Ознакомительная версия.
— Первые в бой, первые на смерть, — беспокойно согласился я.
— Чертовски верно.
Он остановился и открыл рюкзак.
— Не тут, дружище, — сказал я. — Надо дойти до Орла.
— Знаю, знаю. Просто… погоди. — Он достал плотную повязку на голову — коричневую, с плюшевой лисьей головой спереди. И надел.
Я рассмеялся:
— Что это за фигня?
— Это моя лисья шапочка.
— Лисья шапочка?
— Да, Толстячок Лисья шапочка.
— А зачем тебе лисья шапочка? — поинтересовался я.
— Потому что чертову лису никому не поймать.
Уже через две минуты мы сидели на корточках за деревьями, которые росли в пятнадцати метрах от задней двери дома Орла. У меня сердце колотилось, как барабаны в каком-нибудь техно.
— Тридцать секунд, — прошептал Такуми, и мне вдруг стало не по себе, точно как в ту ночь, когда я только приехал, познакомился с Аляской и она схватила меня за руку и зашептала: Бежим, бежим, бежим, бежим. Но я не двигался.
Я подумал: Мы недостаточно близко подобрались.
Я подумал: Он не услышит.
Я подумал: Он услышит и вылетит так быстро, что мы не успеем удрать.
Я подумал: Двадцать секунд. Я дышал тяжело и часто.
— Толстячок, — прошептал Такуми, — чувак, ты справишься. Беги просто, и все.
— Ага. — Просто беги. Колени не подкашиваются. Я не задыхаюсь. Надо просто бежать.
— Пять, — сказал он. — Четыре. Три. Два. Один. Поджигай. Поджигай. Поджигай.
Загорелось, затрещало, как на День независимости, который я всегда отмечал с родителями. Долю секунды мы стояли неподвижно, глядя на фитиль, чтобы убедиться, что он загорелся. А потом Такуми крикнул шепотом:
— Давай, давай, давай, блин.
И мы побежали.
Через три секунды — громкий взрыв. Он мне напомнил пальбу из автоматов в «Обезглавливании», только куда громче. Мы уже шагов на двадцать успели отбежать, но все равно казалось, что барабанные перепонки лопнут.
Я подумал: Ну, такое он точно услышит.
Мы неслись вдоль футбольного поля, в лес, на холм, весьма слабо осознавая свое положение в пространстве. Поскольку было темно, палки и покрытые мхом камни под ногами попадали в поле зрения в самую последнюю секунду, я время от времени спотыкался и падал, и боялся, что Орел нас догонит, но все равно поднимался и бежал за Такуми, прочь от школы и общаг. Мы неслись, как будто на кроссовках у нас были крылышки. Я мчался, как гепард, точнее говоря, как гепард, который слишком много курит. А потом, ровно через минуту, Такуми остановился и рывком открыл рюкзак.
Пришла моя очередь вести обратный отсчет. Я вперился в часы. В ужасе. Он уже точно вышел. И бросился в погоню. Интересно, быстро ли? Он уже старый, но наверняка дико разозлился.
— Пять-четыре-три-два-один… ш-ш-ш-ш.
В этот раз мы даже паузу выдерживать не стали, просто побежали — дальше, на запад. У меня легкие разрывались. Я вовсе не был уверен, что продержусь тридцать минут в таком темпе.
Петарда взорвалась, детонируя остальную связку.
Когда грохот стих, мы услышали крик:
— ОСТАНОВИТЕСЬ СЕЙЧАС ЖЕ!
Но мы не остановились. Остановок в плане не было.
— Я лиса, — шептал Такуми — и себе и мне, — лису никто не поймает.
Через минуту снова пришла моя очередь. Такуми считал. Фитиль загорелся. Мы побежали.
Но она не взорвалась. Мы были готовы к одной осечке: запасная связка петард у нас имелась. Но еще один холостой будет стоить Аляске с Полковником целой минуты. Такуми сел на корточки, поджег фитиль и побежал. Загрохотало. Петарды затрещали быщбыщбыщ — в унисон с моим сердцем.
Когда они отгремели, я услышал:
— СТОЙТЕ, ИЛИ Я ВЫЗОВУ ПОЛИЦИЮ! — Голос доносился издалека, но Роковой Взгляд я чувствовал и на таком расстоянии.
— Свиньям лису не остановить, я слишком скор, — сказал Такуми сам себе. — Я даже рифмовать могу, вот насколько я хитер.
Полковник предупредил нас, что Орел может грозиться полицией, но беспокоиться не рекомендовал. Орлу полиция в кампусе самому ни к чему. Это обеспечит заведению дурную репутацию. Мы бежали, не останавливаясь, попутно перепрыгивая препятствия и продираясь сквозь густые заросли кустарника. Мы падали. Поднимались. Если по каким-то причинам преследовать нас по звуку хлопушек ему было трудно, матюки, которые мы издавали, спотыкаясь о поваленные деревья и падая в шиповник, точно не давали ему сбиться с курса.
Одна минута. Я опустился на колени, поджег фитиль, бегу. Бдыщ!
Потом мы свернули на север, думая, что уже миновали озеро. Это было ключевым моментом нашего плана. Чем дальше мы убегали, оставаясь при этом на территории кампуса, тем дальше побежит и Орел. Чем дальше он побежит, тем дальше он будет от классов, где колдовали Полковник с Аляской. Затем мы планировали сделать небольшой круг, вернувшись в сторону учебного здания, а потом метнуться к ручью, на мост над Норой-курильней, — там бы мы снова вышли на дорогу и победоносно вернулись в сарай.
Но вот в чем дело: мы слегка неверно держали курс. Озеро, как оказалось, мы даже не миновали, перед нами еще лежало поле, а потом только — оно. Мы были еще слишком близко к корпусу, бежать оставалось только вперед, я посмотрел на Такуми, который бежал рядом, нога в ногу, и он скомандовал: «Давай сейчас».
Я опустился на колени, поджег фитиль, и мы понеслись дальше. Мы вылетели на поляну, так что, если Орел шел за нами прямо по пятам, он бы нас увидел. Мы добрались до южного края озера и продолжили свой путь вдоль берега. Оно было не таким-то и большим, метров четыреста в длину, так что бежать оставалось немного, когда я увидел его.
Лебедя.
Он плыл к нам, яростно хлопая крыльями, как одержимый, и вот он уже вылетает на берег прямо перед нами, издавая совершенно ни с чем не сравнимый дикий звук: самые мерзкие ноты из предсмертного крика кролика плюс самые мерзкие ноты из детского плача, — но другого пути не было, так что мы не остановились. На бегу я изо всех сил ударил птицу, а он клюнул меня в жопу. Через некоторое время я начал заметно прихрамывать, потому что задница у меня буквально горела, и я думал: Что, блин, за слюна у этого гада такая ядовитая, почему так жжет?
Двадцать третья связка петард тоже не взорвалась и, значит, стоила нам минуты. В тот самый момент, кстати, мне очень не помешала бы минута отдыха самому. Я умирал. Жжение в левой ягодице перешло в сильнейшую боль, многократно усиливающуюся, когда я наступал на левую ногу, поэтому я бежал, как раненая газель, спасающаяся от львиного прайда. Что уж и говорить, скорость нашего движения значительно снизилась. С того времени как мы добрались до другого края озера, Орла мы не слышали, но я не думал, что он бросил погоню. Он пытался усыпить нашу бдительность, но у него ничего не выйдет. Мы сегодня непобедимы.
Мы в измождении остановились: у нас осталось еще три связки, и мы надеялись, что Полковнику хватит времени. Потом мы побежали дальше, пока не добрались до берега. Вокруг было так темно и тихо, речушка буквально ревела, но я все равно слышал наше сбившееся дыхание даже после того, как мы рухнули на гальку у воды. Только тогда я посмотрел на Такуми. Он раскинул руки и ноги, лисья голова теперь располагалась точно над его левым ухом. Взглянув на собственные ладони, я увидел, что из некоторых ссадин даже идет кровь. Я вспомнил, что упал в какой-то кошмарный куст шиповника, но боли не почувствовал.
Такуми принялся вытаскивать колючки из ноги.
— Лисенок, блин, утомился, — сообщил он и рассмеялся.
— А меня лебедь за жопу цапнул, — ответил я.
— Я видел. — Такуми улыбнулся. — Кровь идет?
Я сунул руку в штаны, чтобы проверить. Крови не было, так что я решил отпраздновать это сигаретой.
— Миссия выполнена, — констатировал я.
— Толстячок, блин, мы, блин, несокрушимы, блин.
Мы не понимали, где именно находимся, ведь речушка петляла по всему кампусу, поэтому мы минут десять шли вдоль берега, из расчета, что шагаем мы раза в два медленнее, чем бежали, а потом свернули налево.
— Думаешь, налево? — спросил меня Такуми.
— Я совсем запутался, — признался я.
— Лиса указывает налево. Значит, налево.
И конечно же лиса привела нас прямо к сараю.
— Вы в порядке! — воскликнула Лара, когда мы подошли. — Я волновалась. Я ви-идела, как Орел из дома вылетел. В пи-ижаме. Он казался очень злым.
Я ответил:
— Если он уже тогда был зол, хотел бы я посмотреть на него сейчас.
— А почему вы так долго? — поинтересовалась она.
— Мы возвращались длинным путем, — сказал Такуми. — А кроме этого, Толстячок ходит теперь как старая карга с геморроем, потому что его лебедь в жопу клюнул. А Аляска с Полковником где?
Ознакомительная версия.
