и беру кружку с чаем. Делаю глоток остывающего напитка. Ставлю кружку на подоконник. Вскидываю винтовку, приклад упирается в плечо. Смотрю в оптический прицел. Сосед склонился над капотом своей «шестерки». Навожу винтовку на его затылок. Представляете, каково, наверное, чувствовать, что твой затылок находится в прицеле чьей-то винтовки! Хотя сосед ни фига не чувствует. Он просто копается в моторе и собирается на свою долбаную работу.
Перевожу взгляд на его жопу. Отъел же, мудила, себе батоны! Я нажимаю на спуск. Раздается холостой щелчок. Считайте, что он убит. Точнее, он вовсю орет и сжимает руками свою поврежденную ягодицу.
На самом деле он захлопывает крышку капота, садится в тачку и уезжает. Все просто – время большой охоты еще не пришло. Так, просто тренировка. Холостой выстрел.
Я глотаю чай. По ящику показывают сафари. Несколько чуваков на джипах гонятся за львом и стреляют в него из ружей. Они тоже охотники, как и я. И они-то уж точно стреляют не холостыми.
Вот бы мне устроить такое сафари! Только мишенью будет не лев, а многочисленные уроды-соседи и тупые прохожие с самоуверенными лицами. А также тачки с вонючей вечно-орущей-воющей-пердящей сигнализацией. И бичи, собирающие бутылки под окнами моего дома. И участковый, у которого в соседнем подъезде опорный пункт. И все-все-все ублюдки, которые считают ящик самым дерьмовым изобретением человечества.
Всех их я бы с удовольствием сделал своими жертвами, точно говорю.
Щелкаю на другой канал. Фигня. Другой. То же самое. На третьем – повтор какого-то ток-шоу. Ненавижу все эти базары о политике и искусстве. Все это дерьмо полнейшее.
В просвете между шторами раздается неровное гудение, похожее на звук мотора. Крупная муха садится в ложбинку между складками штор и начинает шевелить усиками. Я беру с холодильника газету и осторожно выбираюсь из-за стола. Чуть слышно поскрипывают втулки колес моей коляски. Я заношу руку с газетой. Черная тень взмывает в воздух с проворством боевого вертолета и начинает кружить над моей головой. Я замираю. Муха дает несколько кругов, выбирая место для посадки. Опускается мне на плечо. Я слышу, как вхолостую работают ее крылья. Муха бороздит шерстяной аэродром моей рубашки, потом с усиливающимся гулом взмывает в воздух и снова приземляется на шторы.
На этот раз я не ошибаюсь. Точный удар, резкий как выстрел. Из динамика телевизора несется грохот порохового взрыва, щелчок вылетающей из патронника гильзы. Моя жертва повержена. Я аккуратно наклоняюсь, беру черный членистый трупик пальцами и кладу его на подоконник. Здесь уже несколько десятков таких же, только засохших и сморщенных.
Праздную победу глотком крепкого чая. Я не употребляю алкоголь. Ненавижу пьяниц и алкашей, они мои излюбленные жертвы. Эти вонючие пресмыкающиеся, которые вздрагивают от боли, когда пулька вонзается в их плоть, и тупыми, животными глазами шарят вокруг, надеясь отыскать обидчика. Их опухшие лица при этом становятся обиженно-насупленными как у детей и глаза начинают слезиться.
Голоса и музыка, доносящиеся из телевизора сливаются в одну ритуальную песню. Песню, славящую мою победу над насекомым.
Вообще есть у меня такой прикол: просто переключать каналы один за другим и слушать то, что несется из динамиков. Иногда получается очень забавно. Что-то типа:
Просто, просто верить – это не просто. Посмертные фото тех, кто добровольно или по принуждению пополнил легион смертниц. Садизм какой-то! После этого даже работать не хочется. Что это у вас с рукой? Ерунда. Пентурикио – матерь в голубом. Большое спасибо всем тем, кто за меня болел. Туда по имеющейся информации затесалось множество боевиков, которые желали сотрудничать. Они пришли сюда снова и привели новых людей. Лечит и укрепляет десны. Пополнить запасы хлорки. И мокрыми дрова брал и спичку: раз, два, три. Дайте мне возможность обследовать его. Я должен быть уверен. Не стоит рисковать. Как какой? У вас разве нет сведений? Вкусное ощущение чистоты! Ягодичный жир. Мы возьмем его за задницу. Хватит портить воздух. Классическим романом или легким флиртом. Будут ли это пикантные отношения? Та же самая ситуация получается. Она живет не в своей квартире. Теперь и песочница побольше, и игрушки интересней. А что это за телега? А это я, барин, песочку привозил… Я предлагаю для перевозки грузов воспользоваться дипломатической почтой. Давайте обсудим детали. Бесплатный кредит на двенадцать месяцев. Лучшая подруга. Я в твоем стоял подъезде. Вот что значит интеллигентное животное. Она сказала, что ей нужен муж. У вас есть молочные косточки? Я просто люблю поезда. Он прожил остаток жизни как овощ. Разговор шел на повышенных тонах.
И это можно слушать до бесконечности. Телевидение – это искусство, искусство из ничего создавать все, из горы глупых и бессмысленных фраз создавать чудо. Это реальность для тех, у кого нет своей. Для таких как я. Это единственно честный мир тотального вранья.
Я смотрю в окно. По пыльной улице вереницей идут люди, толкаясь, не смотря друг другу в глаза. Отсюда, из моей кухни, они кажутся нелепыми фигурками на экране телевизора. Их мир – глупое, марионеточное телевидение. Они называют его реальностью. Я называю реальностью телевизор. Он не покушается на звание самого честного и подлинного, у него нет ни правды, ни лжи.
Философия здесь ни при чем. Поживите в одиночестве – и вы оцените преимущества изоляции. Для меня это просто кайф – жить и играть с самим собой. Играть с этими игрушками, которые разбросаны за окном, на экране телевизора под названием мир.
За стеной кто-то кашляет, а по MTV показывают клип Эминема. От чая осталась только коричневая жижа на дне кружки. Поверженная муха медленно засыхает на подоконнике. Я закрываю глаза и наслаждаюсь одиночеством. Вам этого не понять.
