Ознакомительная версия.
Еще одно письмо, снова из Серро Негро, написано в стиле вдохновенного заклинания. Это как бы местное поверье о старом индейце по прозвищу «Сказитель» – долгожителе, давно потерявшем счет своим годам, слепом и неграмотном рассказчике бесконечных историй, происходящих в отдаленные времена и в совершенно неведомых ему странах. Взглянуть на чудо природы приезжали экспедиции антропологов и парапсихологов. В результате проведенной экспертизы выяснилось, что многие из опубликованных произведений всемирно известных авторов были слово в слово пересказаны хриплым голосом «Сказителя» за несколько лет до их издания. Одни утверждают, что старый индеец есть не что иное, как универсальный источник повествовательной материи, первичная магма, из которой расходятся индивидуальные вдохновения каждого писателя; другие считают его ясновидящим, который употребляет в пищу галлюциногенные грибы и таким образом проникает во внутренний мир самых сильных духовидческих натур, улавливая их психические волны; третьи полагают, что это реинкарнация Гомера, автора «Тысячи и одной ночи», создателя индейского эпоса «Пополь-Вух», а также Александра Дюма и Джеймса Джойса; им возражают, говоря, что Гомер не нуждается в переселении душ, поскольку никогда не умирал, а продолжает жить и творить на протяжении тысячелетий, ибо помимо обычно приписываемых ему двух поэм является автором большинства самых известных дошедших до нас произведений. Гермес Марана пристраивает магнитофон у входа в пещеру, где скрывается старец...
Судя по предыдущему письму – на этот раз из Нью-Йорка, – происхождение неизданного романа, предложенного Мараной, совсем иное:
«Представительство OEPHLW, как указано на официальном бланке, расположено в старом квартале Уолл-стрит. С тех пор как деловой мир покинул эти помпезные здания, их парадно-церковный фасад, унаследованный от английских банков, приобрел небывало зловещий вид. Нажимаю на кнопку входного переговорного устройства: „Это Гермес. Я принес первые главы романа Флэннери“. Они ждут меня давно – после моей телеграммы из Швейцарии; я сообщал, что сумел уговорить престарелого автора триллеров отдать мне начало забуксовавшего романа; наши компьютерщики легко доведут его до конца, используя специальные программы по всеобъемлющей разработке текста в строгом соответствии со стилистическими особенностями и замыслом автора».
Доставить текст Флэннери в Нью-Йорк оказалось не так просто. По словам Мараны, он вез его из одной африканской столицы. В пути, разумеется, не обошлось без приключений:
«...Курчавый крем из облаков окутал наш самолет, а заодно и меня, уткнувшегося в неизданный роман Сайласа Флэннери „В сети перекрещенных линий“. За этой бесценной рукописью охотятся все крупные издательства, я же ухитрился благополучно выудить ее у автора. В этот момент на дужку моих очков опускается дуло короткоствольного автомата.
Группа вооруженных молодчиков захватила самолет. Запах пота тошнотворен: быстро понимаю, что главная цель налета – овладеть моей рукописью. Это парни из АРО, сомнений быть не может; вот только бойцов последнего набора я совсем не знаю; мрачные, небритые лица и грубоватые замашки пока не позволяют определить, к какому крылу движения они примыкают.
...Не стану расписывать Вам подробно все злоключения нашего самолета, перелетавшего от одной контрольной башни к другой, так как ни один аэропорт не согласился нас принять. Наконец президент Бутаматари, диктатор с гуманистическими наклонностями, разрешил изнуренному самолету сесть на ухабистую посадочную полосу своего затерянного где-то в саванне личного аэродрома. Президент взял на себя роль посредника между группой экстремистов и перепуганными консульствами ведущих держав. Для нас, заложников, томящихся под цинковой крышей в пыльной пустыне, дни тянутся вяло и однообразно. Пушисто-сизые стервятники выклевывают из земли дождевых червей».
То, что между Мараной и налетчиками из АРО существует связь, становится ясно по тому, как он отчитывает их, едва они остаются с глазу на глаз:
«– Возвращайтесь-ка подобру-поздорову домой, голубчики, и передайте вашему патрону, чтобы в следующий раз посылал на задание кого-нибудь поопытнее, если хочет обновить свою биографию...
Они оторопело вылупились на меня, словно грабители, пойманные с поличным. Эта секта, провозгласившая своим культом тайные письмена и разыскивающая их по всему свету, попала в руки сосунков, имеющих крайне смутное представление о собственной миссии.
– Ты кто такой? – спрашивают они.
Услыхав мое имя, храбрецы цепенеют. Эти новички не могли знать меня лично и слышали обо мне только клевету, распространенную после моего исключения из Организации: двойной, а то и тройной агент, завербованный неизвестно кем и неизвестно зачем. Никто не знает, что созданная мной Организация Апокрифической Власти имела смысл до тех пор, пока мой предшественник не давал ей подпасть под влияние сомнительных гуру.
– Ты принял нас за боевиков из Wing of Light[2], признайся... – говорят они. – Так знай, мы из Wing of Shadow[3], и не купимся на твои уловки!
Именно это я и хотел узнать. Я лишь пожал плечами и усмехнулся. Будь то Wing of Light или Wing of Shadow – для тех и для других я предатель, которого следует убрать; но здесь они ничего не могут мне сделать, поскольку президент Бутаматари, обещавший предоставить им политическое убежище, взял меня под свое покровительство...»
Зачем все-таки боевикам из АРО понадобилась эта рукопись? Ты листаешь переписку в поисках ответа, но повсюду натыкаешься на марановское самохвальство. Он считает исключительно своей заслугой достижение дипломатического соглашения, по которому после разоружения террористов и получения от них рукописи Флэннери Бутаматари обязуется вернуть ее автору; взамен Флэннери должен написать роман о династии Бутаматари, где доказывалась бы правомочность императорской коронации диктатора, а заодно и его притязаний на соседние территории.
«Предложил формулу соглашения и вел переговоры я. С того момента как я назвался представителем рекламного агентства „Меркурий и Музы“, специализирующегося на литературных и философских произведениях, дело приняло нужный оборот. Теперь, когда я завоевал доверие африканского диктатора и оправдал доверие ирландского писателя (тайно унеся его рукопись, я уберег ее от поползновений различных нелегальных организаций), мне было нетрудно подвигнуть обе стороны на сближение ко взаимной выгоде...»
По предыдущему письму, отправленному из Люксембурга, можно восстановить всю подноготную отношений между Флэннери и Мараной: «Вы не должны верить всяческим домыслам, утверждающим, будто в этом альпийском княжестве находится главная контора акционерного общества, которое владеет издательскими правами на произведения Флэннери и подписывает договоры от имени плодовитого автора бестселлеров; что же касается последнего, то никому не ведомо, где он, да и существует ли вообще... Должен признать, что мои первые встречи с секретарями, адвокатами и литературными агентами, отсылавшими меня друг к другу, казалось, подтверждали Ваши опасения... Акционерное общество, снимающее обильный урожай с необозримой словесной нивы ужасов, убийств и совокуплений, явленных нам престарелым писателем, работает под стать преуспевающему коммерческому банку. Однако царившие в нем растерянность и тревога вызывали ощущение близкого краха...
Причины выяснились довольно быстро: вот уже несколько месяцев Флэннери пребывает в полном бездействии; за это время он не написал ни строчки; начатые им романы, за которые он получил авансы от многочисленных издательств в счет международных банковских кредитов, романы, для которых уже оговорены отдельными контрактами со специализированными рекламными агентствами марки ликеров, предпочитаемых героями, названия курортов, фасоны одежды, мебельные гарнитуры, технические новинки и прочее, – все эти романы приостановлены в результате неожиданной и необъяснимой душевной депрессии их автора. Команда писателей-двойников, наловчившихся подражать стилю маэстро вплоть до тончайших нюансов, готова в любой момент взяться за дело и залатать прорехи – отточить и дописать незаконченные тексты; тогда даже самый дотошный читатель не сможет отличить копию от оригинала... (Видать, они изрядно потрудились в последних вещах нашего автора.) Правда, Флэннери просит всех подождать, продлить сроки договоров, объявляет об изменении планов, обещает засесть за работу в ближайшее время, отказывается от помощи. Ходят мрачные слухи, будто писатель завел дневник, своего рода тетрадь размышлений; в нем нет никакого сюжета – лишь его душевное состояние да описание природы, которую он часами созерцает в подзорную трубу со своего балкона...»
Более радужным выглядит послание, направленное несколько дней спустя из Швейцарии: «Возьмите себе на заметку: Гермесу Маране удается то, чего не удается никому! Мне удалось переговорить лично с Флэннери. Разговор состоялся на террасе его горного домика; он поливал растущие в горшках циннии. Очень аккуратный, тихий старичок, весьма любезный, пока на него не находит очередной нервный приступ... Мог бы сообшить о нем немало ценных сведений для Вашего издательства и непременно сделаю это, как только получу подтверждение Вашей заинтересованности по телексу на мой текущий счет в банке таком-то №...»
Ознакомительная версия.
