— И что с того?
— У Шейлы свидание с Мелом Гибсоном… Джулия, меня назначили адвокатом Дэвида. Только на сегодняшний вечер. Просто… я не хотел… Шейла сказала… Она меня вынудила…
Джулия отшатывается от меня.
— Это невозможно, — шепчет она.
— Да все нормально, — говорю я, зная, что это не так. — Всего лишь формальность. Просто я оказался в неправильном месте в неправильное время. У Шейлы свидание, вот она и свалила на меня…
— Этого не должно быть. Это неэтично. Вряд ли ради него ты в лепешку разобьешься, правда? — Джулия не мастак по истерикам, но сейчас у нее отлично получается. Она как безумная мечется по комнате ожидания. — Марри, ты должен позвонить кому-нибудь еще!
Я пожимаю плечами и оборачиваюсь за поддержкой к сержанту. Наверняка ведь не пропустил ни слова. Умоляюще смотрю на него.
— Он прав, дорогуша. Мисс Хэнли грозилась уволить парня. Я многое повидал на своем веку, но…
— Ты сумеешь помочь ему? — Ее слова распарывают воздух и вдребезги разбиваются о кафельный пол.
Белое лицо Джулии кажется твердым, точно вырезано из мрамора.
— Еще не знаю. Я не читал документы. Но, Джулия… — я делаю шаг к ней, — я буду относиться к нему так же, как к любому другому клиенту. Поверь! — Секунду мы смотрим друг другу в глаза. — Я тебя не подведу.
Из нее словно выпускают воздух, ее начинает трясти. Джулия пытается натянуть пальто.
— Спасибо. — Она дрожит все сильнее. — Спасибо, Марри.
В голосе слышится такое отчаяние, будто она знает этого человека лет двадцать, будто он ее старинный друг, брат, дядя или… любовник.
— Хочешь помочь? — спрашиваю я бодро. Джулия напряженно кивает. — Тогда привези мне костюм. Серый, висит в шкафу в каюте.
У нее вытягивается лицо. Джулия понимает, что не увидит Дэвида.
Отвернувшись от стойки сержанта, я ищу в кармане ключи. Вплотную придвигаюсь к Джулии — ее волосы касаются моих губ — и шепчу на ухо:
— Старик Граучо прав. Как только журналисты узнают, что кого-то арестовали в связи с делом Коватты, об этом раструбят все газеты. Принеси мне зубную щетку и одеколон. Все, что найдешь в ванной.
Джулия опять молча кивает и отправляется выполнять поручение, а я осознаю две вещи. Во-первых, я влюблен в жену сильнее, чем когда-либо, а во-вторых, у меня нет опыта в подобных уголовных делах. Мой хлеб — штрафы за неправильную парковку. И как бы я из кожи ни лез, все равно будет казаться, что я специально заваливаю защиту.
Я вхожу в комнату для допросов. Дэвид сидит, повернувшись ко мне квадратной спиной. Наручники с него сняли, и он опирается руками о скамью. Рубашка обтягивает широкие плечи.
— Доктор Карлайл?
И к чему этот вопрос? Будто тут еще кто-то есть. Должно быть, я просто хочу, чтобы он узнал мой голос, устроил скандал и отослал меня прочь, прежде чем нас свяжут обязательства. Да, это было бы просто здорово. Но дверь камеры захлопывается, гася мою надежду.
— Знаете что? — Делаю эффектную паузу. — Я ваш адвокат! (Он медленно поворачивается.) Марри Фрэнч, — добавляю я. — К вашим услугам. — От поклона и ехидной улыбки я все же удерживаюсь.
И слава богу. Во взгляде его презрение, брови изумленно приподнимаются.
— Я просил прислать адвоката, а не клоуна.
На протянутую руку он внимания не обращает. Голос холоден и ровен, точно у автомата. Дэвид явно готов ко всему. Он совсем не похож на человека, которого я видел в Нортмире. Лицо бесстрастно-каменное. Ни следа беспокойства. Интересно, со своими пациентами он такой же?
— За развлечение денег не берем.
С каким бы наслаждением вмазал ему сейчас. Вместо этого, я опускаю на пол свой потертый кожаный портфель. Его подарила мне Джулия миллион лет назад, когда я получил диплом.
— Итак, доктор Карлайл, вы обвиняетесь в нападении. В нанесении тяжких телесных повреждений и жестокости. Можете сами подобрать определение. Вплоть до убийства, если девочка умрет. — Я вспоминаю последнюю газетную статью, в которой говорилось, что Грейс находится в коме. — Неприятный коктейль. А потому, если вы хотите, чтобы вас выпустили до завтрака, нам нужно кое-что обсудить.
Карлайл делает такой мощный вдох, что стены как будто становятся к нему ближе.
— Нам нечего обсуждать.
— А мне кажется, что есть.
Я сажусь за столик у двери и достаю блокнот с ручкой. Между висками проносится первый всполох головной боли. Записываю дату и время. Получается не очень хорошо, потому что рука трясется изрядно. От меня несет виски.
— Давайте с начала, доктор Карлайл, с самого начала и до сегодняшнего вечера, который вы провели с моей женой.
Это все, что мне нужно знать: чем они занимались, когда полиция забарабанила в дверь? Они целовались или до этого не дошло? Касался ли он ее спины, плеча, лица, а быть может, и более сокровенных мест? Или того хуже, полиция вломилась, когда они находились в спальне? Вряд ли Джулия рассказала бы мне о том, как они судорожно натягивали одежду, дабы встретить Эда с его парнями.
— Так вы будете рассказывать, доктор Карлайл? Больше вам никто сегодня не поможет. Вас допросят, возможно, предъявят обвинение, а утром дело передадут в суд магистрата. — Я откладываю ручку. Словно бросаю перчатку.
Он молчит, смотрит сквозь меня, и за стеной из презрения и ярости мне чудится беспомощность. Доктор нуждается во мне. Нить, связывающая меня и Джулию, растянулась так, что ее почти не видно, но все же не порвалась. Как же хочется выпить, хотя бы глоток.
— Доктор! Следователь ждет, когда вас можно будет допросить по поводу очень серьезного преступления. И он не собирается выпускать вас.
Пусть сразу об этом узнает. Но Дэвид закрывает глаза, словно переносясь куда-то далеко-далеко, в иное место, иное время. Лоб его блестит от пота.
— Доктор Карлайл, вы напали на Грейс Коватту двадцать седьмого декабря?
Он резко открывает глаза, и я буквально подпрыгиваю на месте. Они такие темные и бездонные, что я не в силах подобрать сравнение.
Карлайл не успевает ответить, потому что я продолжаю:
— Вы должны знать, что если вы скажете мне, что… — я сглатываю; только не вспоминать о том, как выглядит Грейс, — что совершили все то, в чем вас обвиняют, и потребуете от меня, чтобы я придерживался линии вашей невиновности, то я не смогу быть вашим адвокатом. — Я очень надеюсь, что так оно и произойдет. Сейчас. Сегодня вечером. И я уйду отсюда.
— Я не собираюсь говорить вам ничего подобного, — улыбается Дэвид. Он так хладнокровен, будто ему выписали штраф за парковку в неположенном месте.
— Против вас серьезные улики. — Это я уже знаю. Ознакомился с содержимым папки.
Карлайл сегодня уж точно никуда не уйдет, разве что обратно в камеру. Я тру лицо, пальцы путаются в отросших космах. Представляю, что завтра напишут в газетах. Подозреваемого представляет опустившийся алкоголик.
— Вот что я вам скажу, мистер Фрэнч: я ни на кого не нападал, никого не избивал и никого не калечил. Как только полиция осознает, что все улики — косвенные, меня выпустят. Все очень просто.
Карлайла, похоже, совершенно не тревожит серьезность предъявленных обвинений. А я не знаю, говорит он правду или лжет.
— На лугу, рядом с тем местом, где нашли Грейс Коватту, полиция обнаружила изорванную куртку. — Я думаю о Джулии, о том, как храбро она себя повела, увидев девочку. — В кармане находилась банковская выписка на ваше имя. Полиция наверняка получила официальное подтверждение, что выписка принадлежит вам. И на ней полно следов ДНК, волос, телесных испарений.
Я жду реакции. Ничего. Меня тошнит. Марри, ты должен через это пройти. Ради Джулии.
Я продолжаю:
— У инспектора Хэллита есть запись, сделанная одной из городских камер видеонаблюдения, на которой видно, как вы с Грейс сидите в вашей машине в тот день, когда на нее напали.
— Это просто…
— Кроме того, владелец кафе утверждает, что за неделю до того вы были в его заведении с Грейс Коваттой. По его словам, вы ссорились. — Я бегло просматриваю страницы. — И еще вы… люди видели, как вы ее целовали. Очевидно, вы с ней хорошо знакомы, доктор.
Лицо Карлайла непроницаемо.
— Джулия сообщила полиции, что Грейс, когда она ее нашла, произнесла лишь одно-единственное слово — «доктор».
Какая ирония! И все же я рад, что показания Джулии помогли арестовать Карлайла.
— Она попросила мне помочь, верно? — говорит он с едва заметной, точно тень, улыбкой. Я отвечаю не сразу, и он делает вывод: — Она вас заставила.
Карлайл словно и не слышал, что я ему говорил.
Я качаю головой:
— Да нет, вообще-то…
— Так вы это сделаете?
— Что?
— Поможете мне?
— Конечно, насколько…
— Позвольте дать вам совет, мистер Фрэнч, — перебивает меня он. — Я знаю один анекдот об адвокатах. Нам не помешает немного развеяться, верно? — Он встает.
