«У-у-у-у! Все ебанулись! Мир слетел с катушек! Вот! Вот! Ты только посмотри! Ну и жизнь пошла! Кроссворд! И это они называют кроссворд! Уроды! У них мозги в чайную ложку уместятся! Да еще и место останется! Слушай! Шесть букв — лежа... Так... по горизонтали. А, вот, нашел. Отчество основателя христианства. Шесть букв. Вторая «а». Что это может быть?! А?! Они что, издеваются?!»
Мать, задумавшись, подсказывала: «Примерь «Гаврилович».
Дядя стоял как в параличе. С поднятой рукой. По руке ползли две мухи. Он моргал, махал ресницами, как пугало в ураган машет рукавами. Но вы не подумайте! Он считал! Да! Он считал слоги!
«Нет! Не подходит! Никак! Что-то здесь не так! Дело тут сложнее! Я вам говорю! В каком это смысле? Отчество? Они что-то крутят! Уроды! А вы думали, легко?! Раз так, и все?! Легко только ногти растут! Нет! Здесь что-то с подвохом! Они теперь без подвоха не могут! Срать не сядут без подвоха!»
«Попробуй «Гаврилыч», — сказала мать. — Просто «Га-ври-лыч».
Дядя подавился. Он перестал моргать! Только шевелил губами! И то, и другое — он уже не мог! Или — или! Одно из двух. Я уже говорил. Он этому разучился. Брать жизнь на веру? Утро? День? Если до обеда — дождь, то после обеда — грязь? Нет! Не так все просто! Он нуждался в проверке! В его голове это уже не укладывалось! Его кучер свихнулся, а лошади были как огурчики! В том-то и дело! Да. В этом все дело...
Дядя начал вписывать буквы. Потом поднял голову. Подошло.
«Так... Хорошо... Молодец. А теперь вот. Самозванцы. Как звали двух русских самозванцев. Пять букв. Теперь — стоя».
Они какое-то время смотрели друг на друга. Мать на него, а он на нее.
«Ну? — издал он звук. — Митьками, что ль?! Нет, серьезно?! А! Понял! Так это вот откуда — Митькой звали. Вот откуда... »
Он был счастлив. Как ребенок. Мир изменился, а он и не заметил. Да. Потом он очнулся. Конечно. Уже в климаксе. Наша семейная меланхолия, помноженная на климакс! Его вынесло на орбиту Сатурна! Он был зачарован этой планетой. Этим солнцем несбывшихся надежд. Планетой внезапных пробуждений. Планетой душевных нарывов, цирроза и Гамлета!
Теперь я уверен: Гамлет — это не что иное, как английское слово «климакс»! Он сам это говорил! Да! Офелии! Что он ей советовал?! А?! Почему она утопилась? Именно поэтому! Не из-за любви! Держи карман шире! Именно чтоб смыться от Климакса! От большой Меланхолии! А Гамлет?! Он-то все знал про это! Все! Как мой дядя. Да.
***
Вопрос денег всегда стоял. А теперь кроме него ничего и не было. Нужно было есть. Нужно было зарабатывать. Я смотрел на людей. Как они находят выход? Как они выкручивались?! Как им удавалось?! Со стороны вся эта шарашка, городская жизнь напоминала танцы придурков! Дискотеку психов! Люди так извивались, так выкручивались, будто их жалили по двадцать слепней каждого! В задницу! В локти! В уши и в щеки! Они так въебывали, что только шуба заворачивалась! Как очумелые муравьи, к которым рухнула гусеница! Они метались в поисках денег, будто их можно было сделать трением о воздух!
Здесь надо было держать ухо востро! Дядя был прав!
«Не расслабляйся! Не торгуй хлеборезкой! Держи нос по ветру! И никому не давай взаймы! Слышишь?!.. Иначе тебе засунут по самое не хочу!.. » Так он кончил. На такой ноте. Полонию было за счастье выдать такое! Не было на дядюшку Шекспира! Легко сказать — не торгуй ебалом!.. А что мне было делать? Ничего другого ведь у меня не было! Я ничего не знал! Я даже не знал, сколько в этом аду стоит хлеб! Даже этого! Уж не говоря про местный язык. Местный жаргон! Ни черта понятного, кроме «и», «а», «но», «да»... И все! Надо было не просто держать ухо востро! Надо было его разинуть, как рот!
Из своей комнатки я сделал берлогу! Отопление?! Да я даже не подходил к батарее! Мне это просто не приходило в голову! У меня не было этого рефлекса! Подойти к батарее и протянуть руку! Я спал в одежде! Только пуховик снимал! Он был двусторонний! Его розовая сторона приводила меня в восторг! Один день я надевал его черной стороной вверх, а другой — розовой! Она стала грязной, и от этого я еще сильнее впал в спячку! Вполз в нору, пуховик в угол, ботинки стащил и на постель! А? Несложно? Пара движений! Да я их делал уже засыпая! На сытый желудок, конечно.
Кроме сна, я ел. Мягко сказано. Я жрал, как мышь- землеройка. Никакого волшебства! Чем больше — тем лучше! Все, что разбухает! Все, что может храниться! Все, что может сварить даже лунатик в приступе! Никаких выкрутасов! Только набить брюхо! Наполнить все отсеки и, задраив люки, — на дно! Погрузиться!.. Это было восхитительно — погружаться в сон... Скользить, задевая пушистые стены этого колодца! Свернувшись калачом на матрасе, укрывшись двумя одеялами... Без всяких этих белых штучек... Без простыней... Без подушек. Только чистый сон! Чистая жажда! Глубокий колодец, поросший внутри мехом. Мягким лисьим мхом! Я падал туда медленно- медленно, как перо, как пушинка! Ни одного сновидения! Погружение без грез, без снов! Полная тишина! Абсолютный покой! Космос без звезд! Без ветра, без движения! Пустое место! Да. Без единого намека на слово!
Открывал я глаза в том же положении, в каком закрывал. Некоторое время лежал так, всплывая. Я присматривался, куда меня занесло! Надо было вставать и идти разогревать еду. «Гррр», — ворчало пузо. Голоса по коридору. Речь. Слова. Смех.
Все это было так далеко! Только добраться до кухни! Ни с кем не встречаясь. Ни с кем не говоря. Ни единого слова! Смотреть в кастрюлю, пока греется! И снова домой! Я жрал стоя. Ни взгляда по сторонам! Ни звука! Я даже не слышал, как жую! Случалось, я засыпал прямо с ложкой во рту! Пережевывал и спал! Я мог пережевать все! Все превратить в питание! Все сжечь в себе! Я стал как земля! Как земля перед снегопадом. Как черная спящая пашня. Я копил жир перед Большим Сном. И снова в нору, в сон, в этот пушистый колодец!
Туда!.. Туда, где только рост ногтей и волос! Полная сдача! Сдача всех городов! Оптом и в розницу! Всех земель! Сразу! И смыться! Туда, где только мир... Полная тишина... Безветрие... Туда, туда... В ту сторону, в сумерки, там душа нагуливает жир... Туда, где только сон, только Большой Сон... Туда... Там еда, там рост, дремота, выпадение волос... Органическая жизнь... Только молекулы, да, только они и улыбка распада! Долгая улыбка... Туда! Туда, на высокие луга Большого Сна! К сочным травам... Да, забыть свою жизнь! Забыть ее совсем! Всю... Забыть...
Оказывается, это была только разминка! Подготовка к Большому Храпаку! Я стаскивал на свой корабль все для большого дрейфа! Набивал трюмы протеинами! Мои свиные глазки искали этот сказочный остров! Остров Сна! У него было тысяча имен! Как у еврейского бога! Одних псевдонимов — вагон и тележка!
Он был везде! Этот остров! И всего-то ничего, чтоб туда попасть! Вздремнуть, всхрапнуть, придавить на массу, соснуть, дать храпака, придавить морду — и все! Ничего особенного! А там... На этом волшебном острове... Тебя уже ничто не касается! Никто и ничто! Вечный штиль! Как пьяный, я качался, стоило только помечтать вполноздри! Большой Храпун! Сопун! Носоклюй!.. Забытье! Обморок! Кайф приблудный! Сон с открытыми глазами! У-у-у-у! Такого со мной еще не бывало! Этому не грех посвятить время! У меня его не просто вагон! У меня времени — вся железная дорога! Составы, груженные временем! Точно! Да чтоб так всхрапнуть, я был на все готов! Отдать весь остаток жизни! Всю молодость и самую серединку! Самую мякоть! Там, где косточка! А в косточке ядрышко! Вот-вот! Все это — за Большой Храпун! За одно путешествие! По мохнатым рекам. По рекам, ложе которых выстлано мехом голубой норки. По зимним рекам сна. Под алмазным снегом...
Нужна была дверь. Дверь, в которую я постучусь. Не важно, что там. За ней. Абсолютно не важно! Призвание? Даже смех берет! Мне все равно. Я и так ходил вокруг столбов с объявлениями, как коза на привязи. Что я умел? Ничего! Нормально! Никто ничего не умеет. Чего я боялся? Ничего! Ну, почти ничего. Кроме змей и всяких этих тварей — ничего! Ни крови, ни гноя. Ни мертвецов, ни умирающих, ни больных, ни стариков. Меня от всего этого не тошнило! Нет! Нисколько! От криков боли я не ссал в потолок! Запах хлорки, наоборот, приносил мне покой. Он мне даже нравился! Серьезно! И еще! Что я мог еще? Спать на кладбище. Да. И везде. Стоя. Сидя. Как угодно! Так же и жрать. Везде, всегда. Как вам угодно! Я ничего не умел и был готов ко всему. Именно. В сущности, передо мною была широкая дорога. Она была пустынна! Ни одного существа. Ни одной зацепки. Ни одной двери. Только город. Темнеющий в сумерках... Как большой незнакомый корабль.
Мои карманы были набиты вырезками из газет. Объявления, анонсы. Кучи обещаний! Я попал в страну счастья! Здесь все легко! Я должен был благодарить бога, демонов, яйцеклетку матери, что мне удалось родиться не так далеко отсюда! Да! И жить, и найти именно такую работу! Именно в этом городе! Кислодрищенск чертов! В нем было все так легко! Все! Как два пальца обоссать! И родиться, и вставить пуленепробиваемые стекла в очки! Похудеть?! Три кило в час! И быстрее! И жрать при этом, как землеройка! Все возможно! Все есть! И средство, чтоб всегда радовать супругу! Найти мужскую силу! И не потерять ее! До самой смерти! И потом! Уже на том свете! Бегать за женой с хуем наперевес! Как Орфей за Эвридикой! И вертеть башкой по сторонам! Как он! Стрелять глазами! Чертям под юбки! А потом смыться без женки! Озираясь! Не идет ли? Ха-ха! Я оказался в дивном мире! Здесь было все возможно. Все. И даже найти работу.
